Петербургский рубеж. Внутренний фронт - Михайловский Александр

Брови Ольги поднялись в изумлении. Было видно, что незнакомое в нашем времени словосочетание «не срослось» поставило ее в тупик. Потом в глазах у Ольги появилось понимание, и она кивнула.

– А скажите, неужели вы так и не нашли другой?

– Ольга! – с осуждением воскликнул Михаил, – ты становишься бестактна. Неужели нельзя найти других тем для разговора за столом?

Ольга покраснела, а капитан 2-го ранга Гостев пожал плечами.

– Ну почему же, Михаил Александрович, можно и удовлетворить любопытство вашей сестры. Дело в том, что найти в наше время нормальную жену для такого человека, как я, было почти немыслимо. Не каждая могла выдержать жизнь с человеком, которого древние греки выделяли в особый вид. Помните, они делили всех на тех, кто жив, на тех, кто умер, и на тех, кто ушел в море…

Наступившая за этими словами пауза позволила Михаилу переменить тему.

– Скажите, – обратился он к Гостеву, – вы действительно считаете, что именно сейчас англичане ввяжутся в войну на стороне уже побежденной Японии?

– Мы не думаем, что это будет война – со всеми ее атрибутами: наступлением, стрельбой и рукопашными, – ответил тот, – у британцев нет пока для этого возможности. Но вот всяческих провокаций с их стороны ждать следует, ибо ситуация для них сложилась просто невыносимая. Англичане понимают, что не в силах победить нас здесь, на Дальнем Востоке. Ведь очевидно, что в случае прямого столкновения с нами их эскадра, базирующаяся в Вэйхайвэе, неминуемо разделит судьбу флота адмирала Того. Поэтому они обратят свои взоры на Санкт-Петербург. Мы в курсе тех шагов, которые предпринимает Государь, и они во многом отличаются от того, что происходило в нашей истории. Но мы боимся, что англичане поступят с ним так же, как и с вашим прапрадедом Павлом I в аналогичной ситуации. И если не будут предприняты экстренные меры по охране Императора, боюсь, может случиться непоправимое. В России уже орудует маленькая, но свирепая армия бомбистов-террористов, которые с фанатичным упорством готовы убивать высших лиц государства, включая и членов правящей фамилии. И если Государь откажется от помощи и советов наших товарищей – тех, что уже выехали в Санкт-Петербург – то боюсь, ему не миновать судьбы императоров Павла I и Александра II. И тогда…

Михаил посмотрел прямо в глаза пришельцу из будущего и твердо сказал:

– Алексей Викторович, после разговора с госпожой Антоновой и капитаном Тамбовцевым я твердо решил, что если так случится и трон перейдет ко мне, я не отрекусь, и да поможет мне Бог!

Гостев склонил голову.

– Спасибо, Михаил Александрович, мы учтем ваши слова. Будем надеяться, что все обойдется и ваш брат с помощью наших товарищей сумеет избежать всех угроз. А британцы, подстрекающие террористов, должны запомнить, что мы не останемся в стороне. Мы сможем адекватно ответить им ударом на удар.

На глазах у Ольги появились слезы.

– Бедный Ники, бедные девочки… Они ведь даже не подозревают о тех страшных опасностях, которые их подстерегают…

– К сожалению, Государь довольно легкомысленно относится ко всем нашим предупреждениям, – сказал Наместник. – По просьбе контр-адмирала Ларионова я несколько раз предупреждал его об угрозе, исходящей от террористов. Но его Величество каждый раз отвечал мне, что принятие чрезвычайных мер безопасности стало бы признаком трусости, неуместной для Помазанника Божия.

Капитан 2-го ранга Гостев мрачно кивнул.

