Вахтанговец. Николай Гриценко - авторов Коллектив

Время шло. Публика уже привычно ходила «на Гриценко». Он сы­

грал лихого красноармейца Вытягайченко («Конармия». Постановка

Р.Н. Симонова) и впавшего в религиозный фанатизм крестьянина Магару

(«Виринея» постановка Е.Р. Симонова) так, что на фоне многих актерских

удач этих спектаклей упомянутые персонажи выделялись своим необык­

новенным правдоподобием при острогротесковом рисунке ролей.

Исполнение Н.О. Гриценко роли Мамаева в спектакле «На всякого му­

дреца довольно простоты» (постановка А.И. Ремизовой) поражало много­

красочностью, обилием сочных сценических приспособлений и приемов,

что, впрочем, никак не нарушало единства актерского ансамбля, а скорее

даже обогащало его, внося дополнительные оттенки, обусловленные яр­

кой индивидуальностью артиста. На первый взгляд казался смешным

и жалким этот стареющий представитель бюрократического сословия

России, но за нелепостью его внешнего облика скрывался оскал одного

из «столпов общества» пореформенной политической конъюнктуры.

Спектакли, в которых был занят Гриценко, подолгу, благодаря его ма­

стерству, держались в репертуаре. Созданные им образы не тускне­

ли со временем. Он не останавливался на достигнутом, обогащая сво­

ей неистощимой фантазией уже созданные характеры. Талант и труд.

Труд и талант.

Он совершенно не был похож на многих своих собратьев по актерскому

цеху, падких на похвалы и лесть. Беспрерывно совершенствуя свои роли,

он прислушивался к замечаниям в свой адрес. Более того, он их выта­

скивал клещами из собеседника. Мне запомнились его слова: «Спасибо

за комплименты, а что - плохо?»

Для Гриценко театр - в первую очередь коллектив, содружество едино­

мышленников, объединенных одной художественной идеей. В его пред­

ставлении не театр был обязан ему, а он - театру. Наверное, ему пока­

залось бы диким сегодняшнее поведение многих актеров, стремящихся

адаптировать роль, пьесу, идею под себя, он же подчинял себя интере­

сам коллектива. Это сейчас мы стараемся жить друг без друга. Так ведь

проще. Никакой ответственности, ни моральной, ни профессиональной

ни перед кем. А Н.О. Гриценко был в творчестве совестливым, высоко­

нравственным человеком. Более того, никто не знал, когда он бывает

на киносъемках, ради которых он никогда не отпрашивался и не срывал

спектаклей. А в кино он много и успешно снимался. Режиссеры высоко

ценили его мастерство и охотно приглашали в свои картины. Его роли

так же, как в театре были отмечены фантазией, изобретательностью;

преувеличения, гротеск, контрасты украшали его работы. Роли были не­

похожи одна на другую. Сила таланта - в способности меняться и бес­

конечно искать.

Не всем актерам, даже многим известным, удается в равной степени со­

стояться на театральных подмостках и перед кинокамерой. Как известно,

зрители чрезвычайно помогают театральному актеру; возникающее чув­

ство сопричастности, контакта с залом придает зачастую неожиданный

творческий импульс исполнителю. Другое дело - один на один с объекти­

вом, когда не спрячешься ни за какие приспособления, и глаза твои круп­

ным планом должны передать всю гамму обуревающих тебя чувств.

Николай Гриценко был одним из немногих, кому Судьба подарила

редкий дар соединить в своем творчестве Сцену и Экран.

