Ма-цзы: пустое зеркало - Бхагван Раджниш

Иккё говорит это из любви. Он не порицает, он просто говорит: «Каким озорником он был!» Двадцать пять столетий люди недоумевают, как им стать буддой. И пока человек будет существовать на Земле, это останется предметом недоумения — ведь никто другой, во всей Вселенной сознания, не озадачил человечество больше, чем Будда. Он не хочет, чтобы вы становились последователями, — он хочет, чтобы вы стали буддой.

Ни одно великое религиозное учение не выдерживает сравнения с учением Гаутамы Будды. Все они хотят, чтобы вы стали последователями, хотят вмешиваться в наши дела, навязывают вам моральные принципы, образ жизни. Они делают с вас слепок и обеспечивают нас очень красивой тюремной камерой.

Будда стоит особняком. Он — за полную свободу. Без свободы человек не сможет узнать своей главной тайны. Скованный цепями, он не сможет расправить крылья и взлететь в небо, чтобы познать запредельное. Каждая религия сковывает человека цепями, удерживая его при себе, не позволяя ему стать самим собой, обеспечивая его «индивидуальностью» и масками. И люди зовут это «религиозным образованием».

Будда же не дает вам никакого религиозного образования. Он просто хочет, чтобы вы оставались самими собой. Это и есть ваша религия — быть собой. Ни один человек не любил свободу больше, чем он. Ни один человек не любил человечество больше, чем он. Он отказывался иметь последователей по одной простой причине: согласиться иметь последователя — значит унизить его достоинство. Он соглашался иметь лишь попутчиков. Его последнее заявление перед смертью было следующим: «Если я когда-нибудь вернусь, я вернусь как ваш друг». Майтрейя означает «друг».

Наш любимый Мастер!

Кто бы из присутствующих не хотел бы быть «особенно близким» к тебе, занимать «особое место» в твоем сердце?

Что означает быть истинно близким к тебе?

Маниша, мое сердце пусто. Чем более пустыми вы будете становиться, тем ближе вы мне будете. Вы сможете приблизиться ко мне, становясь пустым сердцем. Тогда вы начнете слышать одну и ту же мелодию, одну и ту же музыку, танцевать один и тот же танец. И эта близость отличается от того старого понятия, о котором мы с вами говорили. Это — иная близость; качественно иная. Я могу даже не знать вашего имени, никогда не встречаться с вами, но при этом мы можем быть близки — ведь я придал понятию «близость» новое измерение. Если ваше сердце пусто, вы вдруг окажетесь со мной на одной волне. Такая близость не вызывает никакой ревности.

Близость же старого толка вызывала ревность даже в окружении мастера. Если приближены были лишь трое, неужели вы думаете, что все остальные не чувствовали себя обиженными? Неужели вы думаете, что остальные не испытывали ревности? Каждый хочет быть приближенным. Мое же определение близости таково, что вся Вселенная может быть близка со мной, не вызывая ничьей ревности, — такое было немыслимо в старину.

Вы можете быть близки ко мне, ведь это зависит от вас — это не зависит от меня. Освободите свои сердца от всего, и с пустыми сердцами вы станете мне близки. Вы можете быть где угодно — хоть на другой планете. Для близости этих измерений границ не существует. Каждый из вас может быть особо близким мне.

А сейчас пришло время поговорить о чем-то серьезном. Сардар Гурудаял Сингх, ты становишься стар, но не отказываешься от своей извечной привычки!

Нэнси Рейган решила приготовить ко дню рождения своего мужа его любимое блюдо — спагетти под соусом. Она отправляется за помидорами к Джиованни.

— Прошу-а прощения, — отвечает ей Джиованни, — но у нас-а нет помидоров.

— Но у вас должны быть помидоры, — настаивает Нэнси, — сегодня день рождения Ронни, и я хочу приготовить спагетти под его любимым соусом.

— Прошу-а прощения, — повторяет Джиованни, — но у нас нет-а помидоров.

— Но ведь это просто смешно, — не унимается Нэнси. — Позови-ка сюда свою жену, Марию! Может быть, она найдет помидоры?

