Времена не выбирают - Малыгин Владимир

Само собой, не обошлось без оружия. А вот денег, на что я больше всего надеялся, нигде так и не оказалось!

– Ты, боярин, в верхней горенке посмотри. Где-то был у твоего батюшки там тайник, это я точно знаю! – Седой сразу догадался о причине моего разочарования.

– Откуда? – придержал я за плечо седого, заставил его остановиться и развернуться ко мне лицом. – Откуда ты все это знаешь?

– Так я же все это сюда и прятал! На такой вот случай. По слову боярина! – не опустил глаз седой. – Степан Борисович как знал, что из своей поездки в Новгород не вернется. И перед самым отъездом вызвал меня к себе. Поручил все это добро припрятать. И на столе у него несколько больших кошелей лежало. Так что есть тайник в кабинете, есть. Только где он находится, то мне неведомо!

– По слову боярина, говоришь, – повторил в раздумье. – Выходит, доверял тебе мой отец, раз поручил такое дело?

– Так я всю свою жизнь вашему батюшке служил верой и правдой, и отец мой, и дед так же служили! – выпрямил спину седой. – Неужель и впрямь ничего не помнишь, боярич? – И тут же спохватился, поправился: – Боярин…

– Как на стене по голове топором получил, так всю память напрочь у меня и отшибло.

– Выходит, люди правду говорят?

– Правду, правду.

– И как же ты без памяти-то, боярин? Как можно жить, не помня ни роду своего, ни племени?

– Да как-то так и живу. Что-то Данила рассказал, что-то ты вот сейчас.

– Может, и вернется память-то?

– Может, и вернется. Так что ты там про тайники еще говорил? Показывай дальше. И, кстати, тебя как кличут?

А то я все ему – седой да седой. Не дело это.

– Прохором зови, – поклонился в пояс седой.

– А ключницу как?

– И это забыл? Ты же за ней дитем сколько бегал, все сладости требовал!

– Ничего не помню, – наконец-то поверил старому и снял руку с его плеча.

– Марья она. Лушу я тебе называл… А конюха Копытом кличут. Его в отрочестве на конюшне у батюшки твоего жеребец прямо в лицо копытом крепко приложил. Повезло еще, что глаза не выбил. Так с тех пор прозвище и прилипло к парню. Так-то его Лех зовут, но об этом уже мало кто помнит.

– Почему Лех?

– Из ляхов он, – с готовностью принялся рассказывать Прохор. – Из набега полон привели, так боярину тогда в числе прочих и он мальцом достался. Лехом тогда же и прозвали. Лях – Лех…

– Понятно. А кроме вас больше никого не осталось?

– Так все остальные в закупе были. И в рабах. Так всем скопом и увели. Куда, не знаю, не спрашивай даже. Но точно в городе никто не остался. Я бы знал.

Дальше расспрашивать не стал. И так все понятно. Или в деревни отправили, или на сторону продали.

– Ладно, ты ступай, делом займись, – отпустил я седого.

Постоял да и пошел в верхнюю горенку, которую кабинетом про себя называл. Остановился в дверях, огляделся по сторонам, на голые бревенчатые стены полюбовался. Протянул руку, провел пальцами по гладкому бревну. Ну и где тут тайник?

В стенах ничего не нашел. Несколько раз пустую комнатку по всему периметру облазил, внимательно к малейшей щели присматривался, даже простукивал на предмет возможных пустот – и ничего! Исползал вдоль и поперек пол. И тоже безрезультатно.

За поисками время пролетело, Данила заглянул, на ужин позвал. Спустился вниз, а там стол накрытый. Откуда? Денег ведь дал всего ничего! Седой многозначительно улыбается, лицо довольное. Понравилось, значит, мое удивление.

После ужина снова в одиночестве остался. Данила в город умчался: полагаю, решил продолжить гулянку. А я опять в кабинет поднялся.

День к закату клонится, солнышко красное как раз в окошко светит, полы тесаные лучами за день прогрелись. А я за день ноги натрудил, да и неделя непростая выдалась, накопилась усталость. Еще раз стены обошел, но уже так, больше для самоуспокоения. Понятно, что таким образом я ничего не найду.

