Небеса в огне. Том 1 - Бернхард Хеннен

Дыхание Ночи снова обернулся к Элеборну:

– Я уже предвкушаю возможность в ближайшее время устроить еще один диспут о сущности красоты и надеюсь, что пламя вашего идеализма не слишком быстро задохнется под гнетом реальности.

Первенец

Фирац привела белую козу, как он и просил. Животное жалобно блеяло. Казалось, оно догадывалось, что его ждет. На лице слепой провидицы не было ни следа эмоций. Она выполняла свои обязанности беспрекословно, хотя сама немного напоминала козу.

Как и все газалы, она была творением Кузнеца плоти. Он создал их, скрестив эльфов и газелей. Длинные изогнутые рога тянулись над головой и уходили далеко на середину спины. Ноги у них были такими же, как у газелей. Но необычнее всего были их пророческие способности. Дыхание Ночи иногда целыми днями вслушивался в их бормотание, когда они, пребывая в трансе, рассказывали о постоянно меняющемся будущем. Многое из того, что они говорили, оставалось загадкой. Они видели мертвое дерево, угрожавшее Альвенмарку, и королеву света и тени.

Забрав у Фирац козу, он отослал служанку прочь. С тех пор как он забрал старшего сына Нандалее, дракон много часов проводил наедине с самим собой в просторном, наполовину затопленном гроте, глубоко под пирамидой, возвышавшейся над садом Ядэ. Одно слово силы – и коза перестала бояться. Он поставил ее на дно. Затхлая вода доходила ей до самого живота. Коза лизнула ему руки. Еще одно слово силы – и камень в задней стене пещеры скользнул в сторону. Кроме него о существовании этого тайника не знал никто. Он обустроил его давным-давно, когда газалы испуганно заговорили о чудовище, которое поместят туда. Догадывались ли видящие о том, что это чудовище уже среди них? Иногда они настолько глубоко погружались в свои видения, что не осознавали, что происходит в настоящем. Кроме того, собственная судьба им тоже была неведома. Ни одна из них не способна была предугадать, когда умрет.

Дыхание Ночи задумчиво погладил козу по голове, затем посмотрел на темный квадрат, зиявший в стене. Движения не было. Он умен. Пока что дракон не мог понять, наделен ли он разумом. До сих пор это был лишь разум опасного хищника, который он видел в нем. Его душа оставалась для него потемками, равно как и душа Нандалее.

Он проник в разум козы. Страшная путаница из страхов и побуждений. Она была голодна, и ей не нравилось идти по воде. Дракон вложил в ее память ложное воспоминание о том, что в темноте есть камень, с которого можно слизать соль. Желание заполучить такое лакомство прогнало страх. Она почувствовала запах падали, он превратил его в запах соли.

Перворожденный подумал о пророчестве, которое в последнее время постоянно повторяли газалы. Сад Ядэ опустеет. Станет местом, где будут жить лишь дикие животные. Старый форт будет заброшен. Слуги-кобольды разбегутся. Земля за теперешними границами пустыни будет сожжена. Возможно, это сделает чудовище? А где же он сам? Почему он уйдет из сада Ядэ? Неужели война в Нангое заставит его на много десятилетий уйти в другой мир?

Коза сунула голову в проход, открывшийся в стене. Испуганно заблеяла, когда из темноты вылетело что-то, похожее на серповидный коготь. Кровь брызнула на белый мех. В мгновение ока коза скрылась во тьме. Послышался звук разрываемой плоти. Затрещали кости под массивной челюстью. Раздалось жадное дыхание.

Интересно, как он сейчас выглядит? Его облик был изменчив. Малыш наверняка порадовал бы Кузнеца плоти. Дыхание Ночи никогда даже не слышал о подобном существе. Порой кожа ребенка покрывалась чешуей, потом снова становилась нежной, словно цветок персика. Иногда его ноги и руки напоминали лапы хищной птицы, оснащенные острыми, словно кинжалы, когтями. Затем они вновь делались похожими на сморщенные тонкие ручки кобольда. Только вот на руках у него было то четыре, то пять, а то и семь пальцев. Возможно, первенец Нандалее ищет форму, которую примет потом? Или постоянная изменчивость облика останется с ним навеки? Казалось, он все же может частично контролировать принимаемую им форму.

Дыхание Ночи заметил, что всякий раз, когда он кормил малыша, тот принимал облик, который нужен был ему для того, чтобы растерзать добычу. Обычно он был похож на ящерицу. А чешуя была то темно-зеленой, то черной.

Может быть, это существо – его сын? Или просто подражает ему? Он не дал ребенку имени. В его мыслях тот всегда оставался чудовищем, созданием или, в лучшем случае, первенцем Нандалее.

