Темные Знамения - Андрей Коробов

Персекуторы рассказывали, было дело. Я вроде как даже слышал взрыв. Но Свет и Тьма его разбери…

— Контрабандистов они накрыли. С Экватора вроде. Перевозили нектар, — сообщал третий. — Аж пять баррелей! Вот это удача!

— Там ещё, кажись, накрыли гнездо апостатов. Сволота какая — совсем близко к нам, прям в Городе окопались. Не знаю, правда, поймали они кого, нет?

— И что с нектаром будут делать? Продадут? Или нашим «апельсинам» оставят? — задумался тот.

— Оставят поди трошки. С чистяком-то мы получим гораздо мощнее заклинания. Но всё равно большую часть распределят между всеми Кругами. Таковы правила. Хотя… понтифик может отозвать всё в хранилище.

— Соли нектара белые. А эти вообще-то чёрные. Может, их сначала следует изучить?

— Чёрные? Бредятина какая-то… Не знаю, сейчас по всему Равновесному Миру собираются разрабатывать шахты, искать нектар. Может, снимут в конце концов ограничения. Чем это обернётся, я в душе не…

— Вот вы разгалделись, — бросил им первый обиженно. — Я не про это, если что. Про контрабанду уже последний пёс знает…

«Последний пёс» не знал, но слушал внимательно.

— … Я вам про каравеллу. Ну эта, «Сирокко», или как её… В общем, вануэзские торгаши вернулись. У них, говорят, на корабле полный абзац…

В чём тот заключался, Альдред не успел узнать. Их голоса затихли вдали. Он вздохнул, откинулся на спинку лавки и взглянул на чёрные тучи. Дул ветер, и было видно, как те несутся с моря, накрывая Город целиком.

Альдред снова переживал бойню в Рунном Зале. Его не отпускало. Он вспоминал все моменты, когда его жизнь или жизнь сестры Кайи висели на волоске. Искренне удивлялся, как сумел поступить правильно. Представлял, где мог поднажать и не допустить случившегося. Бездарное дело, но душа настойчиво требовала размышлений.

Но тут их пресекло на корню.

— О, вот ты где. — Ложась бальзамом на сердце, раздался знакомый голос.

Глава 4. Узы

— Чего сидишь, Альдред? — Наставница улыбнулась ему, чуть поджимая губы.

Он взглянул на неё. Выглядела ментор бледнее обычного. Стало понятно, от своей травмы не оправилась окончательно. Его удивило, что ей дали выбраться в Город, учитывая состояние здоровья.

Воспитанник хорошо знал сестру Кайю, подозревая: никого эта женщина особо не спрашивала. Захотела — и пошла. Медикам и руководству оставалось только понять и простить.

Альдред бегло окинул ментора взглядом. Она была одета в гражданское: строгое и обтягивающее чёрное платье из сукна, кружевное белоснежное жабо, из-под рукавов выглядывает атласная рубашка, просторная юбка до щиколоток, на ногах — замшевые сапожки да чулки.

Красота. Ей очень идёт.

Всё-таки странно. Не по уставу, как минимум. И ведь умудрилась же скинуть с себя больничную пижаму. Ничему из этого Альдред не придал особого значения.

Сестра Кайя смотрела на него с едва заметной полуулыбкой, как идеал женской красоты с модерновых картин в ателье прогрессивных художников. И он таял в её томных глазах, как снег в первую капель.

Подобно воспитаннику, наставница мало походила на местных. Оба они издалека. Альдред — из иноземцев, которые в своё время обосновались в скалистой глуши посередь полуострова. У сестры Кайи происхождение поинтереснее: она из горцев, что живут кантонами на севере. Маленькая страна заснеженных пиков, душистых лугов и кристально чистых озер. Суровый и беспросветно нищий край, откуда выходят именитые ремесленники, первоклассные наёмники.

По ней и не скажешь. Русые волосы, оформленные в аккуратное каре. Тонкие и узкие губы. Маленькая голова — чисто зрительно. И это при больших и выразительных глазах цвета свежескошенной травы. Маленький нос чуть картошкой слегка задран.

Несмотря на то, что ей было уже за тридцать, она сохранила детские черты лица и мимику кошки. Кто её лично не знал, никогда бы не подумал, что эта особа — прирождённый убийца и умелый манипулятор.

Когда они встретились впервые, Альдред был ещё юн. Она пришла в его жизнь, как роковая женщина в обличии спасительницы. Сестре Кайе было достаточно поманить его пальчиком, и мальчик пошёл за ней.

Будто бродячая псина, сманенная аппетитной косточкой.

Он дулся, не спеша вступать в разговор. Отвёл глаза. Ему не хотелось вот так с порога выливать на Кайю всю ту грязь, что отравляла его разум.

— Да вот… Присел отдохнуть. Всё равно позднее назначенного часа в Башню я бы не пришёл, — пространно бубнил он, пожимая плечами.

— Я тебя всего обыскалась, — посетовала она. Садиться рядом не спешила. — Думала, ты или уже ушёл, или вообще в Круге остался…

— Но я здесь. — Альдред вскинул подбородок. Он взглянул на неё обеспокоенно: — А вы чего подскочили? Уже выписали из лазарета?

Наставница хихикнула. Воспитанник никак не мог разгадать, как она могла держаться так беспечно, имея за плечами богатый боевой опыт в миру и в Инквизиции. Одна-единственная бойня в Рунном Зале втоптала его в землю. Похоже, время действительно лечит, и время делает людей крепче.

Слаб и податлив он, как раскалённый металл. Остуженный, станет крепче.

— Лежать на койке смерти подобно, — рассуждала она бодро. — Я подумала, почему бы не выбраться, не размяться, заодно бы почтила память братьев по оружию.

— Панихида уже закончилась, — констатировал Альдред как бы невзначай.

— Да уж понятно, припозднилась. Как всё прошло?

— Ну, в точности так, как преподносят рекрутам, — допускал тот. — Светлейшая приняла всех, кроме одного. Одного отправил в Чистилище Темнейший.

— А-а! — Сестру Кайю осенило. — Сержанта Каттанело?

— Именно.

Ментор призадумалась.

— Не так уж и плохо. Он действительно спас свою душу, раз стал инквизитором.

— Если я правильно помню, всем новобранцам обещают пропуск в рай…

— Всё верно. Только для этого надо усердно трудиться, помнишь? Витторио Каттанело в миру сильно набедокурил. У него было два пути — к нам или на плаху. Такие, как он, умирать не спешат. Даже у подобных Каттанело есть возможность отличиться и замлеть в объятиях Света. Он не дожал где-то. И получилось, что получилось…

Альдред опустил голову.

— Ты не переживай так. Мы заключены между Светом и Тьмой. Они всё видят. Не каждому дано в миру заслужить кущи Светлейшей. Многие отправятся в Чистилище ввиду несовершенства, затем попробуют снова. Каттанело только лишь сравнял шансы. Может, в следующей жизни он станет монахом и разорвёт цепь перерождений…

— Что насчёт нас?

— За себя не беспокойся. Ты поступил в Инквизицию с чистой душой. Твои грехи в миру — детский лепет в сравнении даже с моими. А что касается меня… Мне и Чистилища вполне хватит. Жить в Равновесном мире — это интересно. Столько судеб испытать… За будущее воплощение не буду судить, но я бы рождалась опять и