Заговор Тюдоров - Кристофер Гортнер

– Впрочем, в этом нет нужды, – проговорил он. – Мы ведь оба простые смертные, готовые честно служить своим господам.

Я отступил на шаг. В сердечных словах Ренара не было ни капли сердечности. Его вынудили уступить, и ему это пришлось не по вкусу. Впрочем, я достиг своей цели. Я получил возможность внедриться в его окружение и расстроить его замыслы.

– Рочестер укажет тебе, куда прийти, – добавил Ренар, отходя к королевскому буфету и наливая себе из литого серебряного кувшина.

Мне он выпить не предложил. Это был невысказанный знак удалиться. Я повернулся, чтобы уйти, и тут услышал:

– Мастер Бичем!

Я оглянулся: в проеме, который вел в частные покои королевы, стояла Сибилла, держа в руке сложенный лист бумаги.

– Сегодня вечером ее величество устраивает пир в честь делегации Габсбургов и надеется, что вы присоединитесь к нам.

С этими словами она вручила мне бумагу, на которой стояла королевская печать.

– Это приглашение за подписью ее величества обеспечит вам место на пиру, – пояснила она.

Я взял приглашение – и ощутил мимолетное прикосновение ее пальцев.

Ренар шумно втянул воздух сквозь зубы.

– До вечера, – негромко проговорила Сибилла и ушла.

Я не сознавал, что так и остался стоять, глядя на проем, в котором она скрылась, – пока не прозвучал ледяной голос посланника:

– Может, ты подыскиваешь себе не только работу, но и жену благородного происхождения?

Я обернулся к Ренару:

– Увы, пока что я не могу позволить себе такую роскошь. Однако если мои обстоятельства изменятся…

Я намеренно не договорил и был вознагражден: его глаза, в упор смотревшие на меня поверх кубка, потемнели от ярости.

– Советую вести поиски в другом месте, – процедил он. – Мистрис Дарриер уже сговорена.

Выходя из комнаты, я не видел лица Ренара, но чувствовал, как его взгляд впивается мне между лопаток, словно острие приставленного к спине кинжала.

Я вполне понял его предостережение.

Глава 5

Рочестер объяснил, как пройти к канцелярии Ренара сквозь череду коридоров и поворотов, в которой я немудрено было запутаться, а заодно рассыпался в безудержных поздравлениях.

– Отличный ход, мастер Бичем! Дон Ренар превосходный хозяин, честный и преданный интересам ее величества. Лучшего места при дворе вам не найти. – Он подмигнул. – Во всяком случае, для того, чтобы недурно заработать. Говорят, у этих габсбургских чиновников кошельки битком набиты золотыми дукатами.

Позабавленный этой речью, я вновь поблагодарил Рочестера за доброту и поднялся по лестнице в увешанную картинами галерею. Глядя в сводчатые ниши окон, я обнаружил, что снегопад прекратился. Блеклое солнце кое-как пробивалось сквозь белесую зимнюю пелену, проливая тусклый свет на постройки внутреннего двора.

Я размышлял над тем, что успел узнать до сих пор. Я видел портрет Филиппа Испанского в личных покоях Марии – верный знак того, что она всерьез обдумывает предложение о помолвке с Габсбургом, если уже не приняла его. Отсутствие Елизаветы в покоях королевы было не менее красноречиво и говорило о том, что между сестрами пробежала черная кошка. Елизавета каждое утро катается верхом с Кортни; если он поддерживает оппозицию Габсбургам, возможно ли, что Елизавета использует эту дружбу, дабы намекнуть на свое собственное недовольство грядущим браком королевы с испанским принцем? Такой ход был в ее духе. Не сказав формально ни единого слова, по сути, она недвусмысленно выразила свою позицию.

Мысли мои вернулись к Ренару. У него не было ни малейшей причины доверять мне, чужаку, который прибыл ко двору, не имея за душой никаких рекомендаций, кроме былой заслуги перед королевой. Я усугубил его подозрения, показав свое влияние на Марию и вынудив его предложить мне место. Что ожидает меня на завтрашней встрече?

Думал я и о Сибилле – англичанке, которая выросла за границей, только что вернулась в Англию и, по словам Ренара, была «сговорена». Не имея большого опыта в сердечных делах, я все же способен был распознать ревность, а посол, судя по его тону, терзался именно этим чувством. И однако же Сибилла намеренно флиртовала со мной, причем проделывала это в его присутствии. Почему? Что связывает ее с Ренаром, если между ними вообще есть связь?

Я ускорил шаг и, лишь добравшись до своей комнаты, осознал, насколько быстро шел: будто опасался, что меня вот-вот остановят. Я поневоле усмехнулся. Дня не прошло, а я уже получил аудиенцию у королевы и устроился на службу к Симону Ренару, человеку, который, по мнению Сесила, умышлял погубить Елизавету. Меня можно было поздравить. Впрочем, я прекрасно знал, как легко оплетают хищные щупальца двора неосторожную жертву и как просто здесь угодить в западню. Нужно следить за каждым своим шагом.

Убедившись, что в комнате все в порядке и к моим вещам никто не прикасался, я набросил плащ и отважно двинулся в переплетения дворцового лабиринта. Если счастье от меня не отвернется, я сумею добраться до конюшен и лично поболтать с новым приятелем Перегрина. Я хотел побольше вызнать о Кортни и его отношениях с Елизаветой, однако едва успел пересечь четырехугольный двор и приблизиться к длинному, покрытому краской зданию конюшен, как оттуда выбежал разрумянившийся от холода Перегрин. Увидев меня, он резко затормозил.

– Я видел ее! – выпалил он. – Она говорила со мной!

Не было нужды спрашивать, кто такая «она».

– Тихо!

Я стиснул его плечо и огляделся: поблизости слонялись несколько конюхов.

– Больше ни слова! – предостерег я и зашагал прочь, увлекая Перегрина за собой во дворец.

Едва закрыв за нами дверь комнаты, я развернулся к нему и потребовал:

– Повтори дословно, что она сказала.

– Ну… она явилась в конюшни после верховой прогулки. Я возился с Шафраном. У него обнаружилась ранка на лбу, – верно, угодило вылетевшим из-под копыт камешком на дороге. Как бы то ни было, я смазывал эту ранку, когда вошла она вместе с каким-то вельможей. Они смеялись. Вельможа кликнул кого-нибудь принять коня, и я вызвался. Когда лорд – она обращалась к нему «милый кузен» – ушел, она заговорила со мной. Она была крайне недовольна. Сказала, что мы не должны были являться ко двору без ее дозволения.

Я испытал безмерное облегчение. Да, это очень похоже на Елизавету.

– Естественно, ничего другого она и не могла сказать, зато, по крайней мере, ей известно, что мы здесь. Что-нибудь еще она говорила?

– Нет, потому что лорд ждал ее снаружи. Она сказала, что у нее голова разболелась от его бесконечной болтовни и она собирается поспать перед тем, как переодеться к пиру у королевы. Да, и еще велела, чтоб я позаботился об Уриане, раз уж украл его.