Убик (сборник) - Филип Дик

– Я вполне серьезно. Держи. – Эл передал коробок Типпи Джексон. – Напиши им, срочно.

– Что написать? – пробормотала она.

– Просто заполни их талон. – Повернувшись к Эди Дорн, Эл спросил: – Ты уверена, что коробок у тебя с той недели? Может, ты все-таки нашла его сегодня?

– В среду я бросила в сумочку несколько спичечных коробков. Сегодня, когда прикуривала, я обратила внимание на рекламу. Но он совершенно точно лежал в моей сумке еще до полета на Луну.

– С этой рекламой? – спросил Джон Илд.

– Понятия не имею, я только сегодня заметила, что на спичках есть реклама.

– Что скажешь, Эл? – заговорил Дон Денни. – Шутка Ранситера? Не мог же он напечатать это перед смертью? Или все придумал Холлис? Зная, что убьет Ранситера и что к тому времени, как коробок попадет к нам, убитый будет в мораториуме Цюриха.

– Про Цюрих он знать не мог, – вступил в разговор Тито Апостос. – Мы могли отвезти его и в Нью-Йорк.

– В Цюрихе – Элла, – заметил Дон Денни.

Сэмми Мундо застыл перед телевизором, разглядывая монету Эла. Бледный, неразвитый лоб перечеркнула морщина удивления.

– Что случилось, Сэм? – Эл нервничал, не отпускало предчувствие, что произойдет что-нибудь еще.

– Разве на пятидесятицентовиках не Уолт Дисней? – пробормотал Сэмми.

– Дисней или Фидель Кастро, если чеканка старая. А там что?

– Еще одна вышедшая из употребления монета, – сказала Пат, глядя, как Сэмми бежит к Элу.

– Нет, – сказал Эл, рассматривая монету, – прошлого года, с датой. Ее примут где угодно. И телевизор примет.

– Тогда в чем дело? – робко поинтересовалась Эди Дорн.

– В том, что сказал Сэмми, – ответил Эл. – Не тот профиль. – Он встал, подошел к Эди и вложил монету в ее влажную ладонь. – Ну-ка, на кого похож?

– Я… я не знаю.

– Прекрасно знаешь.

– Ну ладно, знаю! – Эди резко пихнула монету назад, с отвращением от нее избавляясь.

– Это Ранситер, – объявил Эл сидящим за столом инерциалам.

Спустя некоторое время раздался едва слышный голос Типпи Джексон:

– Внеси в свой список.

Эл опустился в кресло, машинально пододвинув к себе листок бумаги.

– Действуют два процесса, – сказала Пат. – Один – старение и износ. Это очевидно, и все со мной согласятся.

– А второй? – поднял голову Эл.

– Здесь я не вполне уверена, – ответила Пат, – но второй имеет отношение к Ранситеру. Думаю, нам стоит осмотреть остальные монеты. И бумажные деньги тоже.

Сидящие за столом полезли в бумажники, сумочки и карманы.

– У меня пятикредитная банкнота, – сказал Джон Илд, – с прекрасной гравюрой мистера Ранситера. А остальные деньги, – он еще раз пересмотрел содержимое бумажника, – остальные в порядке. Хотите взглянуть на пятикредитную купюру, мистер Хаммонд?

– У меня две такие же, – ответил Эл. – У кого еще? – Он обвел взглядом присутствующих. Поднялось шесть рук. – Итак, восемь из нас имеют то, что мы можем с некоторой натяжкой назвать деньгами Ранситера. Не исключено, что к концу дня такими станут все наши деньги. Ну, пусть через два дня. Как бы то ни было, ими можно пользоваться. Их примут машины и всевозможные аппараты, кроме того, ими можно отдавать долги.

– Боюсь, что нет, – пробормотал Дон Денни. – С чего ты взял, что это, – он постучал по лежащей на столе купюре, – то, что ты называешь деньгами Ранситера, примут хоть в одном банке? Это же не ценная бумага, правительство ее не выпускало. Это – игрушечные деньги, ненастоящие.

– Ладно. – Эл кивнул. – Может, и не настоящие, может, и не примут. Вопрос не в этом.

– Вопрос в том, – подхватила Пат Конли, – что нам надо определить, в чем суть второго процесса, заключающегося в различных проявлениях личности Ранситера.

– Да в этом и суть! – резко бросил Дон Денни. – В его проявлениях. Некоторые монеты устаревают, а на некоторых появляется профиль или портрет Ранситера. Знаете, что я думаю? Процессы идут в противоположных направлениях. Один, можно сказать, уходящий, исчезающий. Это процесс первый. Второй – приходящий, становящийся. Но приходит то, чего никогда не было.

– Исполнение желаний, – едва слышно произнесла Эди Дорн.

– Что? – переспросил Эл.

– Может, Ранситер мечтал об этом, – пояснила Эди. – Чтобы его портрет печатали на ценных бумагах. На всех купюрах и даже на монетах. Это же величественно!