С устатку да на полный живот разморило, решил в свою спаленку не идти, тут же на полу и расположился. Прилег на спину. Мысли разные лениво в голове бегают, планы на завтрашний день строю. Ну и на последующие дни – тоже. Хотя чего тут особо строить-то? План у меня на ближайшие месяцы один – стать настоящим воином! А вот продумать свои собственные тренировки можно и нужно! Никто лучше меня самого не знает, что моему организму требуется.

Лежу на спине, голова думами занята, а глаза… А глаза, само собой, в потолок уставились. Бегают бездумно, с одного сучка на другой перескакивают. И солнышко заходящее как раз каждую досочку подсветило.

Лежу, на щели узкие объявившиеся смотрю. За никуда не девшимися ленивыми размышлениями гадаю: что это за контур такой интересный прямо надо мной? А потом как прострелило! Да это ж как раз то и есть! Самый натуральный люк! И стол как раз под этим люком находился! Вон пятна светлые от ножек до сих пор на досках видны…

На ноги вскочил, к потолку пару раз прыгнул в попытке дотянуться рукой. Ничего из этого не вышло, само собой, даже кончиками пальцев не достал. Так что пришлось умерить пыл и спуститься вниз. В первый момент хотел Прохора озадачить поисками чего-то такого, что можно вместо подставки использовать, да опомнился вовремя. Никому не нужно знать, что я тайник этот нашел!

Сделал вид, что пить захотелось. Прошел на кухню, просьбу приказал исполнить. Именно что приказал, а не попросил. Привыкать мне нужно людьми управлять. Тут другая жизнь. Я в нее, конечно, вроде бы как встроился, но уж точно не до конца. И по большому счету нужно было сверху крикнуть, чтобы питье мне в кабинет и принесли. Так тут принято, а то смотрят на мои странности круглыми глазами и ресницами от удивления хлопают. Злит! Ладно, все постепенно образуется.

Но ключи от кабинета у ключницы забрал. Тайник никуда не денется, чуть позже прикажу перенести сюда кровать. Потому что отныне спальня моя будет находиться вот в этом помещении! Стол и стул какой-нибудь прикуплю, тогда только и полезу люк вскрывать.

Отличный у меня выходной получился…

Глава 6

И полетели недели одна за другой в тяжком труде и непомерных физических нагрузках. Через некоторое время попривык, стало легче, я уж было выдохнул, но наставники мои своих денег стоили, поэтому нагрузки тут же увеличили. И все началось сызнова. Пришлось вдохнуть и поднажать. Выдыхал уже в процессе…

К середине осени научился сносно владеть почти всеми видами холодного оружия. Одно исключение было – никак не давалось мне копье. В строю – пожалуйста, все на отлично получалось! И даже самому нравилось, как я в единодушном порыве с товарищами на выдохе вперед крепкое древко выбрасываю, колю воображаемого врага. А в поединке – все, сдуваюсь. Как околдовали! Оно отдельно от меня существует. Машу им, словно оглоблей. И это не мои слова, так наставник говорит.

Меч, нож стали продолжением руки, топор почти тоже, хотя с ним все-таки было сложнее. Но больше всего понравилось сабелькой владеть, по душе она мне пришлась. В оружейной я ее для себя вытребовал. Почему? А потому что в доме, в одном из тайников, в оружейном, оказалась припрятана отличная даже на мой неискушенный взгляд сабля! Она как-то сразу мне в душу запала.

Как только ее увидел, так сразу же и ухватился за рукоять, из ножен изогнутый клинок потянул, но не до конца, самый кончик острия оставил. Покрутил в руках. Ожидал увидеть булатные разводы, но ничего не обнаружил. Расстроился? Ничуть. Понял уже, что в тайник обычное оружие отец бы не спрятал. Просто у меня знаний не хватает.

Эфес с накладками на рукояти из кости. На них простая насечка. Перекрестие – как у меча, тут ничего особенного, на мой дилетантский взгляд. И не украшена ничем, даже ножны простые, нет ни узорочья драгоценного кружевного, ни каменьев самоцветных. Но лежит тем не менее в тайнике…

Сталь отличная? Может быть. Говорю же, не знаток я в этом деле. Пока.

Полюбовался и убрал ее на место. И тайник закрыл. Пусть пока полежит до поры до времени. Но я заинтересовался. Это не меч, в ней веса меньше. Ненамного, но для меня сейчас каждый грамм важен.