Искатель. 1981. Выпуск №6 - Виктор Пшеничников

— Поймите, Андрей Александрович. С августа, с первого налета, наш ОУР и все УВД фактически на казарменном положении. Я не говорю уже там, что люди не уходят в отпуск, работают не отдыхая. Люди в предельной готовности. Каждый день! Вы понимаете?

— Понимаю, — сказал Ровнин.

— Для выявления группы разработан и утвержден целый ряд мер. Которые неуклонно проводятся в жизнь. Система ПМГ, СКАМ,[1] быстрое реагирование на сигналы. Скрытое сопровождение, засады и так далее. Особенно засады. Так вот, в тот день, двадцать пятого февраля, нами были организованы три засады. Тщательно скрытые. Выбор мест для них делался с учетом наибольшей вероятности нападения. То есть как и в случае двадцатого августа. Засады были поставлены там, где крупные суммы денег переносились или перевозились в тихих, относительно безлюдных местах.

«Все правильно, — подумал Ровнин. — Все абсолютно правильно. Но Лешка… Лешка-то оказался не там».

— Евстифеев, конечно, знал об этих засадах?

— А как же. Мы вместе с ним эти засады и наметили.

«Наметили, — подумал Ровнин. — Наметили, а после этого Лешка поехал к торговому центру. Почему именно он туда поехал, никто не знает».

— Вы лично были в одной из засад?

— Да, — сказал Семенцов. — Был.

— Засады со снайперами?

— Со снайперами.

— Вы уж простите, Иван Константинович, что я так, с расспросами. Просто мне хотелось бы знать: в тот день, двадцать пятого февраля. Евстифеев что-нибудь говорил вам?

Семенцов смотрел куда-то мимо Ровнина.

— В частности, о торговом центре?

— Ну…

Семенцов нахмурился.

— Он, между прочим, в таких случаях всегда говорил одно и то же. И в тот день, утром, он мне сказал, что лично он в засадах не нужен. А потому подстрахует… — Семенцов невесело усмехнулся. — Самое невероятное место.

«Невероятное место, — подумал Ровнин. — Невероятное место. Вообще-то, это чисто Лешкино выражение».

— Что, он так и сказал «невероятное место»? Именно этими словами?

Семенцов пожал плечами:

— Так и сказал. Именно этими словами.

Некоторое время они молчали.

— А… как его? — сказал Ровнин.

Глаза Семенцова, до этого бывшие спокойными, сузились. Теперь, после разговора, Ровнину было понятно, откуда берется это спокойствие. Кажется, Семенцов в самом деле профессионал. Железный профессионал. Поэтому и говорить с ним легко.

— Как… — Полковник взял карандаш, поиграл им и снова положил на стол. — А кто его знает как? Там же народу была тьма.

Народу тьма. В общем, подумал Ровнин, наверное, в такой ситуации любой опытный сотрудник поступил бы точно так же, как Лешка. И все-таки лично он, Ровнин, считает, что Лешка, помимо железно осознанной необходимости броситься на выстрелы, рассчитывал в тот момент и на свою реакцию.

— А с машинами что? — спросил он.

— С машинами ничего. Съемные номера, стандартная расцветка. Найди их. Прячут они их где-то, под землей, что ли.

— Я слышал, вы занимались пищевым техникумом?

— Занимались. — Семенцов посмотрел на Ровнина и сел рядом. Кажется, напоминание о пищевом техникуме показалось ему сейчас чем-то посторонним, лишним. — Вас интересует тетя Поля?

— Да, именно тетя Поля, — кивнул Ровнин.

Семенцов, кажется, что-то ощущает про себя, и смысл этого ощущения Ровнину как будто ясен. Пока тетя Поля для начальника Южинского ОУРа — загадка.

— Вы как действовали? Через кадры или скрыто? — осторожно спросил Ровнин.

— По-всякому мы действовали. И через кадры, и скрыто. — Семенцов мотнул подбородком. — Ничего. Пусто, Андрей Александрович. Никаких концов у этой тети Поли не найдено. То есть абсолютно ничего.

— А как она как человек?

— Человек? — Семенцов подумал. — Судя по всему, безобидный она человек, с самой безупречной репутацией. Вот так.

— Но запись же о ней у Евстифеева была?

— Была.

Кажется, у Ровнина появились сейчас какие-то сомнения, почему Лешка оказался именно в этой группе.

— Хорошо. Собственно, у меня осталось немного.

— Да перестаньте. — Семенцов поежился и улыбнулся, будто нехотя, через силу. — Перестаньте, Андрей Александрович. Сидите хоть всю ночь.

Он сложил письмо Ликторова. Спрятал в ящик стола.

— И не темните, пожалуйста. Говорите сразу, чем бы вы хотели заняться. А то не успеете оглянуться, как я вас загружу.

— Я хотел бы заняться именно этим самым пищевым техникумом.

Семенцов покосился, явно испытывая недоверие.

— Пищевым техникумом?

— Да. Тетей Полей. Ведь данных о преступной группе, как я понимаю, у нас до сих пор мало. А запись в блокноте Евстифеева все-таки есть.

Ровнин прислушался. В квартире тихо. Интересно, большая ли семья у начальника ОУРа?

— Хорошо, — сказал Семенцов. — Попробуйте. В общем, не знаю, есть ли в этом резон, но попробуйте. Мы ведь пока даже не говорили с ней. — Он повернулся к Ровнину. — Помощь вам нужна?

Деловой разговор. Хорошо, что Семенцов — лицо заинтересованное. В общем-то, помощи ему ведь почти и не нужно. И все-таки.

— Нужна, Иван Константинович.

— Пожалуйста, я слушаю.

— Вы знаете штатное расписание этого общежития?

Ровнину показалось, что вопрос повис в воздухе. Нет, не повис. Полковник скривил один глаз, будто припоминая.

— Знаю. Штатное расписание там такое: комендант общежития, воспитатель, трое дежурных. Дежурство суточное, с двенадцати до двенадцати. Сейчас, впрочем, кажется, место третьей дежурной свободно. Так что дежурных там работает пока две — Ободко и Зыкова, каждая на полторы ставки. Место воспитателя тоже как будто не занято.

Семенцов замолчал, постукивая по столу пальцами — с протяжкой, после каждого перестука будто поглаживая стол.

— Вы что, хотите туда устроиться?

— Да, хотел бы.

— Воспитателем? — спросил Семенцов.

— Ну если уж никак иначе нельзя, можно воспитателем.

— Почему «иначе нельзя»?

— Воспитатель должен что-то делать, а мне желательно иметь там побольше свободного времени.

— Что именно вы предлагаете?

— Вы ведь с кадрами в хороших отношениях?

Семенцов неопределенно пожал плечами.

— В крупных общежитиях есть должность помощника коменданта, — сказал Ровнин. — Это общежитие средних размеров. Но все-таки.

— Вы хотите сказать, вам нужно помочь устроиться помощником коменданта?

— Да. Только вы уж извините, Иван Константинович, что я занудил. Пусть об этом знает только начальник отдела кадров. И никто больше. Простите, как его зовут?

— Сейчас вспомню. — Семенцов осуждающе покачал головой. Это означало, видимо, «ну и ну». — Лосев. Лосев Игорь Петрович.