Петербургский рубеж. Внутренний фронт - Михайловский Александр

24.02.1904. Ранний вечер. Внешний рейд Порт-Артура, Вспомогательный крейсер «Ангара».

Великий князь Александр Михайлович.

«Ангара» стояла на якоре неподалеку от Электрического Утеса. В пяти кабельтовых от «Ангары» стоял на якоре крейсер 2-го ранга «Сметливый». Его низкий, устремленный вперед силуэт резко контрастировал с современными кораблями, имеющими высокие тонкие трубы и украшенный массивным шпироном нос. Как и во всем прочем – ничего общего.

На мой вопрос о шпироне командир «Сметливого» загадочно усмехнулся и ответил:

– Случилось так, что в 1866 году при Лиссе один итальянский дурак позволил другому дураку, только австрийскому, таранить свои корабли, будто в античной греко-персидской битве при Саламине. И после этого полсотни лет все военно-морские державы мира исправно украшали носы своих кораблей шпиронами. И за эти пятьдесят лет ни разу таран не применялся в морских сражениях. Зато своих кораблей отправили во время столкновений немерено. Даже минные аппараты на броненосце или крейсере – архитектурное излишество. Ни один корабль не подпустит равного себе по классу на дистанцию пуска мины Уайтхеда. Оставьте тараны историкам, а минные аппараты миноносцам, подводным лодкам и минным катерам. Но все равно – красавцы!

Стоя на палубе, мы с ним наблюдали за тем, как в море, за скалой Лютин Рок, маневрировали пять броненосцев Тихоокеанской эскадры и броненосный крейсер «Баян». За ними стелился густой шлейф черного дыма. Время от времени гремели залпы орудий, и вокруг деревянных щитов вставали всплески практических снарядов. С началом войны эскадра наверстывала время, восстанавливая навыки, потерянные за время нахождения в вооруженном резерве.

– Не великовата дистанция для стрельбы, Евгений Иванович? – обратился я к стоящему рядом Наместнику. – Там ведь кабельтовых двадцать пять – это не по наставлению?

Наместник усмехнулся.

– Так, сначала наши друзья требовали вести стрельбы на дистанции до сорока кабельтовых. Именно на такую дистанцию учились стрелять японцы. Так ведь, Алексей Викторович?

– Так-то оно так… – прищурился кап-два Гостев, – только это не японский, а британский стандарт, и двенадцатидюймовые фугасные тонкостенные снаряды с удлинением в четыре с половиной калибра – тоже их изобретение. Только начиняют они их не капризной шимозой, а спокойным тротилом. А в связи с напряженной международной обстановкой Британия – наш следующий вероятный противник.

– Четыре с половиной калибра… – Мне показалось, что я ослышался. – Так ведь они…

– Кувыркаться будут? – подсказал Гостев. – Да, Александр Михайлович, они и кувыркались: чуть нарезы медью с поясков забьются – угловая скорость на выходе из ствола падает, и такой снаряд превращается в городошную биту. Крутится в полете и летит наугад – на кого Бог пошлет. Между прочим, снаряды эти видны в полете невооруженным глазом. Тоже, наверное, еще то зрелище.

Дискуссию прервал вахтенный офицер «Ангары», лощеный мичман, бесшумно появившись за спиной Наместника. Немного грассируя, он произнес:

– Ваше Высокопревосходительство, лейтенант фон Бок просил передать, что в салоне все готово. Стол накрыт.

Легким кивком Наместник дал мичману понять, что он его услышал. Потом Алексеев повернулся в нашу сторону.

– Прошу, господа, отведаем, что Бог послал.

Сегодня вечером Наместнику Бог послал весьма разнообразную, хотя и постную пищу. Что поделаешь – Великий пост. Отец Иоанн прочел молитву, и мы приступили к трапезе. Между делом завязался легкий и вроде ни к чему не обязывающий, но очень важный разговор. Я понимал, что здесь, в этом роскошно отделанном салоне, представлены три силы, формально дружественные друг другу, но сейчас просчитывающие все варианты, и прощупывающие почву для возможного союза.