Звуки стихли. Закончил ли он? Его аппетит пугал. От молока он всегда отказывался. С самого первого дня первенец требовал сырого мяса с кровью. Он появился на свет с зубами и с самого начала знал, как ими пользоваться. А начал он еще в утробе Нандалее… Темному не хотелось даже вспоминать ночь его рождения. Не его ли это ребенок?

Рос он необычайно быстро. Намного опередил брата и сестру. Сейчас ему нужно было приводить по козе раз в два дня. В темноте что-то шевельнулось. Из укрытия вышел хрупкий голый мальчишка. Эльф. Стройный, со светлой кожей и черными волосами до плеч. Интересно, Мелиандер будет выглядеть так же, когда станет старше?

Мальчик провел рукой по окровавленным губам.

– Отец?

У него был звонкий, кристально-чистый голос. Большие светло-карие глаза с тоской смотрели на него.

«Это существо пытается завоевать меня, – холодно подумал дракон. – Точно знает, как пробудить во мне чувства». Словно в ответ на его мысли, мальчик улыбнулся, показав ему рот, полный острых как иглы зубов, между которыми застряли клочья мяса. Затем он вернулся назад, во тьму, зная, что перешел границу.

Дыхание Ночи вернул тяжелый каменный блок на место. Наверное, будет лучше никогда больше не открывать эту стену. Пусть подыхает от голода, тварь!

Он снова принял собственный облик. В теле дракона он чувствовал себя комфортнее всего. Потянулся, расправил массивные кожистые крылья. Как же он любил теплую воду в гроте! И вдруг Дыхание Ночи почувствовал бесконечную усталость. Он так устал от вечных сражений! От необходимости постоянно быть начеку. Он мог бы проспать целый век. Что делать с первенцем Нандалее? Он пугал его и вместе с тем приводил в восторг. Может быть, эта тварь умеет читать его мысли? Может быть, именно поэтому сад Ядэ скоро будет забыт?

Перворожденный отбросил прочь вопросы, на которые у него не было ответов, и стал думать об Элеборне. Молодой эльф не справится. Но миру нужны такие идеалисты, как он. Пусть принесет в Старый форт глоток свежего воздуха! Пусть его драконники увидят, как мечты разбиваются о реальность. Дыхание Ночи засопел и окинул взглядом затопленный темной водой грот. У него самого тоже были мечты. Когда-то давно он был убежден в том, что предать Нангог – это хорошее решение, способное надолго обеспечить мир во всех трех мирах. Однако ничто не длится вечно. И меньше всего мир, этому его научили века. Когда великанша проснется, возможно, равновесие восстановится. Но без второй половинки сердца она никогда не воспрянет.

Девантары наверняка хранят сердце Нангог в Желтой башне, недосягаемой даже для альвов. Однако их боги все равно перестали сражаться. Более того, даже показываться перестали. Так что вместо них станут сражаться войска их детей. Прольются реки крови. И ему предстоит решить, кому отправляться в эти смертоносные сражения. Решить, кому жить, а кому умирать. Как же он ненавидел эту задачу! И все же его долг – выполнить ее! Он не имеет права стать таким же, как альвы, которым нет больше дела ни до чего. Он – их наместник в Альвенмарке, поэтому созовет своих братьев по гнезду на совет, чтобы обсудить с ними неизбежное.

Они нанесли сокрушительное поражение детям человеческим и девантарам во льдах Нангога, однако останавливаться на этом нельзя. Нужно снова атаковать, нельзя давать врагам время на то, чтобы придумать новую стратегию. Нужно наносить им удар за ударом, пока те не поймут, что мир между мирами возможен только в случае, если они уйдут из Нангога. Этот мир должен принадлежать только созданиям спящей великанши. Так решили альвы и девантары, когда все три мира еще были совсем юны. Он, Дыхание Ночи, позаботится о том, чтобы девантары вспомнили о давнем договоре, который четко определял границы сосуществования богов и их творений. Дракон потянулся и зевнул. Не сегодня. Нужно немного подремать. Денек, может быть, два. Он бесконечно устал.

Он дремал совсем недолго, когда сквозь закрытые веки вдруг пробился непривычный мерцающий свет. Что это, неужели газалы снова зажгли факелы на стенах? Ноздри древнего дракона раздулись, он сделал глубокий вдох, принюхался. Запаха видящих не было. Исчез и смолистый запах факелов.

Удивившись, Дыхание Ночи открыл глаза и ужасно испугался. На стене напротив него горели пылающие буквы. То был почерк, которого он не видел уже много веков. Ему и Нандалее велели прибыть в долину Времен года в Лунных горах. Это снова вернулась тайна, которой он коснулся, но так и не раскрыл.