Незабудки для тебя - Нора Робертс

А однажды ему приснились двое — мужчина и женщина. Тихие вздохи во тьме, сияние тел, желание, поднимающееся в нем горячей волной.

Проснулся он весь в поту и успел ощутить, как рассеивается в воздухе слабый запах лилий.

Увы, реальность Деклана была иной, но он знал, куда вложить нерастраченную энергию, и с новыми силами взялся за работу.

Лишь через три дня он дал себе передышку и, вооружившись букетиком белых маргариток и «собачьей косточкой», отправился знакомиться с соседями.

Одноэтажный бревенчатый домик выглядел скромно, но привлекательно. С трех сторон к его стенам подступала табачного цвета вода. Рядом, у покосившегося причала, покачивалась на волнах лодочка.

С четвертой стороны — там, где воды не было, — над крышей нависали ветви деревьев. Кипарисы, пеканы, виргинские дубы. С веток свисали бутылки, наполненные до середины дождевой водой. Меж узловатых корней старого дуба он увидел раскрашенную фигурку Пресвятой Девы. У ее ног цвели пурпурные фиалки.

Раскисшая тропинка подвела Деклана к невысокому крылечку, сплошь уставленному цветами в горшках. Здесь же стояло кресло-качалка. Ставни, выкрашенные в мшисто-зеленый цвет, были распахнуты, приоткрыта и дверь, и из-за нее доносилось мощное блюзовое контральто Этель Уотерс.

Послышался глухой предупреждающий лай. Однако, выскочив за дверь, Руфус все же застал Деклана врасплох — и скоростью своей, и размерами.

— О господи! — только и выдохнул Деклан. У него еще мелькнула мысль нырнуть обратно в пикап, но он не успел и с места сдвинуться: в следующий миг черная туша размером с пони оказалась прямо перед ним.

Оглушительный лай Руфус чередовал с рычанием, пусканием слюны и демонстрацией впечатляющих клыков. Сомневаясь, что сумеет отбиться от пса букетом маргариток, Деклан попробовал уладить дело миром:

— Хорошая, хорошая собачка… большая такая… очень большая… Здравствуй, Руфус…

Руфус обнюхал его ботинки, затем повел носом вверх по ноге и зарылся мордой в ширинку.

— О черт… Руфус, может, не надо так сразу? Мы еще не настолько близко знакомы.

Огромные зубы пса произвели на Деклана неизгладимое впечатление, решив, что лучше рискнуть рукой, чем каким-нибудь более нежным органом, он протянул руку и очень осторожно потрепал Руфуса по голове.

Пес поднял на него блестящие карие глаза — и вдруг одним плавным движением поднялся на задние лапы и положил огромные передние лапищи ему на плечи.

Язык его, шириной с Миссисипи, прошелся по лицу Деклана. Прижатый к борту пикапа, Деклан мог только надеяться, что Руфус облизывает его из дружеских чувств, а не… скажем так, из гастрономических.

— Да-да, приятель. Я тоже очень рад с тобой познакомиться.

— Руфус, оставь человека в покое!

Услышав этот мягкий, но недвусмысленный приказ, Руфус мгновенно сел и завилял хвостом.

Женщина, стоявшая в дверях, оказалась моложе, чем ожидал Деклан. Пожалуй, ей не было и семидесяти. Очень похожа на внучку: такая же маленькая и хрупкая, с такими же резкими чертами острого личика, и даже волосы такие же — буйные темные кудри; только у бабушки они были густо посеребрены сединой.

Одета она была по-домашнему: длинное платье, поверх него мешковатый красный свитер, грубые коричневые ботинки, теплые красные носки. На обеих руках позвякивали браслеты.

— Ваш запах и голос ему пришлись по душе, вот он и поцеловал вас в знак симпатии.

— А что бы он сделал, окажись я не в его вкусе?

Она улыбнулась, и лицо ее испещрили мелкие морщинки.

— А сами как думаете?

— Думаю, стоит порадоваться, что у него хороший вкус. Здравствуйте, миссис Симон. Я Деклан Фицджеральд, это я купил Дом Мане.

— Знаю, знаю. Заходите, присаживайтесь. — Она отступила назад, пропуская его, и придержала рассохшуюся дверь.

Деклан поднялся на крыльцо. Пес двигался за ним по пятам.

— Рад с вами познакомиться, миссис Симон.

Темные глаза ее смотрели на него откровенно оценивающим взглядом.

— Хм, а вы красавчик!

— Спасибо. — Он протянул ей цветы. — Вы тоже.

Взяв цветы, она покачала головой:

— Деклан Фицджеральд, неужто вы явились предложить мне руку и сердце?

— Посмотрим. Готовить умеете?

Хозяйка рассмеялась теплым грудным смехом, и Деклан вдруг почувствовал, что и вправду готов ее полюбить.

— Хороший вопрос. И очень вовремя спросили: у меня как раз испекся кукурузный хлеб.

Вслед за хозяйкой Деклан вошел в прихожую, круглую комнату, откуда открывались двери в другие помещения. Все двери были распахнуты. Он увидел гостиную, две спальни — в одной простая железная кровать и тускло блестящее распятие над изголовьем, еще одну комнату, должно быть, кабинет. Везде прибрано, безупречно чисто и очень уютно.

В доме пахло лавандой и полированным деревом, а с кухни доносился аппетитный аромат выпечки.

— Мэм, мне тридцать один, финансово обеспечен, без вредных привычек. Не курю, пью умеренно, в быту чистоплотен. На последнем медицинском осмотре получил вердикт: совершенно здоров. Выходите за меня замуж — не пожалеете!

Хозяйка, смеясь, покачала головой, затем махнула рукой в сторону кухонного стола.

— Садитесь-садитесь. Ноги спрячьте под стол, чтобы я о них не споткнулась, уж больно они у вас длинные. И, раз уж я покорила ваше сердце, можете звать меня мисс Одетта.

В центре стола уже стояло блюдо с поджаренными кукурузными хлебцами. Мисс Одетта сдернула с него тканую салфетку, достала из шкафа тарелки. Пока она резала хлеб, Деклан выглянул наружу, в приоткрытую заднюю дверь.

Перед ним расстилался пейзаж, словно вышедший из сновидений: бесконечная темная гладь болот, нависающие над ней узловатые кипарисы, чьи отражения тусклыми тенями маячили в черной воде. Красногрудая птичка, трепеща крыльями, промчалась над болотом и скрылась из виду.

— Ух ты! Как вы здесь живете? На вашем месте я бы ничего не делал, просто сидел и смотрел целыми днями!

— А я привычная. — Из дряхлого холодильника, ростом чуть повыше ее самой, мисс Одетта извлекла кувшин с чаем. — Наша семья уже полтораста лет здесь живет. Вот там, под дубами, во времена сухого закона мой дед поставил перегонный куб. Ищейки так ничего и не пронюхали.

Она поставила перед ним стакан с чаем и блюдечко.

— Кушайте на здоровье! А ваш дед чем занимался?

— Юриспруденцией. Оба моих деда — юристы.

— Уже умерли?

— В отставке.

— И вы, как я смотрю, тоже?

Он откусил от кукурузной лепешки, а мисс Одетта тем временем выставила на стол пузатую синюю бутыль.

— Вроде того. Как минимум в продолжительном отпуске. Мисс Одетта, хлеб просто потрясающий!