Юрий Газиев

Слово режиссёру

Евгений Рубенович Симонов

Мне посчастливилось, как режиссеру, на протяжении моей жиз-

ни встречаться с великим русским актером. Это основное бо­

гатство моей души и память о нем всегда живет во мне. Я благодарен

великим старикам и Малого и Вахтанговского театров за то, что я за­

стал великий русский театр в период его расцвета. Мне кажется, что

Николай Олимпиевич Гриценко, если рассматривать традиции прошло­

го века русской исполнительской школы, наследник великого, но как-

то мало изученного нами актера Мартынова. Мартынова, который умел

в водевиле заставить зрителя плакать и в самых веселых местах дости­

гал, как бы мы сегодня сказали, Чаплинского плана, где соседствовали

юмор и драма, улыбка и слезы. Гриценко прошел путь, если говорить

шутливо, как Суворов: от рядового до генералиссимуса. Он, действи­

тельно, начинал с маленьких проходных эпизодов и очень долго на­

ходился в этом амплуа. То ли режиссеры сразу его неразглядели, то ли

мастерство исполнения этих эпизодов закрепило за ним славу актера

мгновения, но до создания его шедевров на сцене вахтанговского теа­

тра проходит много времени. А две его роли - князь Мышкин и Про­

тасов в «Живом трупе» - это безусловно шедевры. И их можно было

смотреть бесконечно и все время находить в них что-то новое. Грицен­

ко родился на Украине и оттуда его необыкновенная музыкальность и

пластичность. Он там же учился играть на скрипке. Судьба его не сразу

связала с Вахтанговским театром. По приезде своем в Москву, он по­

ступает в школу «МХАТа второго». Это был театр потрясающих актеров

С.Г. Бирман, И.М. Берсенева, С.В. Гиацинтовой. Этог был театр, кото­

рый своим очарованием, мудростью и красотой затмевал московские

театры. И Гриценко становится студентом их школы. Когда-то, еще в

1-ой студии МХТ, из которой потом родился «МХАТ второй» начинал

Е.Б. Вахтангов. Но над этим театром, как и над многими коллективами в

30-е годы разразилась катастрофа - он был безжалостно закрыт, актеры

были растасканы по разным московским труппам и Гриценко оказался

на распутье. Какое-то время он работал в театре Красной Армии, но уже

посмотрел спектакли театра Вахтангова и попал под обаяние Щукина

в «Принцессе Турандот» и, конечно, роли Егора Булычова. Мой отец,

Р.Н. Симонов, еще не был в то время художественным руководителем

театра, но он играл свои лучшие роли - Бенедикта в «Много шума из

ничего», Короля Клавдия в «Гамлете», Аметистова в «Зойкиной квар­

тире» - это был расцвет вахтанговского театра. Мансурова, Алексеева,

Орочко... И, конечно, Гриценко угадал свой театр. Трудно представить

его на сцене МХАТа, который он очень ценил, или даже на сцене Малого

театра. Его природа, включавшая умение переживать и представлять как

нельзя лучше сливалась с эстетикой театра Вахтангова. А владел он эти­

ми методами переживания и представления в совершенстве. На втором

курсе нашего училища, а в методе нашего училища есть такой раздел -

самостоятельные отрывки: т.е. будущий артист может попробовать сы­

грать все что он хочет, чего, может быть, ему никогда не удастся на боль­

шой сцене. Например, маленький и толстый студент играет дон Кихота,

с плохой дикцией пробует себя в Арбенине, комедийный в Гамлете и т.д.

«Жилец». Брыкович - Владимир Покровский,

Халявкин - Николай Гриценко

Ревизор». Гость

104

«Дон Кихот». Эрнандес

105

«Город на заре». Лев Аргановский

106

Это еще и давало студенту возможность посмотреть на себя со стороны

и понять: что он может и чего не может. Но впервые в истории учили­

ща студент Гриценко взял для самостоятельной работы рассказ Чехова

«Жилец», вспомнив, что учился играть на скрипке. Суть рассказа в том,

что бедный скрипач снимает номер в дешевой гостинице, которую со­

держит хозяйка, а ее муж, вечно пьяный, жалуется постояльцам на свою

тяжелую жизнь. Гриценко играл в паре со своим однокурсником В. По­

кровским. Оба персонажа, сильно выпившие, рассказывают свою жизнь,

а в финале Гриценко брал скрипку и, откинув со лба волосы, жестом Па­

ганини или другого великого музыканта, начинал играть, да так, что хо­

телось плакать. Отрывок сдавали кафедре, на которой присутствовали

вахтанговцы первого поколения. И случилось неслыханное: встал Б. Щу­

кин, за ним все актеры и студенту кафедра устроила овацию. И странно,

что после такого успеха, он уже будучи в труппе Вахтанговского театра,

очень долго все-таки не выходил на первый план. Недаром я сказал, что