— Да нет у нас никаких помидоров! — снова повторяет ей Джиованни.

Но Нэнси не отстает от него.

— Ладно, — говорит тогда Джиованни, — скажи-а мне кое-что. Что получится-а, если убрать из слова «ананас» «ана»?

«Нас», — отвечает Нэнси Рейган.

— Верно-а, — говорит Джиованни. — А что получится, если убрать из слова «виноград» «вино»?

«Град», — отвечает Нэнси Рейган.

— Прекрасно! — радостно восклицает Джиованни. — Ну а что же получится, если убрать-а из «помидоров» — «гребаных»?

Нэнси на миг задумывается, а затем говорит:

— Так нет же никаких «гребаных» помидоров[3].

— Так о чем же я и толкую-а?

Пэдди Мерфи, опрокинув несколько рюмок виски, заспешил в уборную. Отойдя от стойки бара, он замечает Великолепную Глорию в мини-юбке. Увлеченный видом ее длинных обнаженных ног, Пэдди спотыкается о ее стул и хлопается на пол. Глория, соскочив со стула, становится прямо над ним и пытается помочь ему подняться.

Но Педди продолжает лежать, не в силах оторвать глаз от открывшегося ему зрелища.

— Мистер Мерфи, — восклицает Глория, скрестив ноги, — я думала, что вы джентльмен!

— Все мы ошибаемся, — отвечает Пэдди. — Я ведь тоже думал, что вы блондинка!

Крошка Эрни возвращается домой из кинотеатра.

— Что ты смотрел? — спрашивает его мать.

— «Глубокое Горло» с Линдой Ловелас в главной роли, — как ни в чем не бывало отвечает Эрни.

— «Глубокое Горло»? Но ведь это же фильм «только для взрослых»! — с ужасом восклицает мать.

— Ну и что с этого? — спокойно говорит Эрни. — В детских фильмах хороший парень имеет девушку. Во взрослых фильмах плохой парень имеет девушку. А в фильмах «только для взрослых» все парни имеют девушку.

Мойша Финклештейн отправляется в ресторан «Рици Глиц» и заказывает сытный обед с несколькими бутылками шампанского и гаванской сигарой.

Официант приносит ему на серебряном подносе счет в девяносто девять долларов и девяносто девять центов. Мойша дает ему стодолларовую купюру и остается сидеть. Через пять минут он вновь подзывает официанта и требует сдачу. Официант безмолвно удаляется и через минуту возвращается с серебряным подносом. На подносе лежит пенни и пачка презервативов.

Мойша просит объяснений. Официант, подняв голову, декларирует:

— Сэр, политика нашего ресторана требует от нас делать все возможное, чтобы клиенты, подобные вам, не размножались!

Ниведано…

Ниведано…

Погрузись в тишину. Закрой глаза.

Почувствуй, как замерло твое тело.

А теперь обрати свой взгляд внутрь себя

безоглядно, немедля,

будто это самое последнее мгновение

в твоей жизни.

Лишь действуя безоглядно,

как в самое последнее мгновение жизни,

ты можешь проникнуть взглядом

в истоки своего бытия,

своего бессмертия,

к себе — будде.

Глубже и глубже,

ибо тебе не грозит стать неудачником,

ты вновь обретешь свое потерянное царство.

Ты все это время жил снаружи — во сне.

Внутри же, в центре твоей сущности

скрывался наблюдатель —

незримый, неузнанный, невозмутимый,

зеркало твоей сущности,

которое просто отражает.

Это зеркало можно назвать просто буддой,

и в каждом из вас он есть.

В нем нет ничего личного.

Это — универсально.

Чтобы было понятнее, Ниведано…

Расслабься.

Пусть там останутся твое тело и твой ум,

но помни, ты — лишь наблюдатель.

Ты ни то и ни другое.

Ты — лишь зеркало,

отражающее зеркало, не делающее суждений.

Ты — чистое отражение луны в озере.

Это и есть твоя истинная сущность,

действительность, где ты поистине находишься.

Это невозможно передать словами —

можно лишь пережить.

Это твое небо — не знающее границ небо.

В этот прекрасный вечер десять тысяч будд исчезли