Во-первых, это мы – те, кого послал на Дальний Восток Государь. И представляем, как выразился капитан 2-го ранга Гостев, «Центр». Наша цель – обращение всей этой ситуации к вящей славе России, к расширению ее границ после поражения Японии. И, самое главное – предотвращение будущей катастрофы, которая ждет Империю. Никто из нас, фигурально говоря, не хочет ни в Ипатьевский подвал, ни в парижские таксисты. Не хотим мы и кровавой смуты для России, которую Бог вручил однажды нашему общему пращуру Михаилу Федоровичу Романову.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Во-вторых, это наш гостеприимный хозяин, адмирал Алексеев. Хоть он и является Наместником Е.И.В. на Дальнем Востоке, но на его деятельность и дальнейшие планы в значительной степени влияют чисто местные соображения. Кроме того, он обижен на Государя за ту безобразовскую интригу, что была разыграна за его спиной и которая в конечном итоге и привела к войне. Имя Государя невольно оказалось заляпано грязью, которая сопровождала всю деятельность этих господ. Каюсь, и я оказался причастен к тому, что устроили Безобразов, Абаза и стоявший за их спиной Витте. Но у меня хватило ума вовремя оставить их гнусную компанию.

Кроме того, возможность поражения и последующей за ним катастрофы также волнует Евгения Ивановича. Но гораздо меньше, чем нас, поскольку у таких, как он, наместников существует иллюзия того, что, дескать, пока столица бунтует, они сумеют отсидеться в своей глуши.

В-третьих, здесь находится капитан 2-го ранга Гостев, представляющий контр-адмирала Ларионова. Это тоже сила, и еще какая – в считанные дни нанести поражение Японской империи на море и частично на суше, взять под контроль Корею и приступить к экономическому удушению Японских островов. Сказать честно, адмирал Ларионов нравится мне все больше и больше. Приняв один раз решение, он дальше действует быстро и неудержимо, вкладывая в удар точно рассчитанную мощь. У него во всей этой истории есть одна основная и одна запасная цель. Первую нам ясно и недвусмысленно на Байкале высказали госпожа Антонова и капитан Тамбовцев. Это предотвращение Смуты и превращение Российской империи в самую мощную в мире державу. Достичь этой цели можно только при безоговорочном сотрудничестве с властями Российской империи, как они говорят, выполняя уже обкатанную программу «от сохи к атомной бомбе». Только на четверть века раньше, когда весь остальной мир еще не готов к таким рывкам.

Если же мы, Романовы, на такое сотрудничество не пойдем, то, во-первых, мы будем, как и в ТОТ РАЗ, прокляты в веках, а во-вторых, Ларионов и его компания здесь, на Дальнем Востоке, образуют мощное технократическое государство, которое сможет в случае Смуты восстановить порядок в Империи. А то, что такая Смута будет, не сомневается уже никто из «посвященных». Слишком много горючего материала, слишком много инфантильных дураков, которым по недомыслию дали спички, и слишком много желающих устроить пожар, чтобы устранить конкурента.

Вот в этом запасном варианте им и пригодятся хорошие отношения с Наместником, ибо ресурсы только Кореи – это одно, а Корея с Дальним Востоком и Восточной Сибирью – это совсем другое. Вот и думай тут, как все это объединить и соблюсти… Хотя что тут думать: размышлял я уже об этом. Надо выполнять их «План А» и повторять все, что делал господин Сталин, конечно, адаптируя к нашим условиям. Придется заняться искоренением казнокрадов, мздоимцев и жуликов всех мастей. Не стоит забывать о неистребимой породе интеллигентствующих болтунов, призывающих сделать в России все «как у них». Для таких и солнце встает с Запада. Эти особи мне тоже противны, хотя к таковым и принадлежат два моих родных братца. Увы, в семье не без урода, забыли они заветы родного деда о том, чем должен отплатить России человек, принадлежащий к дому Романовых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Первой томительную тишину за столом нарушила Ольга. Отодвинув тарелку, она искоса взглянула на капитана 2-го ранга Гостева и спросила его:

– Алексей Викторович, скажите, вы женаты?

– Нет, Ольга Александровна, – аккуратно промокнув губы салфеткой, ответил тот. – Было в молодости такое намерение, но как-то не срослось… увы, или к счастью – не знаю, но она ушла к другому.