Французская защита - Анатолий Арамисов

— Ты представляешь, Любка!? — возмущенно жестикулируя, громко воскликнула пухленькая брюнетка. — Жан перестал делать мне маленькие подарки, как было после свадьбы! И забрал кредитку, чтобы я по магазинам больше не бегала!

Она откинула красную соломинку, торчащую из бокала с коктейлем «Кровавая Мэри» и сделала два больших глотка.

— Да у меня это давно уже случилось! — с горечью сказала ее собеседница, невысокая шатенка с пышной грудью. — Ты Ирка, еще хорошо устроилась в сравнении со мною!

— А что, он у тебя снова задурил?

— Если бы! Вроде перестал на время шастать по ночам к любовницам, так теперь у него — новый «бзик» на почве скупердяйства!

— Какой?

— Представляешь, Ира, он запрещает мне принимать ванну по утрам! Только раз в неделю разрешает мыться! Экономит на воде, мать его!

— Даааа! — протянула брюнетка. — Экономить они большие мастера! А как сладко пели перед свадьбой!

— Точно! Мужики практически все такие сволочи! Когда своего добьются, ты после — уже не человек, а машина по их обслуживанию! — шатенка затянулась сигаретой, повела головой по залу и встретилась глазами с Симоной.

Та дружелюбно улыбнулась ей.

Ирка ответила тем же, заговорщицки подмигнув левым глазом, и повернулась к подруге:

— Иногда хочется все бросить к чертовой матери и укатить обратно в свою Тмутаракань! Только вообще не представляю, что там буду делать!

— То-то и оно, — вздохнула Любка и горестно уткнулась в свой бокал.

Внезапно взоры присутствующих привлек хозяин ресторана Комаров. Он вышел из подсобного помещения с самой настоящей казацкой шашкой и бутылкой шампанского.

За длинным столом в углу ресторана сидела большая компания французов, отмечавшая, судя по возгласам, чей-то юбилей.

Комаров приблизился к ним и сказал несколько слов.

Четыре человека отодвинули свои стулья в сторону, освободив небольшое пространство на столе.

— Ну, опять решил «выпендриться»! — хмыкнула Иоланта. — На публику играет!

— А что будет? — поинтересовался Гельфанд.

— Смотрите. В рубаку-казака сейчас превратится…

Комаров поставил бутылку шампанского на стол, отошел назад на шаг и, поиграв шашкой, как это многократно делали в фильмах герои Михаила Шолохова, прищурил один глаз.

Раз!

Шашка, блеснув сталью, стремительно мелькнула над столом и срезала пробку шампанского вместе с верхом горлышка. Освобожденная жидкость белой пеной рванула вверх.

— Браво! Браво! — французы, ошеломленные таким трюком хозяина, восторженно зашумели и бешено зааплодировали.

Но если бы Комаров предвидел последствия демонстрации своего казачьего мастерства, действо никогда бы не состоялось.

— И я тоже так могу! — перекрывая всеобщее ликование, затрубил нетрезвый голос Коляна со столика «новых русских».

Он подскочил со своего стула, скинул кожаный пиджак и засучил рукава черной рубашки.

— А ну, дай мне шашку и такую же бутылку шампанского на наш стол! — на ходу скомандовал обладатель массивной золотой цепи, направляясь к Комарову.

— Нет, мы гостям не разрешаем самим делать такое! — попробовал возразить Комаров.

— Да ладно ты, братан! Будь проще! — Колян деловито приобнял хозяина одной рукой за плечо, а другой нащупывал его пальцы, держащие рукоятку шашки. — Я заплачу дополнительно за это!

Комаров беспомощно оглянулся в сторону Иоланты.

Та кивнула головой: «Отдай!»

Но Комаров не послушался.

Он слегка оттолкнул свободной рукой Коляна и попытался направиться к служебному выходу.

Цыганский оркестр испуганно смолк на полу ноте, когда из-за столика «новых русских» поднялись еще двое и быстро преградили путь Комарову.

Жена хозяина ресторана вскочила со стула и завизжала:

— А ну, не трогать моего мужа! Катитесь отсюда, болваны, иначе я вызываю полицию!

Этот выкрик подействовал на парней, словно красная тряпка на быка. Юрок перехватил руку с шашкой и заломил её назад.

— Больно! — заорал Комаров.

— Отпускай, и все будет нормально! — Колян оглядывался по сторонам, его пьяная фантазия уже выискивала объект для рубки.

— Помогите же ему! Что вы стоите, как истуканы! — закричала «Комариха», обращаясь к цыганской группе.

Миша соскочил с подмостков и подлетел на помощь хозяину.

