Метро 2033: Пифия - Сергей Москвин

Однако ситуация оставалась сложной и необъяснимой. Да и заданные девчонке вопросы требовали ответов. Убедившись, что пассажиры заняты своими делами и за ней никто не наблюдает, Гончая уселась на пол, отгородившись от всех остальных тюками и коробками с цирковым инвентарем, достала из кармана скомканный листок и, разгладив его на колене, вгляделась в последний Майкин рисунок.

Девчонка заявила, что просто придумала ей новую одежду. Но это была та самая одежда – одежда Валькирии, никаких сомнений! Даже наклон застежки-«молнии» на кожаной куртке был передан с поразительной точностью! Допустить, что Майка случайно угадала одежду, как она говорит, – полный абсурд! С другой стороны, как могла малолетняя девчонка с нищей Маяковской попасть на факельное шествие или парад штурмовиков Рейха? Да никак! Неужели тайно пробралась с Маяковской на Тверскую, Пушкинскую или Чеховскую и там подглядывала за Валькирией?

Гончая вспомнила реакцию Майки на ее слова.

Я не видела… просто представила и нарисовала.

«Не лги мне!»

Я не вру. Я не знаю, откуда это берется. Просто закрываю глаза и вижу.

Похоже, девчонка действительно не лгала. Во всяком случае, никаких внешних признаков лжи Гончая у нее не заметила.

Просто закрываю глаза и вижу.

Повинуясь внезапному порыву, Гончая выхватила из походной сумки остальные Майкины рисунки. Мельком она уже просматривала их, но, похоже, настала пора взглянуть на художества девчонки более внимательно.

Большинство рисунков оказались будто отражением жизни в московской подземке: темные туннели, мрачные или, наоборот, светлые станции, какие-то незнакомые Гончей люди. Но несколько рисунков, точнее три, выделялись из общего числа. На всех трех девочка изобразила поверхность. На первом – большая церковь, скорее даже собор, с расколотым куполом стояла на фоне обезлюдевших, заброшенных зданий, а над ней в воздухе кружили хищные крылатые твари. В метро их называли по-разному: птеродактили, вичухи, даже драконы. Бывалые сталкеры, которые встречали их на поверхности и сумели вернуться назад, рассказывали о крылатых монстрах, как о самом страшном кошмаре московского неба. А один из инструкторов, обучавший Гончую азам выживания на поверхности, однажды обмолвился, что семейство таких тварей устроило гнездо внутри разрушенного купола храма Христа Спасителя.

Гончая по-новому взглянула на рисунок, который держала в руках. Вдруг ветеран-инструктор, увидев рисунок, решит, что он сделан с натуры? Что-то подсказывало ей, что опытный сталкер придет именно к такому выводу.

На втором рисунке Майка изобразила множество одинаковых голых человекообразных существ. Они стояли плотной толпой с задранными в небо головами, а сверху на них неслось нечто, напоминающее комету или запущенную ракету, оставляющую за собой расходящийся дымный шлейф. Загадочный рисунок не вызвал в памяти Гончей никаких ассоциаций, и она взяла в руки следующий, третий по счету.

В отличие от двух других там было изображено здание, которое Гончая знала очень хорошо – Большой театр! Но это был довоенный театр с известной на весь мир колоннадой, состоящей из восьми колонн, и конной квадригой, венчающей портик. Когда-то другая маленькая девочка за руку с матерью не раз проходила по Театральной площади, мимо фасада Большого театра, любуясь этими колоннами и этой скульптурой. Даже бьющий фонтан, который нарисовала Майка перед Большим театром, находился на своем месте. Но то, что запомнила девчонка, превратившаяся через двадцать лет в отчаянную охотницу за головами, не могла знать сирота, родившаяся в метро через пятнадцать лет после ядерной войны и никогда не выбиравшаяся на поверхность! Следуя логике, Майка не могла нарисовать эти рисунки, потому что не видела то, что на них изображено. Или все-таки видела?

«Закрываю глаза и вижу».

Гончая повернулась к бесцельно разгуливающей по перрону девочке. Та заинтересовалась клеткой с курами, которая была у пары ожидающих отправления челноков, и, присев на корточки, с любопытством разглядывала птиц. Она вела себя точно так же, как и другие дети, ничем не отличаясь от них. Однако Стратег, похоже, так не думал.

Гончая задумчиво сдвинула брови.

«Кто же ты такая?»

Последнее задание сразу насторожило своей необычностью. Никогда прежде Стратег не вызывал ее в Полис, хотя сам бывал там неоднократно. Но больше всего Гончую удивил выбор места встречи. Не бар, не гостиничный номер, даже не кабинет одного из руководителей станционной администрации – библиотека Полиса. Причем не общедоступное место, а ее святая святых – читальный зал!

