Агентство 'Экзорцист': RUBEDO - Михаил Ежов

свинцовая серо-зелёная гамма картины произвела на меня тягостное впечатление, чего не бывало прежде.

— Вас мы более не задерживаем, — привлёк моё внимание лорд Саймон. — Показания ваши запротоколируют в отделении, потом немного… побудете под присмотром, а там можете быть свободны до самого суда, когда вам, возможно, придётся выступить свидетелем. Впрочем, у нас и так достаточно материалов. Правильно я понимаю? — он метнул взгляд в Невилла, тот слегка качнул головой — мол, обойдёмся, без частных детективов. — Прекрасно! — премьер-министр поднялся из-за стола. Я тоже встал. — Сейчас капитан отвезёт вас для дачи показаний, — при этих словах Резерби вскочил, подтянулся. — Нет ли у вас каких-нибудь вопросов? Если это будет в наших силах, мы постараемся удовлетворить ваше любопытство.

— По правде сказать, — отозвался я, — есть.

— Меньше знаешь, как говорится, — негромко пропел Невилл.

— Кто тот убитый, которому выстрелили в рот? — спросил я, проигнорировав его замечание. Я должен разобраться в событиях, участником которых стал в последнее время. Дело не в играх «Беллерофонта», а в том, что в дело оказалась замешана демоническая сущность, явно представлявшая опасность. — Я так и не узнал, кто из списка жив.

— Что вы имеете в виду? — спросил Невилл.

Похоже, он был рад смене темы.

— Я подумал, что, если выяснить, кто из членов «Беллерофонта» жив, то станет ясно, кем был убитый, тело которого осматривал доктор Барни, — пояснил я.

— Генерал Самертон оказался слишком ретив, — ответил премьер-министр. — Ему захотелось обойти своих сообщников, и он поторопился связаться с лордом Кирзби прежде них, рассчитывая получить контракты за спиной у других членов «Беллерофонта». Речь ведь идёт о громадных деньгах, и жадность сгубила генерала — его бывшие товарищи решили такое вероломство не спускать.

— Кто его убил? — спросил я. — Бартенс-младший?

Питер Саймон вопросительно глянул на Невилла.

— Да, ваш несостоявшийся противник, — подтвердил тот. — Как вы догадались?

— Из-за способа, которым был убит генерал Самертон. Я однажды слышал, как Бартенс обсуждал с приятелем, Готли, достоинства нового охотничьего ружья, и понял по разговору, что он страстный охотник. А генералу выстрелили в рот картечью.

— Вам не откажешь в сообразительности, — заметил премьер.

Я помолчал, остальные тоже. Когда пауза начала затягиваться, заговорил Невилл:

— Выглядите чем-то огорчённым, господин Блаунт. Что у вас на душе? Выгладывайте. Расстроились, что не доведётся поучаствовать в судебном процессе? Или из-за того, что ваши сведения ничего особо не изменили, ибо нам и так всё было известно?

— Да, — ответил я.

Не объяснять же про демона.

— Прекрасно понимаю терзания вашего самолюбия. Но успокойтесь: если вам от этого станет легче, могу сказать, что полного списка участников заговора у нас не было. Эти люди десятилетиями учились оставаться незаметными, так что фамилии, которые вы назвали, серьёзно упростили дело. Сами мы вышли только на Бартенса, а затем уж, имея ваш список, вычислили и выследили барона Латтери. Кроме того, стало ясно, почему был убит металлопромышленник. Возможно, вы читали о его гибели.

— Читал. Террористы бросили в него бомбу.

— По приказу фон Раскуль. Ею же руководил, естественно, любовник, Бартенс. Таким образом «Беллерофонт» избавился от конкурента, которому изначально собирались отдать один из главных контрактов на строительство железной дороги.

— Мне показалось, что в полиции к моим словам отнеслись то ли с недоверием, то ли без… В общем, не обрадовались, что я назвал таких важных людей, — я нарочно не глядел в это время на Резерби, чтобы не сложилось впечатление, будто речь конкретно о нём.

Невилл понимающе кивнул:

— Мы предполагали, что те, кто нас интересуют, вращаются в высших слоях общества, но такие фамилии и титулы… они кого хочешь напугают, — он тонко улыбнулся, давая понять, что сам-то не из пугливых. — Но всё это не имеет большого значения. Понадобится лишь больше… аккуратности. Мы постараемся избежать гласности. Вероятно, предложим виноватым… сойти с арены, скажем так. Их судьба в любом случае останется на высочайшее усмотрение, — он красноречиво возвёл очи к лепному потолку.

— Только что речь шла о том, что процесс будет громким.

— Это при неудачном раскладе. Будем надеяться, что обойдётся. Скандал нам ни к чему.

— Мне кажется, нам пора перейти к более важным делам, — воспользовавшись паузой, вмешался Кирзби, в течение последней минуты нетерпеливо ёрзавший на диване.

— Ещё что-нибудь? — спросил меня, даже не взглянув на управляющего земледелием, лорд Саймон.

Я почувствовал, что пора уходить.

— Нет, благодарю. Для меня было честью познакомиться с вами. Простите, что отнял столько времени.

Питер Саймон протянул сухую жёсткую ладонь.

— Удачи вам. Вы сообразительный молодой человек и можете далеко пойти.

На этом разговор был окончен, и я вышел из кабинета в сопровождении Резерби.

— Сейчас в управление, — проговорил тот, снимая с вешалки пальто. — Запишем ваши показания. Потом определим на конспиративную квартиру — посидите немного под присмотром, пока не арестуем душегубов. А то ещё укокошат вас как важного свидетеля. Уж и пытались ведь?

Я молча кивнул.

— Если за дело действительно взялся герцог Дербиш, следует опасаться, — сказал капитан. — Это человек серьёзный и обстоятельный, он привык доводить дела до конца.

Глава 17

Мы спустились по мраморной лестнице в фойе, где дежурный полицейский вернул мне мой арсенал. На улице нас дожидались два автомобиля — один побольше, другой поменьше и полегче. В обоих сидели полицейские в гражданском, но, помимо них, в первом я с удивлением увидел Софи. При моём появлении девушка смутилась и покраснела.

— Садитесь ко мне! — проговорила она, когда я подошёл. — Можно? — добавила она, обращаясь к Резерби.

Тот равнодушно кивнул.

— С вами поеду, — он дождался, пока я усядусь рядом с девушкой, и сам устроился с водителем.

Обернулся, подал знак товарищам в лёгкой машине, и оба автомобиля тронулись в путь.

— Вы сердитесь на меня? — спросила Софи, глядя на меня ясными голубыми глазами.

Разговаривать в присутствии полицейских не хотелось, но не ответить было бы невежливо.

— Не знаю, — честно сказал я, подумав несколько секунд. — С одной стороны, не ожидал, то вы проявите в этом деле… инициативу. Но, с другой, конечно подставлять лоб под пулю с шансами пятьдесят на пятьдесят не входит в число моих любимых занятий.