У черного дуба с красной листвой - Дмитрий Самохин

Я вновь поднялся в воздух и взял курс на «Зажигалку». Только обратил внимание, что небо заволокли красные тучи. Откуда моли взяться тучи такой расцветки над нашим мирным и безмятежным районом. Происходящее начало меня пугать. И я совсем не удивился, когда опустился на тротуар перед «Зажигалкой», а оказался возле «Зеленого фонаря».

– Подбрось и выбрось! – выругался я в сердцах и погрозил кулаком желтому небу, словно кто-то в облаках пытался сделать яичницу.

Ничего себе небесная сковородка.

Похоже, попасть сегодня в «Зажигалку» мне не суждено, но я все же сделал третью безуспешную попытку и, немного полетав в салатном небе опустился перед «Зеленым фонарем».

Утерев со лба пот, выступивший толи от волнения, толи от физического напряжения, я решил вернуться в бар. Все-таки кто-то меня настойчиво толкает сделать это. «Зеленый фонарь» открыл двери передо мной, я уже подумал, что опять увижу обреченного Стекляшку и буду слушать его нытье весь день, пока мир вокруг не устаканится и не придет в нормальное состояние, но оказался внутри «Зажигалки», полной народу.

От удивления я не удержался и хлопнулся на задницу.

Тут же послышались отовсюду голоса.

– Преподобному плохо…

– … помогите кто-нибудь Крейну…

– … есть здесь врач?

Несколько альтеров протянули ко мне руки, чтобы помочь, но быстрее всех оказался Ник Красавчег, который протолкался ко мне и помог подняться. Из-за его спины выглядывал Цер Хаос, наш библиотекарь, и Рик Шепот.

– Ты чего это тут представление устроил? – заворчал Ник.

Я помотал головой, пытаясь понять, что происходит.

– Пойдем. Пойдем, – уговаривал он меня, придерживая.

Видно опасался, что я опять растянусь на полу.

Добравшись до столика, за которым Ник обедал, я сел на стул и расслабился. Можно было не опасаться, что мир вокруг опять начнет чудить.

– Что с тобой случилось, Крейн? – спросил Ник.

Вкратце я рассказал ему все, что со мной приключилось. Не забыл упомянуть про меняющееся над головой небо и терпящий бедствие автомобиль тетушки Пиу.

– Ты уже успел с утра что-то дернуть? – спросил Ник с тревогой в голосе.

– Ничего я не пил, подбрось да выбрось, кроме чая в «Зеленом фонаре», – не понравилось мне, что Красавчег мне не верит.

– Неужели Джек Окинава тебя опоил, – сурово насупившись, сказал Ник.

– Кто это?

– Хозяин «Фонаря». У него еще повышенная растительность на лице.

– А! Пышнобородый. Мне, казалось, его Лена Хвост зовут, – узнал я старого знакомца по описанию.

– Хвост давно помер. Его дело Джек купил. С тех пор и тащит на себе.

– Вряд ли он стал бы так рисковать своей репутацией, – задумчиво произнес я.

– Может, Стекляшка тебе чего сыпанул, пока ты отвернулся? – не унимался Ник.

– Я не отворачивался никуда. Все время на него смотрел. У Димона сегодня с головой непорядок. Решил в обычники заделаться, ищет лазейки. Вот и ко мне подкатился, подбрось и выбрось.

– Тогда я ничего не понимаю. Вероятно померещилось тебе. Переутомился. Совсем отдыха себе не даешь. Пошли я тебя чтоли домой провожу, – услужливо предложил Красавчег, делая такое обаятельное лицо, что ему трудно было отказать.

Но я все же смог.

– Не делай из меня идиота. Я и сам могу это сделать. На районе опять неспокойно. Разве ты это не понимаешь?

– Пока что кроме тебя, никто не жаловался, – развел руками Ник.

В это время двери «Зажигалки» открылись, и на пороге показался Сэм Доходяга. Длинный и худой, в чем только душа держится. Взглянешь на него и никогда не скажешь, что это один из самых опасных альтеров у нас на районе. Если его разозлить, он начинает в живых чувство страха вселять, от которого они тут же потеют и весь сбрасывают. Если Доходягу вовремя не остановить, то похудеют они до гробовой доски, как в одной известной книжке. Ее тоже кстати альтер написал. Опасный талант, только вот одно радует, разозлить Доходягу практически невозможно. За то время что он находится на Большом Истоке ни у кого еще не получилось, а то у нас маленький апокалипсис наступил бы.

– Народ, люди, там конец света происходит! – закричал Сэм с порога, вызвав своей новостью нешуточный переполох. – Дракончик по стенам ходит и слезать отказывается.

Альтеры почему-то ему поверили и поспешили на улицу, увидеть все собственными глазами.

Крэг Шу по прозвищу Дракончик, младший брат троицы братьев Шу, известных на весь Большой Исток, сидел в удобном плетеном кресле на стене отделения банка «Рубин». Заложив ногу на ногу, он дымил толстой кубинской сигарой, и восторженно разглядывал сиреневое небо.

– Кажется, за Дракончиком раньше не водилось умение разгуливать по чужим стенам, – с сомнением в голосе произнес Ник Красавчег и скорчил озадаченную рожу.

– И не говори. Сегодня как-то странно… все идет на перекосяк. Подбрось и выбрось, если я понимаю, что все это значит, – произнес я, разглядывая наслаждающегося одиночеством Крэга Шу.

– Эй, Дракончик, – окликнул его Ник, – ты как там оказался?!

Крэг обернулся и посмотрел вниз.

– А, шериф, приветствую вас. Смотрю и преподобный тут. Доброго вам здоровья, преподобный. Чего вы там все столпились, поднимайтесь ко мне, смотрите какое прекрасное сегодня небо.

В голосе Дракончика плескался восторг и злорадство.

– Обкурился он там что ли, – произнес Ник.

– И пивка с собой прихватите, а то я как-то не подумал сначала, – добавил Крэг.

– Так как ты туда забрался? – повторил вопрос Красавчег.

– Прогуливался, смотрю стул на стене стоит. Удивился. И сам не заметил, как оказался возле него. Теперь вот сижу, курю, никого не трогаю.

– Я же тебе говорил, сегодня на районе творится черте знает что, подбрось и выбрось, – сказал я, направляясь к стене дома.

Подняться на нее оказалось проще простого. Ничего не случилось, я шел по вертикальной стене, словно по тротуару, законы природы будто изменились. Оказавшись возле Дракончика, я похлопал его по плечу и сказал:

– Ладно. Посидел и слезай. Пора домой. Народ чего зря пугаешь.

– Не портите мне картину, преподобный. В законе нет запрета на сидение на стене, – возмутился Дракончик.

– Ты что муха что ли, на стене сидеть. Пойдем. Пойдем. А то смотри, появится кто-нибудь с мухобойкой и прихлопнет тебя. Или чего хуже, аномалия эта исчезнет, и ты грохнешься. А с третьего этажа на асфальт весьма неприятно получится.

Я пытался уговорить Дракончика спуститься, но он слушать меня не хотел.

– Чего вы лезете ко мне, преподобный, я ничего дурного не совершал. Сижу, никого не трогаю. А шмякнусь, так шмякнусь. Мое это дело.