Когда Гончая вошла туда, в читальном зале не было ни одного брамина, что также выглядело подозрительно. Стратег, заложив руки за спину, в одиночестве расхаживал вдоль книжных полок, но при ее появлении сразу прошел к письменному столу, на котором лежала завязанная картонная папка. Стратег развязал тесемки, и глаза Гончей изумленно полезли на лоб.

После вызова в Полис и вида пустого читального зала она была внутренне готова к чему-то особенному. Но такого никак не ожидала. Происходящее можно было бы принять за шутку или дорогой, но бессмысленный розыгрыш, если бы не озабоченное лицо Стратега. В папке оказались карандашные рисунки, выполненные не очень умелой рукой. Три штуки! И больше ничего!

Стратег выложил рисунки в ряд. На одном была изображена часть станционной платформы, на другом – какое-то помещение, на третьем – спорящие друг с другом люди. Ничего особенного.

– Знаешь, что это?

– Рисунки.

– Знаешь, что нарисовано?! – сорвался на крик Стратег и хлопнул по столу своей холеной ладонью. Прежде он не выходил из себя по столь ничтожному поводу. Да и по серьезному поводу тоже.

Гончая пожала плечами.

– Откуда?

Как ни странно, такой ответ успокоил Стратега. Он убрал ладонь со стола и аккуратно поправил сдвинувшиеся рисунки.

– Когда-нибудь видела похожие картинки? Не спеши, подумай.

Гончая хотела ответить отрицательно, но затем все-таки задумалась и после некоторого размышления неуверенно кивнула.

– Кажется, видела.

– Где?! – вскинулся Стратег.

– Не помню где. На каком-то транзитном полустанке сидящий у костра старик показывал похожую картинку своим слушателям.

– Кто он?

– Никто. Обыкновенный старик, возможно, бродяга.

Стратег нахмурился, что-то обдумывая.

– Давно это случилось?

– Где-то с месяц назад.

– Что было на рисунке?

Гончая задумалась.

– Какая-та станция, кажется, с колоннами. Да, старик болтал, что это Новослободская! – внезапно вспомнила она. – Хотя на картинке были панно из мозаики и витражи, которых там нет.

– Значит, панно из мозаики, – повторил Стратег и задумчиво постучал согнутым пальцем по столу. – О чем был разговор?

– Я его не слышала. Люди коротали время у костра, а я проходила мимо. В этот момент один из них и достал свой рисунок.

Стратег снова задумался, на этот раз его молчание длилось гораздо дольше. Гончая терпеливо ждала, когда он перейдет к сути предстоящей задачи. Она уже поняла, что это не шутка и не розыгрыш. Чем-то эти примитивные рисунки заинтересовали ее нанимателя. Заинтересовали настолько, что он срочно вызвал ее в Полис. Наконец Стратег снова заговорил:

– Мне нужен автор этих рисунков. Я хочу, чтобы ты его нашла и доставила мне.

– Кто он?

– Это тебе и предстоит выяснить.

Все, кого прежде требовалось найти, имели немалый авторитет в метро, и их, как правило, сопровождали повсюду вооруженные до зубов головорезы. Да они и сами могли за себя постоять. В остальном же новое задание ничем не отличалось от предыдущих.

– Есть вводная информация?

– Есть. – Стратег кивнул. – Эти три рисунка были приобретены у молодой девки. По словам торговца, который их купил, девке на вид около двадцати лет, одета бедно. Но она их не рисовала!

– Сколько взяла?

– Торговец сказал: десять пулек. Возможно, соврал. Что за цена десять патронов за три рисунка? Но уже не выяснишь. Этого челнока недавно прикончили грабители. Напали в перегоне на караван и всех вырезали.

– Где он встретил ту девку?

– Сказал, что на Белорусской. А так или нет, теперь не узнать.

Гончая склонилась над рисунками. Серая неровная бумага, дешевый карандаш. И все же! Карандаш и бумага у бедно одетой девки?

– Рисунки как будто детские.

– Я тоже так думаю! – воскликнул Стратег. – Возможно, их нарисовал ее младший брат или сестра.

– Я найду его.

Гончая хотела собрать рисунки со стола, но Стратег перехватил ее руку.

– Э, нет! Эти картинки останутся здесь, – твердо заявил он. – Скорее всего, у художника имеются и другие работы. Добудь их. Все до последнего листочка. И еще, это крайне важно! Автор рисунков ни в коем случае не должен злиться на меня! Наоборот, он должен любить и обожать меня, как собственного отца. Ну, или как собственную мать!