Убик (сборник) - Филип Дик

Динамик молчал.

– Давайте делайте что-нибудь! – сказал Джо. – Когда речь шла о деньгах, вас трудно было остановить.

Платная дверь кафе распахнулась, и вошел Эл Хаммонд.

– Ранситера уже погрузили на вертолет. Спрашивают, полетишь ли ты.

– Посмотри на эти сливки, – сказал Джо, поднимая пакетик. Жидкость превратилась в прилипшие к стенкам комки. – Вот это подают за одну кредитку в технологически развитом и современнейшем городе мира. Я не уйду отсюда, пока они не заменят сливки или не вернут деньги.

Эл Хаммонд положил руку ему на плечо и внимательно на него посмотрел:

– В чем дело, Джо?

– Вначале – сигарета, затем устаревший на два года телефонный справочник в корабле. Сейчас мне подают недельной давности сливки. Я не понимаю, Эл.

– Пей без сливок, – посоветовал Эл Хаммонд. – И давай иди к вертолету, Ранситера надо срочно отправлять в мораториум. Мы подождем тебя на корабле. Потом заедем в ближайшее представительство Общества и напишем подробный рапорт.

Джо поднял чашку и увидел, что кофе холодный, густой и старый. На поверхности плавала плесень. Он с отвращением отставил чашку. «Что происходит? Что-то со мной случилось».

Неожиданно отвращение перешло в неясный, жуткий страх.

– Пойдем, Джо, – Эл Хаммонд сжал его плечо. – Забудь про кофе, это ерунда, сейчас главное доставить Ранситера в…

– Ты знаешь, кто дал мне эту кредитку? – спросил Джо. – Пат Конли. И я тут же сделал то, что всегда делаю с деньгами, – выбросил на ветер. На прошлогоднюю чашку кофе… Поедешь со мной в мораториум? Мне нужна поддержка, особенно при разговоре с Эллой. Может, свалим все на Ранситера? Скажем, что решение о полете на Луну он принял единолично. Собственно, так и было. А может, придумаем что-нибудь? Мол, корабль разбился или Ранситер просто умер, а?

– Ранситер все равно с ней свяжется, – сказал Эл. – Так что лучше говорить правду.

Они вышли из кафе и направились к вертолету Мораториума Возлюбленных Собратьев.

– А может, пусть Ранситер сам ей скажет? – предложил Джо, когда они поднялись на борт. – А что? Он же решил лететь на Луну? Вот пусть и говорит. К тому же он привык с ней общаться.

– Вы готовы, джентльмены? – спросил Фогельзанг, занимая место в кабине. – Не пришло ли время направить наши скорбные стопы к последнему пристанищу мистера Ранситера?

– Валяйте, – бросил Эл Хаммонд.

Как только вертолет оторвался от Земли, владелец мораториума нажал на кнопку, и из доброго десятка динамиков, натыканных по всему салону, полились звуки бетховенской Missa Solemnis.

– А знаешь, что Тосканини всегда пел со своим хором, когда дирижировал? – спросил Джо. – В «Травиате» можно слышать его голос во время арии «Sempore Libera».

– Нет, не знаю, – ответил Эл, глядя на ровные, однообразные монолитные строения Цюриха, торжественно проплывающие внизу.

– Libera me, Domine, – прошептал Джо.

– Что-что?

– Смилуйся надо мной, Господи. Это же общеизвестно.

– С чего ты об этом подумал?

– Из-за проклятой музыки. – Повернувшись к Фогельзангу, Джо крикнул: – Выключите музыку! Ранситер ее все равно не слышит. Зато ее слышу я, а мне это совершенно не нравится. Тебе тоже? – спросил Джо у Эла Хаммонда.

– Успокойся, Джо.

– Мы везем мертвого шефа в место под названием Мораториум Возлюбленных Собратьев, а он говорит «успокойся»! А знаешь ли ты, что Ранситер вовсе не обязан был лететь с нами на Луну? Он мог отправить нас и остаться в Нью-Йорке. Теперь самый жизнерадостный, самый жизнелюбивый человек из всех…

– Ваш темнокожий спутник дал хороший совет, – перебил его вдруг владелец мораториума.

– Какой совет?

– Успокоиться. – Фогельзанг открыл встроенный рядом с пультом ящичек и протянул Джо цветную веселую коробочку. – Пожуйте, мистер Чип.

– Успокоительная резинка, – пробормотал Джо, машинально срывая обертку. Успокоительная резинка с ароматом груш. – Пожевать? – спросил он у Эла.

– Попробуй, – Эл пожал плечами.

– Глен Ранситер никогда не стал бы принимать транквилизаторы в такой ситуации, – завелся вдруг Джо. – Он вообще никогда в жизни не принимал их. Ты знаешь, что я понял, Эл? Он отдал свою жизнь ради нашего спасения. В переносном смысле.

– Очень переносном, – проворчал Хаммонд. – Кстати, мы подлетаем. – Вертолет начал опускаться на размеченную для посадки крышу плоского здания. – Сумеешь взять себя в руки?

– Я успокоюсь, когда услышу голос Ранситера, – сказал Джо. – Когда я узнаю, что он хоть наполовину, но жив.

