Бог одержимых (сборник) - Владимир Яценко

Я вновь попытался встать. Мне хотелось расцеловать их всех.

Но моя идея почему-то никому не понравилась: таможенники попятились, а Смош повис у меня на шее.

— Это он на радостях, — сказал Смош. — У нас давно не было гостей…

— Вижу, что на "радостях"… — пробурчал таможенник.

— Оставь их Нат, — оборвал товарища Рамзай. — Золото не наше, лигатура не та. А посудине и вправду с полсотни лет. Выпивка и закуска, похоже, тех же времён…

Нат брезгливо взял двумя пальцами на четверть пустую консервную банку с тушёнкой. Понюхал.

— Что это?

— Это еда, господа — торжественно сказал Нич. — Угощайтесь!

— Еда? — с сомнением переспросил Нат. Он достал из футляра на поясе анализатор и сунул датчик в банку. — Ого! Эта "халва" ровесница моей бабушки!

— Это не "халва", — радостно вмешался я. Не обманул-таки шипчандлер! — Это тушёнка…

— Свою скудную пищу, господа, мы приправляли радостью творчества и восторгом от безграничной фантазии человека… — скромно добавил Нич.

— Дурдом! — подытожил Рамзай.

Бойцы немедленно вышли. Какие любезные люди! Смотреть на свинство я бы тоже не стал. Но таможенники не спешили. Нат салфеткой вытирал датчик анализатора. Его товарищи стояли в дверях и неловко переглядывались.

— Что там ещё? — недобро осведомился Смош.

— Надо бы охрану выставить, — угрюмо сказал Рамзай, подбрасывая сверкающие гранулы у себя на ладони. — Растащат ведь всё. Охнуть не успеете.

— Вы можете взять это себе, господа, — по-царски распорядился нашим золотом Нич. — В память о нашей незабываемой встрече…

— Да, — кивнул Рамзай, пряча подарок в карман. — Обязательно выставим. Только имейте ввиду, пока не пройдёте техосмотр, разрешения на взлёт не получите.

— Какой "техосмотр"? — зашипел на него Нат. — После завтрашних торгов они половину наших рейдеров купить смогут…

И тут очнулся Роман. Сперва неуверенно, потом всё быстрей, кряхтя и поскуливая, он приподнялся на четвереньки, проворно переполз через комингс и скрылся за стеной. Из коридора послышались возбуждённые голоса. Кто-то отчаянно заспорил, хлопнула дверь, а через минуту к нам заглянул один из "беретов":

— В уборной заперся, — доложил он Нату. — Извлечь?

— Я же говорю — "халва", — улыбнулся Нат. — Оставь. Пусть там сидит. Тут и без него нагажено…

— Даже ядовитые грибы можно кушать, — сказал я. — Если их правильно приготовить…

Вит лежал в ворохе смятой постели, а девица, позванивая пустыми бутылками, разыскивала на полу свою одежду. Но мне было не до неё…

От золота мы и в самом деле избавились на следующий день. То есть, сегодня. Оптовики разобрали наш улов на браслеты, кулоны, серьги… Думаю, если бы мы не торопились, то могли ещё повысить цену. Но и без этого продажа "результатов" тридцатилетнего отшельничества Ничехираниуса десятикратно превысила самые смелые финансовые прогнозы Смоша.

Потому-то я и смотрел на Виталия, а не на девицу. Приятно было видеть человека, который ещё не знает, что проснётся богачом.

Вчера, едва таможенники ушли, мы со Смошем решили внимательнее глянуть на свою добычу и схватились за головы: трюм был забит золотыми фигурками диковинных животных — ракушки, креветки, паучки, рыбки, медузки… Всё безумно всамделишнее, блестящее, красивое. И такого добра сорок пять тонн!

Смош думает, что это планктон Златии. По всему выходит, что не старатели мы, а рыбаки. Больше всего, конечно, стоило злиться на Романа. В конце концов, анализы делал он. Тунгус незрячий! Взял "гранулы" не глядя, распылил на атомы, да и выдал результат: золото с титано-иридиевой лигатурой. А ведь это жизнь!

Они-то все довольны: Вит, когда проснётся, Смош, Роман. Ничехираниус счастлив: и от комиссионных, и что весь следующий улов пойдёт под "крышей" его ювелирной школы. Это они так со Смошем сговорились.

Что ж. Наверное, это хорошо. Им лучше знать. Но мне грустно. Наверное, я — дурак, если не радуюсь… даже наверняка: кому ещё так "везёт"? Отправлялись за слитками, а собрали изделия — диковинных зверушек на две трети из золота с ноготь величиной… Мечта коллекционера!

Только жаль мне этих замёрзших обитателей Златии. Плавали себе, ныряли в золотой волне, нежились под ласковыми лучами голубого солнышка… и вдруг, прилетели какие-то дураки из космоса и собрали всю эту пляжную компанию на украшения для себе подобных придурков… Неправильно это.

И ещё об одном жалею, — так и не успел вам о своей вере рассказать. Но об этом, наверное, в другой раз. Хочу тут за Витом немного поубирать…

Потому что свобода, — это когда делаешь то, что считаешь нужным, а не то, что само собой получается.

Грязные ботинки

1

Не сказал бы, что меня всюду встречали оркестром: хлеб-соль, ковровые дорожки… но и не припомню, чтобы где-то скулу воротили, глаза прятали. Будто я к ним в гости просился или от не хрен делать зашёл цветами любоваться.

Хотя, к слову сказать, цветы у них первый сорт, другого не скажешь: вершина Рю, известный куст. Вроде бы и пыльца не та, что на первой линии, и ледник завязи не способствует, а всё равно: фактура и масличность не хуже основных плантаций. Здесь, на Лютене-3, я уже десятый год кантуюсь, одно время сам в сборщиках ходил, так что всю эту кухню знаю не понаслышке, — изнутри. Добрый ладиль — он же запах даёт, аромат… его ни с чем не спутаешь.

Но живут бедно. Бараки и нужники на месте вилл с бассейнами, жорства на центральной улице… даже в посёлках третьей линии дороги тротуарной плиткой мостят, а здесь — болото. Ботинки в грязи! И мыть глупо: за порог ступишь, опять в дерьме.

В двух днях пути отсюда ещё одну такую деревню видел. Куда они деньги девают? Жлобня колхозная. Нет чтоб дороги делать — всё в кубышку, в чулок. Не люблю таких.

Зато председатель из правильных, с понятием. Трусость ложью не красит: не хорохорится и фантазии не громоздит.

— Нет, — он качает головой с залысиной до темени. — Если скажу, кого видел, ты меня сразу в психушку отправишь. И спишут меня так, что не то чтобы к звёздам — к телескопу не пустят. Посему придётся поверить на слово — из объявленных твой жиган. Как его возьмёшь, так обратный билет в метрополию и поимеешь.

Я киваю: соотношение личного ущерба с коллективной выгодой каждый решает по-своему. И советчиков в этом деле быть не может. Да и зачем мне знать, кто в банде рулит? Не всё ли равно? Главное — рапорт о наличии препятствия штатной процедуре уборки урожая. А это уже не романтика. Это — работа. А значит — тоска и рутина.