– К сожалению, Император Всероссийский пока не проникся всей серьезностью происходящего. Мы можем лишь надеяться на то, что все обойдется. На все воля Божья…

– Пути Господни неисповедимы, – подал вдруг голос молчавший все это время отец Иоанн. Он перекрестил капитана 2-го ранга Гостева. – Я вижу ваше горячее желание помочь России и благословляю на это и вас, и ваших товарищей, и вашего командира. И ныне, и присно, и во веки веков – Аминь! И помните: судьба каждого из нас в руце Божьей, и ничего еще не решено. И не плачьте об ушедших в Царствие Небесное праведниках, но радуйтесь, ибо они в раю, а нам еще предстоят труды и муки. Смерть за Россию смывает все грехи, ибо в Евангелии от Иоанна говорится: «Больше сея любве никто же имать да кто душу свою положит за други своя». Мученику суждено блаженствовать в раю, а его убийцы попадут в ад. Аминь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Расстались мы в несколько мрачном расположении духа. Из нашей застольной беседы стало очевидно, что дело легким не будет. Сопротивление неприятелей России, понявших, что жертва выскальзывает из их удушающих объятий, будет нарастать с каждым днем. И с нашей стороны понадобятся столь же яростные усилия, чтобы выиграть эту битву. Надеюсь, наших сил на это хватит…

25.02.1904. Утро. Внешний рейд Порт-Артура, Вспомогательный крейсер «Ангара».

Великая княгиня Ольга Александровна.

После вчерашнего ужина, завершившегося для Ольги некоторым афронтом, она, немного погуляв по палубе в компании компаньонки, ушла к себе и долго плакала. Добрая Арина утешала ее как могла, но все было бесполезно: сегодня она впервые в жизни ощутила себя не Великой княжной, а просто женщиной, которой мужчина может сказать не только «да», но и «нет». Капитан 2-го ранга Гостев искренне ей понравился. Алексей Викторович умен, импозантен, храбр, и за словом в карман не лез. Попытавшись с ним невинно пофлиртовать, она вдруг напоролась на каменную стену отчуждения, облитую ледяной вежливостью. Судя по всему, он был одним из тех командиров, что женаты на своих кораблях.

Выплакавшись, Ольга включила ноутбук и села читать случайно обнаруженный в библиотеке дамский роман «Саня или двойная свадьба» писательницы Марины Львовой из будущего. Первоначально намереваясь потратить на это дело не более четверти часа, чисто для успокоения нервов, по ходу чтения Ольга увлеклась и в один присест проглотила роман до конца. Это было окно в другой мир. Люди в нем были чужды нынешней России – почти как марсиане Уэллса. Но при этом они оставались русскими людьми: об этом говорили все их мысли и поступки. Однако это были какие-то другие русские. Это было общество, уничтожившее сословные различия, общество, как ей показалось, равных возможностей. Главный герой, Максим, почему-то показался Ольге похожим на капитана 2-го ранга Гостева. Ну да, Максим же отставной офицер – возможно, отсюда и сходство.

Посидев и поразмышляв еще немного, Ольга разделась и нырнула под одеяло. Несмотря на сильную усталость, и сон не шел. Потом незаметно для себя дочь Александра III провалилась в объятия Морфея. Сны Ольги Александровны были далеки от снов Веры Павловны. Всю ночь она металась по постели, то обнимая несчастную подушку, то сжимая ногами скомканное одеяло. К утру перина выглядела так, будто на ней прошло учения эскадрона подшефных ей Ахтырских гусар. Неизвестно, что было тому виной: гормональная атака молодого организма, желающего выполнить наконец программу, заложенную в каждую женщину: влюбиться, зачать от любимого, и родить ему ребенка, либо же дамский роман с не самой скромной сценой в конце… А может, одно наложилось на другое… Ольга не знала точно. Но проснулась она вся мокрая, в ночной рубашке, задранной к подмышкам, и с сердцем, бухающим у самого горла. Одернув рубашку, она как была упала на колени – замаливать свой грех. И тут, посреди жаркой молитвы, ей привиделся Папа – Император Александр III. Он положил свою огромную ладонь на голову непутевой дочери и сказал: «Замуж тебя надо, доченька, за нормального человека, а не за это «облако в штанах». Муж тебе нужен такой, чтоб рука была тверда, а глаз остер, сердце чтоб было верное. Ищи – и сыщешь избранника Божия…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Обернувшись, Ольга увидела, что, кроме нее, в каюте никого нет – да и быть не может, ведь дверь заперта на защелку. Но она явственно помнила такое знакомое ощущение тяжелой и ласковой отцовской руки на своей голове, слышала его родной голос. Чудо? или выверты женского сознания, находящегося в фазе перегрева? Наскоро умывшись из небольшого умывальника, Ольга колокольчиком позвала Арину – одеваться.