– Я бы не стал волноваться по этому поводу, – жизнерадостно откликнулся владелец мораториума. – Обычно нам удается получить очень хороший поток протофазонов. Вначале. Душевные муки начинаются потом, когда срок полужизни подходит к концу. Но если планировать все разумно, его можно продлить на много лет. – Фогельзанг выключил двигатель и распахнул дверь кабины. – Добро пожаловать в Мораториум Возлюбленных Собратьев! – Он жестом пригласил их к выходу. – Моя секретарша мисс Бисон проведет вас в переговорную, ласкающая тьма и мягкие поверхности умиротворят ваши души, а я распоряжусь, чтобы мистера Ранситера доставили вам, как только наши техники войдут с ним в контакт.

– Я хочу наблюдать процесс с самого начала, – сказал Джо.

Владелец мораториума повернулся к Элу Хаммонду:

– Может быть, вам как другу удастся убедить мистера Чипа?

– Джо, нам придется подождать в переговорной.

– Сколько все это займет? – спросил Джо.

– Результат будет известен уже через пятнадцать минут. Если к тому времени мы не получим достаточно сильного сигнала…

– Всего пятнадцать минут? – прорычал Джо. – Они не собираются тратить более пятнадцати минут на возвращение к жизни человека лучшего, чем мы все, вместе взятые! – Он был готов разрыдаться.

– Пошли в переговорную, Джо, – повторил Эл Хаммонд.

Джо махнул рукой и покорно побрел за ним.

– Закуришь? – Расположившись на покрытом бизоньей шкурой диване, Эл протянул Джо пачку.

– Они же давно испортились, – сказал Джо. Ему не надо было брать сигарету в руки, он знал это и так.

– Да, действительно. – Эл убрал пачку. – Как ты догадался? – Джо не ответил, и Эл, выдержав паузу, продолжил: – Слушай, ты слишком быстро впадаешь в отчаяние. В конце концов, нам еще повезло, могло выйти так, что мы лежали бы сейчас по саркофагам, а Ранситер наслаждался бы здесь успокаивающим полумраком.

Эл взглянул на часы.

– Все сигареты в мире испорчены, – пробормотал Джо и тоже посмотрел на часы. Множество не связанных между собой отрывочных мыслей пролетели в его голове, как стаи серебристых рыбок. Страхи, недоумения, предчувствия…

Серебряные рыбки носились кругами, и постепенно остался один страх.

– Если бы Ранситер был жив и сидел в этой переговорной, все было бы хорошо. Я в этом уверен, хотя и не знаю почему.

Джо подумал, что техники мораториума возятся сейчас с останками Глена Ранситера. Интересно, как это происходит?

– Ты помнишь зубных врачей? – спросил он Эла.

– Нет, но знаю, что они были.

– Раньше у людей часто болели зубы.

– Понятное дело.

– Отец мне рассказывал, что чувствуешь на приеме у зубного. Каждый раз когда медсестра открывает дверь кабинета, тебе кажется: ну все. Я всегда боялся таких ощущений.

– Значит, ты именно это чувствуешь сейчас? – спросил Эл.

– Я чувствую, что пора бы полудурку Герберту прийти и сказать: Ранситер жив. Или мертв. Либо одно, либо другое.

– Они почти всегда добиваются положительных результатов. По статистике, как говорит Фогельзанг…

– В нашем случае у них ничего не выйдет.

– Тебе откуда знать?

– Интересно, есть ли в Цюрихе люди Рэя Холлиса?

– Конечно есть. Но пока мы договоримся насчет прогноста, результат будет известен.

– Все-таки я его вызову. – Джо вскочил и огляделся в поисках видеофона. – Прямо сейчас. Дай двадцать пять центов.

Эл покачал головой.

– Ты не забывай, – сказал Джо, – что являешься моим подчиненным. И должен выполнять все мои требования, иначе вылетишь с работы. С момента смерти Ранситера руководство фирмой перешло ко мне. Я принял решение доставить его сюда, и я решил немедленно вызвать прогноста. Давай монету, быстро!

– Корпорацией Ранситера руководит человек, не имеющий при себе пятидесяти центов! – Эл кинул Джо монету. – Не забудь прибавить к зарплате.

Джо вышел из переговорной и зашагал по коридору, рассеянно потирая лоб. «До чего необычное место, – подумал он. – Между жизнью и смертью. А я теперь возглавляю Корпорацию Ранситера. Я – и еще Элла, которая мертва и может разговаривать, только когда я прикажу ее оживить».

Согласно завещанию Ранситера, автоматически вступившему в силу, Джо принимал на себя руководство Корпорацией до того момента, пока Элла или Элла и Ранситер, если его удастся оживить, не отыщут ему замену. В последнем случае решение Глена и Эллы должно быть единодушным. «Может быть, – подумал Джо, – они решат, что я должен остаться у руководства. Хотя вряд ли. Человек, не способный разобраться с собственными финансовыми проблемами?.. Очевидно, это я и хочу услышать от прогноста Холлиса. Стану ли я директором фирмы. Это, конечно, стоит узнать. Да и не только это».