– А на спичечных этикетках? – поинтересовался Тито Апостос.

– Нет, на спичечных этикетках совсем не величественно, – согласилась Эди Дорн.

– Реклама пошла уже на спичечных коробках, – сказал Дон Денни. – Наверняка задействованы телевидение, газеты, журналы и почта. Все это так или иначе проходит через наш отдел рекламы. Ранситер никогда не придавал этому особого значения. Думаю, и на спичечные коробки он плевать хотел. Если бы таким образом проявлялась его душа, то скорее мы увидели бы его на экране телевизора, чем на монетах или спичках.

– Может, он уже давно на экране?

– Действительно, – живо откликнулась Пат Конли. – Ни у кого из нас не было времени посмотреть телевизор.

– Сэмми, – крикнул Эл, протягивая монету, – включи телевизор!

– Даже не знаю, хочу ли я смотреть, – прошептала Эди, когда юноша опустил монету и отступил в сторону, крутя ручку настройки.

Дверь распахнулась. На пороге стоял Джо Чип, и Эл увидел его лицо.

– Выключи телевизор! – Эл вскочил и направился к Джо. Все замерли. – Что случилось, Джо? – Чип молчал, и Эл повторил: – Джо, скажи, что произошло?

– Я нанял корабль, чтобы долететь сюда, – хрипло произнес Джо.

– Ты и Венди?

– За корабль надо рассчитаться. Он на крыше. У меня не хватает денег.

– Вы сумеете выписать чек? – обратился Эл к Вальтеру У. Уэйлсу.

– В этих пределах я имею право распоряжаться фондами, – сказал адвокат, поднимаясь. – Я займусь кораблем. – Взяв портфель, он вышел из комнаты.

Джо по-прежнему стоял на пороге. Элу показалось, что со времени последней встречи он постарел на добрую сотню лет.

– В моем кабинете… – Джо заморгал и отвернулся. – Не знаю, стоит ли… стоит ли на это смотреть. Когда я ее нашел, со мной был этот тип из мораториума. Он сказал, что ничего нельзя сделать. Прошло слишком много лет. – Джо повернулся и побрел к лифту. – По дороге сюда меня накачали транквилизаторами. Включили в счет. Должен сказать, чувствую я себя лучше. В некотором смысле я вообще ничего не чувствую.

Подошел лифт. Джо и Эл вошли внутрь, и до самого третьего этажа, где располагался кабинет Джо, никто не проронил ни слова.

– Не советую тебе смотреть, – пробормотал Джо, отпирая дверь. – А впрочем, как хочешь. Если я сумел перенести, то и ты выдержишь.

– Боже милосердный, – прошептал через некоторое время Эл. – Когда это произошло?

– По-видимому, все началось еще до того, как она добралась до моей комнаты. Мы, то есть директор мораториума и я, нашли в коридоре обрывки одежды. Следы вели к моей двери. Но в вестибюле с ней все еще было в порядке. Или почти в порядке. Во всяком случае, никто ничего не заметил. А в таких солидных гостиницах за входом смотрят хорошо. И то, что она смогла добраться до моей комнаты…

– По крайней мере, передвигаться она могла.

– Я думаю обо всех оставшихся, – сказал Джо.

– То есть?

– То же самое произойдет и с нами.

– Каким образом?

– Во всем виноват взрыв. И мы помрем точно так же, один за другим. Все до единого. Пока от каждого не останется пучок волос и десять фунтов высохшей кожи с костями, которые пошвыряют в пластиковый мешок.

– Хорошо, – сказал Эл. – Значит, действует некая сила, вызывающая ускоренный распад. Все началось с момента взрыва на Луне. Это мы уже знали. Теперь нам известно, что действует и контрсила, влияющая противоположным образом. Связанная каким-то образом с Ранситером. На наших деньгах появляются его портреты. На спичечном коробке…

– Я слышал его по видеофону, – сказал Джо. – В гостинице.

– По… Не может быть!

– Не на экране, без видео. Только голос.

– Что он сказал?

– Ничего конкретного.

Эл уставился на Джо:

– А он мог тебя слышать?

– Нет. Я пытался докричаться. Но связь была односторонней. Слышать мог только я.

– Поэтому я и не мог дозвониться.

– Наверное. – Джо кивнул.

– Мы пытались включить телевизор, когда ты вошел. Представляешь, в газетах до сих пор ни слова о его смерти. Чушь какая-то.

Элу совсем не нравилось, как выглядел Джо Чип. Старый, маленький, высохший. «Неужели так оно начинается? – подумал Эл. – Мы обязаны установить контакт с Ранситером, причем двухсторонний. Он пытается выйти на связь, но…»

– Если мы хотим остаться в живых, мы должны установить контакт с Ранситером.

– По телевизору? Пустое, – сказал Джо. – Получится, как с видеофоном. Если только он не расскажет, как с ним общаться. Не исключено, что он знает и сумеет рассказать. Может, он понимает, что происходит.