В следующую секунду он получил оглушительный удар в лицо и, раскинув в стороны руки, полетел назад.

Стойка бара приняла тело цыгана, вздрогнув своей деревянной массой.

— Аааааа, мои зубы!! — завопил Миша, лихорадочно шаря пальцами по внезапно ощербатившемуся рту.

Через мгновение Симона увидела, как шашка оказалась в руках Коляна. Тот подскочил к своему столику и, размахнувшись, жахнул лезвием по верху стоявшей там бутылки.

Горлышко отлетело вместе с литром водки, мгновенно залившим белую скатерть.

— Еээх! — развеселился Колян, и, подскочив к бару, хлопнул пятисотфранковую купюру на стойку:

— Шампанское сюда, быстро!! — скомандовал он оробевшему бармену. Тот стремительно нагнулся и выставил наверх бутылку «Вдова Клико». Колян со зверским видом прищурил левый глаз, поиграл шашкой, как это делал Комаров двумя минутами раньше, и, замахнувшись, выбросил холодное оружие в направлении бутылки.

Бармен со стуком вжался в стену.

Грохот битого стекла заглушил шум в зале. Шашка, сбив горлышко, продолжила свой путь и остановилась, вонзившись в аппарат для разлива пива.

Устройство, получив серьёзную пробоину, выбросило фонтан янтарного напитка, хлынувший в сторону оторопевших французов.

Колян весело заржал:

— А ну, подлетай, пиво теперь бесплатное! А то сейчас ваши бутылки порубаю!

И направился с шашкой наперевес к столику, отмечавшему юбилей.

Парижане не выдержали.

В панике, побросав стулья на пол, они помчались к выходу.

Как назло, на их пути оказался Миша, который, подслеповато вглядываясь в пол, собирал свои золотые зубы.

Мишу мгновенно затоптали.

Он закричал своим хорошо поставленным баритоном, пытаясь освободится от рухнувшей на него упитанной француженки:

— Куда вы, сволочи! Больно!

Подскочившая Роза рывком скинула с мужа француженку и пронзительно завизжала:

— Караул! Убивают! На помощь!

Потом, спустя час, перед глазами Симоны стремительно проносились эпизоды дальнейшего побоища в ресторане Le Komarov.

Вот она видит, как на голову хозяина, пытавшегося ударить Юрка, с треском обрушилась отобранная у цыган гитара. Задняя стенка инструмента не выдержала, и голова Комарова с выпученными глазами застряла между жалобно зазвеневшими струнами.

Иоланта, едва шашка оказалась в руках буйного русского, быстро скрылась за дверью служебного помещения и вызвала полицию.

Жорж, Гельфанд и Василий Петрович, выскочив из-за столика, беспомощно наблюдали за драмой ресторана.

Почему-то больше всего досталось цыганам.

— Вот вам, христопродавцы!! — орал пьяный Колян, рубая шашкой незамысловатую усилительную аппаратуру на подмостках.

Его друзья лупили еще двух солистов, попытавшихся вступиться за Комарова.

Едва на улице Saint Lazare раздался звук сирены полицейской машины, вся компания дебоширов помчалась к выходу.

Симона видела из окна ресторана, как четверо полицейских сумели скрутить Юрка, зацепившегося за бампер припаркованной машины. Он корчился от боли в ноге, и поэтому не смог, как его товарищи, скрыться в переулках этого старинного района.

— Ох уж эти русские! — воскликнула упитанная француженка, пытаясь стряхнуть с платья пыль. — Вечно с ними одни проблемы! Как права была моя бабушка, говоря: «Держись от них подальше!»

И только два человека в ресторане были в восторге от происшедшего. Ирка с Любкой, перебравшись в соседнее кафе, еще долго хохотали, вспоминая подробности дебоша соотечественников.

Симона не торопясь, перешла улицу Lafayette и, слегка размахивая маленькой сумочкой, задумчиво побрела по узеньким улочкам Монтмартра.

Она, приехав в ресторан на метро, отказалась от предложения Жоржа подвести ее к дому на машине, решив прогуляться по вечернему Парижу.

Девушка тепло попрощалась с Василием Петровичем, Иолантой и другими новыми знакомыми.

— Звони, Симона! — помахал рукой ей вслед седовласый родственник.

— Хорошо, всем до свидания! — улыбнулась красавица.

Она, уже поворачиваясь к ним спиной, краем глаза увидела, как Леонид Гельфанд о чем-то возбужденно расспрашивает Жоржа.

Тот, кивая, обращается с очередным вопросом к Василию Петровичу. «Разведчики», — улыбнулась про себя Симона и прибавила шагу.

Дневная духота спала, дул северный несильный ветерок, принося городу долгожданную прохладу.