Женщина с пятью паспортами. Повесть об удивительной судьбе - Татьяна Илларионовна Меттерних
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Казалось, что в XIX веке у правящей верхушки европейских стран в распоряжении бесконечно много времени. Размеренно и неспешно планировали они на десятилетия вперед. Свободные от идеологических влияний и будучи сами высокообразованными, правящие круги в большинстве случаев не доверяли «профессиональным теоретикам» с их готовыми, парящими в воздухе теориями. Лишь постепенно они почувствовали ускоряющийся бег истории и поняли, что их постепенные медленные реформы находятся в противоречии со временем.
Мама задумчиво вспоминала однажды об одном эпизоде из своей жизни: когда она была ещё ребёнком, она поехала с отцом на прогулку. Он остановился, чтобы заговорить с незнакомым мужиком, и спросил его в разговоре: «Вы всем довольны, что здесь делается: школами, новой больницей, новыми орудиями труда, которые вам предоставляются?..». И получил удивительный ответ: «Доволен? Конечно, мы довольны. Но по существу это нас не касается. Князь делает это все для спасения своей души!». (Крестьянин был родом из деревни Коробовка, жители которой позднее принимали участие в убийстве моего дяди.)
Размышляя над этим ответом, мой дедушка сказал: «Надо сделать так, чтобы у крестьян было непосредственное отношение к этим вещам, может быть даже, они должны хоть какую-то малость за это платить, иначе они в конце концов всё приведут в запустение».
Растущее благосостояние и прогресс в России перед Первой мировой войной питали в правящей верхушке России надежду на то, что они могут победить в борьбе против революционеров. Разве не сам Столыпин заявил: «Еще двадцать лет реформ – и битва выиграна»?
Но мы, дети, думали, что так полагало лишь меньшинство, иначе они бы не оказались столь одинокими перед развалом.
Всегда, когда мы с родителями изучали русскую историю, нам постоянно напоминали о том, что все неприятности, которые мы переживали, были ничто в сравнении с теперешними страданиями русского народа.
В повести «Тарас Бульба» знаменитый атаман пробирается в польскую крепость, где на площади казнят его сына Остапа. В предсмертный час юноша закричал: «Батько! Где ты? Слышишь ли ты?». Из толпы раздался гремящий ответ: «Слышу!».
Среди произведений русской литературы эта повесть Н. В. Гоголя о событиях XVI века имеет и до сих пор большое значение. И мы не должны были забывать, что если уж нельзя было помочь, то надо, по крайней мере, свидетельствовать.
5
Когда мы повзрослели, мама рассказала нам, как был убит её старший брат Борис Вяземский. Когда стало известно о его смерти, у его матери вырвалось: «В нём было столько жизненной силы, сколько хватило бы на три жизни; они убили его в тридцать три года!».
Он был одним из образованнейших людей своего поколения. Он писал прекрасные стихи и прозу, обладал талантом сразу же распознать сущность всякого вопроса и окончил с золотой медалью два факультета университета – естественнонаучный и исторический. В нём прекрасно сочетались способности государственного деятеля и дипломата, но прежде всего он был миролюбивым человеком.
Преемник и друг Столыпина, во время войны он был выбран предводителем дворянства, вместе с тем должен был выполнять неприятную обязанность председателя местного комитета по мобилизации. Это сделало его сразу нелюбимым, несмотря на всё, что он сделал для улучшения жизни народа.
1 марта 1917 года был убит в Санкт-Петербурге взрывом гранаты второй брат мама – Дмитрий. Граната была брошена в машину военного министра Гучкова, где вместе с министром сидел и он. Ездили они успокаивать мятежников.
Представители крестьян упомянутой уже ранее деревни Коробовка явились к дяде Борису и заявили ему, что крестьяне не желают, чтобы его брат Дмитрий был похоронен в семейном склепе поместья Лотарёво.
Несмотря на это, похороны состоялись в Лотарёво, и казалось, что настроение крестьян изменилось с этого момента к лучшему. Последовала полоса относительного мира, прерываемого время от времени небольшими беспорядками.
6 июля 1917 года правительственные войска заняли Петропавловскую крепость в Петрограде и вытеснили оттуда большевиков, не употребив для этого ни одного выстрела. Поэтому дядя Борис писал из своего поместья 15 августа 1917 года: «Всё спокойно. Наконец люди доброй воли могут чувствовать себя снова в безопасности, а злонамеренные имеют все основания дрожать».
Однако покой не был желанной стихией революции. Происходили неожиданные убийства и грабежи. Из-за неспокойной обстановки нередко происходили случайности с тяжёлыми последствиями. В одном из писем, от 9 августа, Борис писал своей матери: «Часовой, охраняющий цистерну с горючим, пытался украсть из неё несколько литров. Было темно, и он зажег спичку. От последовавшего взрыва было разрушено несколько домов в округе, солдат сам был разорван на куски. Охваченные паникой, его товарищи начали дико стрелять во все стороны. Когда люди поспешили на помощь, чтобы затушить огонь, их встретили пули. Короче: соответствующая времени идиллия».
И тем не менее Лили (жена дяди Бориса) удивилась, когда однажды увидела из окна столовой, как солдаты-охранники, оставшиеся верными царскому правительству, спасаясь бегством, приближались к дому. Держа ружья под мышкой, они бежали за своим лейтенантом с болтающейся саблей по лужайке перед домом и кричали, обращаясь к моему дяде: «Спасайтесь! Мы не можем вас больше защитить. Они уже идут!».
В окрестных деревнях уже пробили тревогу; колокольный звон перекрывал шум приближающейся черни.
Мажордом Ваня и кучер Михайло заклинали Бориса и его жену покинуть дом на тройке, которая уже была запряжена и стояла у ворот. Борис не мог, однако, решиться на бегство.
Толпа уже ворвалась во двор: это были жители окрестных деревень: Коробовки, Подворок и Дебрей – под предводительством своих главарей. Из самого большого села этой местности Биагора никто не пришёл, его жители не захотели иметь ничего общего с этими событиями.
Многие из крестьян знали Бориса с детства, поэтому он вышел к ним спокойным, чтобы с ними поговорить. Его жена Лили, которой было двадцать два года, отказалась оставить его одного и, взяв его
