Ловцы молний - Ольга Тепленина

я очень много лет назад. Сквозь них есть путь. Надо только его найти. Сейчас нам надо отдохнуть и набраться сил, а потом начнём поиски.

– Куда мы пойдём? Налево или направо?

Паушт посмотрел в одну сторону, другую. Повернулся спиной к скалам, закрыл глаза и что-то начал бормотать себе под нос.

Мы с Ромом переглянулись. Я решила, что он вспоминает, как шёл этим же путём давным-давно.

– Так. Мы пойдем налево. Если к концу дня не найдем подъем, то повернём обратно. В скале есть едва заметные узкие ступени. Они ведут к проходу сквозь скалы. Мы пройдём по нему и выйдем с той стороны. А там ещё немного и самый центр – здешняя Чугада. Но смотреть нужно очень внимательно.

План казался прост. Весь день искать ступени. Мне было сложно делить время на дни и ночи. Время тут текло одним неразличимым тёмным потоком. Ночь начиналась, когда мы в усталости засыпали, а день начинался, когда Паушт нас будил. Пока мы пересекали пустошь, Паушт брёл впереди, как и прежде не обращая на нас внимание. До нас доносилось его беседа с самим собой.

Я очень надеялась, что мы быстро найдем подъём. Сначала мы пересекали болото, потом заросли, потом пустошь. Бесконечно долго шли вперёд. Когда мы пройдём скалы, можно будет смело отмечать полпути.

К моей радости отшельник довольно скоро, по моим ощущениям прошла пара часов, нашёл ступени. Они были очень тонкими и узкими. Извиваясь, они уходили вверх. По ним, оказалось, очень тяжело взбираться. Их было трудно обхватить руками, а без помощи рук на них было невозможно удержаться. Я очень боялась упасть. Однако на высоте с десяток метров лесенки пропадали в дыре, означающей начало пути сквозь скалы.

В скале по тоннелю идти было не так тяжело: не было колючих кустов, которые цеплялись за тебя, не было трясины или песка, которые хотели утянуть тебя. Только твердый камень под ногами. И к тому же здесь было гораздо теплее. Тоннель, по которому мы шли, то расширялся, то сужался. Иногда нам приходилось ползти на четвереньках, а местами проходить боком. Но таких мест было не так много. Тоннель ветвился на множество убегающих в неизвестность новых путей. Мы ориентировались на отметины, когда-то оставленные ещё молодым Пауштом.

В целом идти было довольно комфортно, и я опять вернулась к мыслям «Фолья + Ром = Любовь». Глупо, как глупо. Мы знаем друг друга кучу времени, и ничего не намекало на это ранее. Да, мне очень нравится мой друг, поэтому он мне и друг, в конце концов. Но влюблена ли я в него? Я посмотрела на Рома. В Подмирье мы уже много дней. Наша одежда потрепана и грязна. В последний раз умывались дома. Волосы свисают грязными сосульками. Ну и видок! Но я смотрела на Рома и видела только добрые глаза, острые скулы, нос с небольшой горбинкой. Все те изгибы и очертания, которые за годы стали до боли знакомыми и даже чуточку… родными. Интересно, Ром, глядя на меня, видит грязную замухрышку или что-то другое, как я?

– Подойдите, посмотрите на это, – окликнул нас наш проводник.

Мы подошли к Паушту. В скале был грот. Мы осторожно вошли внутрь. Его озаряло тихое голубое свечение, а из потолка и пола торчали сталактиты и сталагмиты. Они были одинаковой ровной формы.

– Красиво…

– Присмотритесь внимательно к кристаллам, – велел нам Паушт. Он и сам подошёл к ближайшей группке сталактитов и начал смотреть в них.

Ром подошёл к кристаллу, свесившемуся со свода. А я, так как мой рост не позволял взглянуть в них, присела на корточки около другой группки сталагмитов. Поначалу я ничего необычного не увидела. Красивые кристаллы. Белые, серебристые, синие. Но потом они стали становиться прозрачнее, а затем и вовсе я уловила в них какое-то движение. Я присмотрелась внимательнее. Постепенно движение приобрело чёткие очертания, и я увидела небольшие движущиеся картинки-сюжеты. Вот девушка с букетом стоит на сцене, а ей рукоплещут. Вот, мужчина держит на руках младенца. Вот женщина сидит с инструментом над каким-то прибором.

– Что это? – спросил Ром у Паушта.

– Это чьи-то несбывшиеся мечты. Человек всегда мечтает о чём-то. Он может идти к своей цели. Пару лет или долгие годы. Человек может прийти к своей мечте или нет. И тогда мечта, которая не сбылась наверху, опускается сюда.

Я ещё раз взглянула на кристаллы. Кто-то хотел блистать на сцене, а сейчас занимается нелюбимой работой. Кто-то хотел стать отцом, а сейчас одиноко сидит у окна. Кто-то хотел стать Мастером, но среди Мастеров только мужчины. Грустно на всё это смотреть и думать об этом.

– Можно всю жизнь идти к своей мечте, а потом одно неверное решение, одна ошибка – и мечта рушится. Но ещё более страшно – не идти к своей мечте. Просто плыть по течению, которое будет уносить тебя всё дальше и дальше от мечты. Плыть по течению проще, чем против. Но вот ты проплывёшь по этому течению к концу своей жизни. И что? Твоя мечта, о которой ты грезил, покрылась пылью, поблёкла. Исчезла.

Речь Паушта так и веяла унынием. В его голосе слышалась тоска. Мечты Паушта также не сбылись из-за его ошибок. Я никогда не задумывалась, есть ли у меня мечта. Именно мечта. Я хотела стать хорошим ловцом молний, побывать в Чугаде. Но это всё не то. Когда-то у меня была маленькая мечта – мой лучший неповторимый друг. Он со мной рядом. И у него есть мечта – вернуть родителей. А я? Какая моя мечта? Пока я не могла на это дать ответ. Но я зареклась, что по возвращению домой обязательно с полной серьезностью обдумаю это. И всегда буду идти к своей мечте. Во что бы то ни стало.

– Пойдёмте отсюда. Продолжим путь, – я вернулась в тоннель.

Дальше мы шли каждый погруженный в свои мысли. Вскоре Паушт предложил устроить ночлег. Мы с Ромом согласились, и вскоре я уже спала. Мой сон был неспокоен. Сначала мне снилось, как я проваливаюсь в болото, как холодная мутная вода заливает мне рот и глаза. Я ухожу под воду, меня тянет куда-то вниз, пока я не проваливаюсь дальше – в песок. Тут уже песок поглощает меня, рот набивается противными песчинками. Я с головой ухожу в него, только руки ещё на поверхности, хватают в надежде воздух. Тут кто-то меня хватает, вытаскивает из песка, который старается ухватиться за меня. Из песка меня вытянул Ром. Совсем как я