Стрела Амура - Барбара Картленд

— Об этом вам придется спросить у его светлости, — ответил хранитель. — Нам запрещено открывать потайные лестницы без его позволения.

— Да, я понимаю, — сказала Мелисса. — Иначе может оказаться, что его светлость принимает у себя в доме множество лиц, которых он в жизни не видел и даже не подозревает о том, что они во дворце.

— В прошлом так и случалось, — согласился хранитель. — Вы прочитаете об этом в некоторых из этих книг. При строительстве дворца в нем были устроены потайные комнаты, чтобы католики могли прятаться там от преследователей. А во времена Кромвеля так была спасена жизнь многих роялистов, когда они прятались там после сражений или когда за ними гнались кромвелевские войска.

— Как интересно! — воскликнула Мелисса.

— Эти стены были свидетелями многих исторических событий, — улыбнулся хранитель.

Он показал Мелиссе кое-что из других книг, которые, по его мнению, могли ее заинтересовать, но она вернулась к полкам с книгами по истории рода Байрамов и самого дворца и выбрала одну из них.

— Я читаю очень быстро, — предупредила она хранителя, — так что приду за другой скорее, чем вы ожидаете.

— Буду только рад помочь вам, мисс Уэлдон, — заверил ее старик.

Девушки прошли по другим комнатам, осмотрели скульптурную галерею и зимний сад, побывали в часовне, являвшейся частью первоначального дворца; позднее ее украсила изумительная резьба по дереву Гринли Гиббонса[10].

Наконец, исходив, как они сами чувствовали, не одну милю, Черил и Мелисса вернулись к себе немного отдохнуть перед обедом.

Обе они ощущали тревогу и беспокойство перед грядущим испытанием. Мелисса была рада, что из ее комнаты можно пройти прямо в комнату Черил, — подруги оказались совсем рядом.

Обе спальни окнами выходили в регулярный парк со статуями и фонтанами, разбитый позади дворца; далее до самого горизонта зеленели леса.

— Завтра ты должна осмотреть парадные спальни, — проговорила Черил. — Папа говорил, что здесь они великолепнее, чем во всех других дворцах и замках Англии.

— С удовольствием, — ответила Мелисса. — Ну а сейчас тебе нужно отдохнуть.

Черил поежилась.

— Мелисса, можно я побуду вместе с тобой? — спросила она. — Мне страшно оставаться одной. Я боюсь своих мыслей.

— Вот увидишь, все будет хорошо, — сказала Мелисса с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.

— Может, после обеда дядя Серджиус придет в хорошее расположение духа. Жаль, мы не можем сами выбрать, что подавать на обед, особенно вино, которое он будет пить.

— Интересно, неужели герцог обращает внимание на такие мелочи? — проговорила Мелисса, размышляя вслух.

Однако она твердо вознамерилась отвлечь Черил от грустных мыслей, и, когда девушки вдвоем улеглись на широкую постель, Мелисса постаралась говорить о чем угодно, но не о Чарльзе.

Одевшись к обеду, подруги спустились вниз и обнаружили, что герцог ожидает их в одном из больших салонов.

Мелисса снова пришла в восторг при виде французской мебели, вышитого вручную английского ковра, выполненного в прошлом веке, и великолепных резных с позолотой столиков работы Вильяма Кента[11].

Она порадовалась тому, что ее мать хорошо разбиралась в мебели, к тому же лорд Рудольф, обучая этому Черил, учил и ее.

— Резьба на изделиях Чиппендейла[12] имеет более резкие контуры, чем у его подражателей, это ясно? — спрашивал лорд Рудольф.

Черил постоянно отвлекалась, но Мелисса внимательно слушала и запоминала. Правда, оценить великолепие салона или парадной столовой ей было трудно, поскольку она с тревогой думала о предстоящем разговоре.

Герцог сидел во главе стола на стуле с высокой спинкой; справа от него сидела Черил, слева — Мелисса. Им прислуживало несчетное, как ей показалось, количество слуг. Мелисса никогда не ела ничего вкуснее и изысканнее того, что подавалось на золотых тарелках с герцогским гербом.

Смены блюд следовали одна за другой. Под конец на прекрасном севрском фарфоре был подан десерт: созревшие в оранжереях персики, мускатный виноград и крупная клубника, выращенная в парниках.

Как узнала Мелисса, парники в поместье занимали десятки акров земли.

Герцог говорил мало и таким снисходительным тоном, подумала Мелисса*, словно беседовал с несмышлеными детьми. Она старалась держаться как можно незаметнее, поэтому просто слушала. Происходящее напоминало ей пьесу или балет, где герцог исполнял главную роль. Видимо, эта мысль заставила ее улыбнуться, потому что герцог внезапно произнес:

— Кажется, вам весело, мисс Уэлдон.

— Я счастлива, что нахожусь здесь, среди такого великолепия, — ответила Мелисса, — но все это чем-то напоминает театр.

Герцог поднял брови, и она поспешно добавила:

— Ваша светлость, не сочтите мои слова за грубость. Видите ли, у меня такое впечатление, будто все происходит на сцене. Каждый безошибочно исполняет свою роль и вносит посильную лепту в создание спектакля — настолько выразительного, что невольно начинаешь ждать аплодисментов.

Впервые за все время губы герцога слегка дрогнули в улыбке.

— С вашей стороны это своеобразная похвала, мисс Уэлдон. Однако театральные представления — всего лишь иллюзия, а то, что вы здесь видите, происходит в реальной жизни.

— И все-таки другим это показалось бы нереальным, — не согласилась Мелисса.

— Меня не волнует, что думают другие, — ответил герцог. — В своей жизни я хочу все довести до совершенства и добиваюсь этого.

Черил и Мелисса вернулись в салон, откуда уходили в столовую.

— Так мне сказать сразу, как только он придет к нам? — испуганно спросила Черил.

— Не знаю, — отвечала Мелисса. — Хотя, пожалуй, лучше сказать сразу.

Нужно покончить с этим делом, решила она, и чем быстрее, тем лучше.

Прошло минут двадцать, прежде чем герцог присоединился к ним.

Пока он проходил в комнату, Мелисса смотрела на него с невольным восхищением. Едва ли в самом Букингемском дворце или в Карлтон-Хаус[13] хоть один мужчина выглядел наряднее или элегантнее герцога в его вечернем наряде. Она начинала понимать: требуя совершенства от других, он добивался этого и от себя.

Она ничуть не сомневалась: его атлетическая фигура и гибкие, уверенные движения — результат регулярных физических упражнений и активных занятий спортом.

Кроме того, как она заметила, за обедом герцог ел умеренно и очень мало пил. Мелисса была совершенно уверена, что он хотел остаться стройным и вовсе не желал обрасти жиром из-за чревоугодия наподобие многих охотников-сквайров, присутствовавших на свадьбе ее отца.