Последние звёзды уничтоженного мира - Мария Александровна Ушакова

— Я думала, что ты совсем пропал, — Вера Александровна, как и все люди её возраста, громко говорила в свой старенький телефон, — Как ты там, Петя?

Петя… Как давно он не слышал такую интерпретацию своего имени. Но именно оно всегда возвращает его в то время, когда он жил в России. Дома. Тогда он мог сесть на автобус и уже через пятнадцать минут сидеть в уютной маленькой однушке, где всегда пахнет домашней свежей едой. Живя гордой холостяцкой жизнью, Пётр всегда питался как попало. На приготовление еды не хватало времени. Что уж там говорить, ему не хватало времени, чтобы отдохнуть с друзьями. Каждый раз приходилось отказывать в очередной встрече в каком-нибудь популярном баре. Вместо этого он раз в неделю отправлялся к Вере Александровне. К бабушке со стороны отца. Единственной, кто осталась с ним после смерти родителей. Пока Пётр готовился к поступлению в норвежский университет и копил на переезд туда, Вера Александровна помогала ему морально и финансово. Пусть Пётр и отнекивался каждый раз, когда родная бабушка приезжала к нему с огромными кастрюлями готовой еды, она всё равно добивалась своего и давала небольшую сумму, чтобы внук не голодал. Благодаря такой заботе Павлов не только не исхудал, но даже наоборот набрал лишние пару килограмм. Но это стало даже плюсом, ведь потом из-за этого Пётр смог сблизиться с Лолитой.

— Всё в порядке, бабуль, — ласково ответил мужчина на русском, почувствовав колющую грусть, — Устроился на работу в центр психологической помощи. У меня уже два клиента есть.

— Ох, как хорошо! — искренне радовалась женщина за внука, — А как с учёбой дела?

— Через три месяца сдам свою работу и получу диплом. Я решил, что нет смысла долго сидеть на одном месте, если я могу сделать всё намного быстрее. Тем более, если я начал работать.

— Правильно! Так хотя бы денежку начнёшь получать побольше, — поддержала Вера Александровна, — Приедешь, побалуешь старую бабку!

Искренний смех разлился из динамика смартфона. Пётр расплылся в улыбке. Именно этого ему сейчас и не хватало. Смеха. Радости. Чьего-то тёплого слова. Чего-то, что отвлекло бы его от мыслей.

— Перевезу тебя лучше к себе поближе. Чего ты там одна делать будешь?

— Перестань! Мне и тут хорошо.

— Как ты-то себя чувствуешь? Как здоровье?

— Потихоньку, — голос пожилой женщины скатился по эмоциональной горке вниз, — Давление в последнее время скачет. Да сны тревожные снятся. В последний раз тебя видела.

— Меня? — взволновано переспросил Пётр.

— Да. Ты бегал из стороны в сторону, как безумный. Я пыталась тебя успокоить, но ты ни в какую! Кричал что-то, рвал на себе одежду, — немного подумав она добавила, — У тебя точно всё хорошо?

Павлов вспомнил день, когда порвал свою любимую куртку. Как же тогда бушевали внутри него эмоции! Он готов был весь мир порвать, как свою одежду. Да, иначе, как безумцем, его в тот момент и не назовёшь. Бабушку в этом плане обмануть не так просто. Она всегда всё чувствовала.

— Всё хорошо. Ты просто беспокоишься обо мне, вот тебе и снится подобная чушь, — постарался уверено сказать мужчина, в то время, пока в его голове скользили воспоминания прошлых месяцев.

— Может ты и прав, — вновь согласилась Вера Александровна, — Я сделала перевод пару дней назад. На днях тебе должно прийти.

— Ты с ума сошла?! Лучше бы о себе позаботилась. Поверь, сейчас я могу себя обеспечить.

— Я тебе не отдаю все деньги, — сразу буркнула женщина, — Если они мне понадобятся, то вернёшь обратно. Ты молодой, тебе гулять да гулять. А мне что? Я только в магазин хожу иногда. Много не ем, одежда у меня есть. На крайний случай возьму деньги из отложенных на похороны. Помирать я пока не собираюсь.

Она посмеялась, но Петру это показалось несмешным. Он никогда не понимал этого юмора. Для него это было жутко. «Откладывать на похороны». Звучит намного ужаснее, чем сам процесс.

— Ну ладно, Петруш, звони, если что-то случится. Да если и не случится, тоже звони.

— Хорошо, бабуль. Целую, — мужчина смотрел на активированный экран, где была установлена фотография с Лолитой.

Перед тем, как отправиться в больницу, Пётр зашёл в кафе недалеко от работы. Аппетита не было, но мужчина понимал, что это обманчивое чувство, вызванное стрессом. После разговора с Верой Александровной заметно полегчало. Пока психолог пытался запихнуть в себя кусок мяса, в кафе зашла девушка с неестественной походкой. Она ходила, как на палках, не сгибая ног. На правой стороне лица разлился фиолетовый цвет, переходящий в красный возле уха. Если бы не карие глаза, которые Пётр изучил вдоль и поперёк, то он оставил бы девушку без внимания.

Ребекка заметила Петра и на секунду остановилась возле входа. Тот, кто был рядом с ней, посмотрел в его сторону и отвёл девушку подальше. Павлов не понял эту реакцию и наблюдал за уходящими людьми, которые бежали от него, как от прокажённого. Обдумав всё, Пётр решил, что не стоит сейчас разбираться в эмоциях Ребекки и просто дать ей возможность привести мысли в порядок. Ведь, если он всё-таки захочет с ней поговорить, то это может оставить отпечаток в её психоэмоциональном состоянии. Чего Павлов совсем не хотел.

Он собирался уходить. За столиком, где сидела подруга Петра, он не следил, поэтому вышел из заведения с полной уверенностью, что оставил Ребекку позади. Погрузившись в свои мысли, мужчина отошёл на несколько метров от входа в кафе, и услышал, как знакомый голос позвал его по имени. Он остановился. Но некоторое время не поворачивался к источнику звука, посчитав, что он доносится из его головы.

— Пётр, — уже тише прозвучал голос за спиной Павлова.

— Я думал, что ты не хочешь меня видеть, — вместо приветствия произнёс Пётр с улыбкой.

— Не совсем так, — девушка медленно подошла к нему, — Не знаю почему, но мне очень тяжело тебя видеть. Да и не только тебя, всех, кто остался. Но я решила, что если встречу кого-то, то обязательно поговорю.

Она не смотрела на него. Вместо её глаз, Пётр видел гематому на лице. Ребекка пыталась выглядеть уверенно, но голос её выдавал. После каждого слова она глотала накопившиеся слёзы. Всё её тело дрожало, но Павлов не до конца понимал от того ли, что она волнуется или от того, что ей было сложно стоять.

— Ребекка. Я рад видеть тебя, — он хотел добавить «живой», но в последний момент промолчал, — И благодарен тебе, что ты решила со мной поговорить.

Девушка