Рокфеллеры - Екатерина Владимировна Глаголева

Деньги требовались, чтобы скупать нефтеперегонные заводы: Рокфеллер приводил в порядок эти заведения, работавшие порой абы как, и подчинял их введённому им стандарту. Продавали заводы только за наличные: при виде долларов глаза владельцев вспыхивали зелёным огнём, а закладные или векселя в них только тускло отражались. Однажды в полдень Джон Д. получил телеграмму о возможности перекупить завод, но нужны были сотни тысяч долларов, а поезд отходил в три часа. Джон стал объезжать все банки подряд, прося первого же попавшегося ему на глаза сотрудника — кассира или президента — подготовить для него всю наличность, какая есть. Во время второго объезда банков он собрал эти деньги, успел на поезд и заключил сделку.

К концу 1866 года в Кливленде работало полсотни неф-теперегонных заводов (больше было только в Питсбурге). Продукция местных пивоварен отдавала керосином, молоко скисало, но это был запах богатства. При грамотной постановке дела из этих активов можно было бы сколотить крупнейшую промышленную компанию в мире — были бы деньги.

Одним из богатейших людей Кливленда считался совсем недавно обосновавшийся там Стивен Харкнесс — 49-летний усач, отец троих детей, слегка неотёсанный (начинал он учеником шорника), сколотивший состояние во время войны благодаря инсайдерской информации. Сенатор от Огайо Джон Шерман вовремя сообщил ему в 1862 году о намерении правительства обложить все пивоварни и винокурни налогом в два доллара с галлона. До июля, когда был введён налог, Харкнесс, владевший винокуренным заводом в Монровилле, штат Огайо, купил на все деньги (сняв их даже с депозита в банке) вина и виски, а потом продал, получив прибыль в 300 тысяч долларов. Два года спустя он обогатился на поставках сырой нефти перерабатывающим заводам, а ещё через два продал винокурню и переехал в Кливленд, где поселился на «улице миллионеров» Евклид-авеню, создал «Евклид авеню нэшнл банк» и стал президентом горнодобывающей компании «Белт». Как к нему подступиться? И тут оказалось, что Генри Флаглер, занявший место Джона Рокфеллера при Морисе Кларке и сидевший за соседним столом в конторе, — сводный брат Стивена Харкнесса.

Голубоглазый брюнет с густыми вислыми усами, одетый по последней моде и державшийся с королевским достоинством, Генри Моррисон Флаглер был старше Джона Дэвисона Рокфеллера на девять с половиной лет, однако их многое объединяло: деловая хватка, проницательность, энергичность, трудолюбие, желание преуспеть и нежелание посвящать других в свои планы и откровенничать о своей прежней жизни.

Мать Генри, Элизабет Энн Моррисон, первый раз вышла замуж за Дэвида Харкнесса, вдовца с ребенком (это и был Стивен, лишившийся матери двух лет от роду). У них родился сын Дэниел. Овдовев в 1825 году, Элизабет забрала обоих мальчиков и вернулась в родной штат Нью-Йорк. Там она вышла замуж за пресвитерианского пастора Айзека Флаглера — безденежного, но смелого и принципиального: он не побоялся в Толедо, штат Огайо, совершить свадебный обряд над молодым мулатом и белой женщиной. 2 января 1830 года на свет появился Генри.

В 14 лет он бросил школу и уехал в Огайо, где работал в лавке Леймона Харкнесса — дяди своих братьев. Днём он отпускал покупателям товар, а ночью спал тут же, в чуланчике. В 1853 году он женился на дочери Леймона, скромной и застенчивой Мэри Харкнесс; у них родились две дочки (младшая умерла в три года). Он стал зарабатывать неплохие деньги, торгуя кукурузой и пшеницей. Большинство поставок шло через Кливленд, и агентом Флаглера, бравшим товар на комиссию, был Джон Д. Рокфеллер. Из зерна гнали виски, винокурня приносила Харкнессам хорошие доходы. Генри Флаглер, сын пастора, преподававший, как и Рокфеллер, в воскресной школе, не пил, не курил и не сквернословил; торговля спиртным противоречила его принципам, поэтому он оставил это дело — после того как заработал на нём 50 тысяч долларов. На эти деньги он построил себе особняк в Бельвью, где побывал Рокфеллер, объезжавший клиентов их с Кларком фирмы. Во время войны Флаглер тоже нанял человека, отправившегося на фронт вместо него. Его фирма заключила большие и прибыльные подряды на поставку зерна для армии северян, но в 1862 году он совершил единственный за всю карьеру крупный промах: приобрёл большую долю в соляной компании в Сагино, штат Мичиган, и перевёз туда семью. Когда война закончилась, спрос на соль резко упал, и фирма обанкротилась. Флаглер потерял всё, и Харкнессам пришлось выкупать его из долговой тюрьмы: он был должен 50 тысяч долларов тысячам ирландцев, работавшим на соляной фабрике. Пришлось начинать с нуля. Флаглер вернулся в Бельвью, торговал войлоком, экономил на обедах, изобрёл машину для изготовления подков… Потом вслед за сводным братом он перебрался в Кливленд — и снова встретился с Рокфеллером.

В начале 1867 года Джон Д. пришел в банк к Стивену Харкнессу. Переговоры о крупном займе продолжались целый час. В конце концов банкир предложил такой вариант: он не одалживает деньги, а инвестирует их — покупает долю в бизнесе за 100 тысяч долларов, при условии, что казначеем фирмы и его личным представителем в ней (сторожевым псом, как он выразился) станет Генри Флаглер. Это было предложение, от которого невозможно отказаться. Харкнесс входил в правления банков, железных дорог, горнодобывающих и промышленных компаний; через него Рокфеллер сразу попадал в высший круг и обрастал полезными связями. 4 марта «Кливленд лидер» известила читателей о создании новой компании — «Рокфеллер, Эндрюс и Флаглер», с конторой в Кейс-билдинг на Паблик-сквер, в самом центре города. «Эта фирма — одна из старейших в нефтеперерабатывающем бизнесе и уже имеет гигантский оборот, — писала газета. — Это одно из крупнейших предприятий в Соединённых Штатах… и одно из самых успешных». Настолько успешных, что его 27-летний глава смог тайно ссудить своего беглого отца деньгами на покупку 160 акров земли в Иллинойсе, где тот поселился на ферме вместе с Маргарет. Разумеется, матери Джон ничего не сказал.

Судьба хранила его. За несколько дней до Рождества, собираясь вернуться домой из Нью-Йорка, он опоздал на поезд, а потом узнал, что состав сошёл с рельсов: страшная катастрофа, много людей погибло… «Я вижу в этом (и видел тогда, когда узнал, что первый поезд уже ушёл) Провидение Господне», — написал Джон жене.

Они с Флаглером рьяно взялись за дело и почти не расставались. «Мы встречались и вместе шли в контору, домой на обед, обратно после обеда и возвращались домой вечером, — вспоминал позже Рокфеллер. — По пути, поскольку нас ничто не отвлекало, как в конторе, мы вместе размышляли, говорили, планировали». В офисе они поставили свои столы так, чтобы сидеть спина к спине; оба молниеносно производили в уме операции с большими числами и ловко сводили баланс; более того, они даже разработали общий стиль деловых писем, передавая друг другу черновики для правки; окончательный же вариант утверждал «самый ценный советник» —