Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

кабинете и не могла поверить собственным глазам. Мне только что сняли бинты, обработали лицо и медсестра предложила посмотреться в зеркало. Судя по запаху, она только что раздавила ампулу с нашатырём, видимо готовясь привести меня в чувство. В зеркале отражалась жуткая маска из фильма ужасов. Отекшая правая половина моего лица со щелкой вместо глаза, выглядела так, будто я попыталась снять крышку с улия и рассерженные моей наглостью пчёлы всем роем выразили мне своё неудовольствие, а левая заплыла настолько, что напоминала морду резко похудевшего шарпея. Левого глаза в складках из которых состояла вся левая часть моего лица не было видно вовсе. Кроме того волосы слева были недавно сбриты и отрасли еще совсем немного. Под ними ясно различались несколько весьма заметных швов. Зрелище было просто ужасным и мне вдруг захотелось попросить вернуть на место бинты. Красный от воспаления единственно действующий глаз медленно изучал отражавшуюся в зеркале страшную маску. Кожа на лице была отвратительно жирная, прыщавая и землистого цвета. До меня медленно начало доходить, что это не кошмарный сон. Я отвела руку сестрички, которая поднесла к моему носу ватку, пропитанную нашатырём, и тяжело сглотнув комок, застрявший в горле, подняла к потолку чужое лицо, потому что горячие и соленые слезы приготовились на выход. Реветь прилюдно я не люблю еще больше, чем бояться. Постояв с задранной физиономией довольно долго и полностью справившись с эмоциями, я решительно повернулась, посмотрела прямо в глаза медсестре и увидела с ней рядом Алексея. Я не слышала, когда он вошел, но его бархатные глаза и узкие губы под щеточкой щегольских усов улыбались.

— Молодец, в истерике не забилась, узнаю стойкого оловянного солдатика! Ничто нас в жизни не может вышибить из седла? Уж прости, но готовить я тебя специально не стал. Сердце у тебя здоровое, психика почти в норме, но надо было чуть страха добавить, а то ты его почти весь растеряла.

— Не учите меня жить, мужчина, лучше помогите материально! Ты по дороге в Индию не завернешь на пару часов в Иран или Ирак?

— Это еще зачем?

— Паранжу посимпатичнее мне подберешь, по старой дружбе.

— Ни к чему она тебе будет через пару-тройку недель, а пока и этого хватит, — протянул мне огромные солнечные очки Алексей.

Я надела очки и посмотрела снова в зеркало. Картина внешне мало изменилась, но внутренние ощущения стали комфортнее. Алексей жестом фокусника достал из-за спины красивый пакет и протянул его мне:

— Ну, а здесь всякая всячина для приведения твоей мордашки в нормальное состояние. Там инструкции, так что разберешься, если английский не забыла. Если забыла, то скажи, и я переведу. Можешь спокойно пользоваться.

Я заглянула в пакет и обнаружила множество разнообразных коробочек, тюбиков, незнакомых мне упаковок, а так же продукцию знаменитой косметической фирмы.

— Ну с переводом сама справлюсь, судя по всему память мне дерево не отшило. Ты думаешь это мне теперь пригодится?

— Уверен и прекрати комплексовать. Отечность сойдет, а шовчики все закроются твоей пышной шевелюрой, потом и они рассосутся не сомневайся, специалисты поработали на совесть.

— А что с левым глазом?

— Зрение, увы, пострадало. Рабочий глаз у тебя теперь только один. И еще, к сожалению, косметический дефект останется. Левое глазное яблоко слегка уменьшилось в объеме. Но могло быть намного хуже. А так, немного изменишь прическу и все дела.

— Это все сюрпризы? Пока я без сознания была затейники-хирурги ничего мне еще не отрезали что-нибудь по их мнению лишнее?

— Не научились мы пока мозг править на предмет корректировки, что бы очистить его от глупого риска и завышенной самоуверенности, так что всё твоё при тебе осталось. В целом и товарный вид сохранить удалось! Надеюсь, я шоковой терапией сегодня мозг тебе встряхнул? Может хоть теперь будешь подстраховываться, когда в гадюшник снова голыми руками полезешь. В следующий раз так может не повезти, Машуня.

* * *

Меня выписали из клиники только в канун ноябрьских. Сурмин деликатно дал мне пообщаться с родными, прикатившей в столицу по этому поводу Ксенией и проявился только на третий день. Мы сели к нему в машину и я передала ему свои записи по персоналиям «империи», данные пострадавших и написала ему номер ячейки в его же банке, где уже почти пять месяцев спокойно лежала папка, переданная мне Кириллом. Сурмин гарантировал мне и моей семье полную защиту и то, что исполнение им всех договоренностей я смогу проконтролировать. Дома меня ждал подарок Сурмина. В огромной коробке уместились столовый и чайный сервизы из тонкого белого фарфора с золотыми ободками. Мне было чертовски приятно!

Довольно скоро в Холмске и моем родном городе во властных структурах началась просто эпидемия. Неожиданные банкротства, громкие и не очень «добровольные» отставки по «состоянию здоровья», инсульты и инфаркты, удивительно оперативные по времени от момента возбуждения до судебного приговора уголовные дела своевременно освещались нашей газетой. Эксклюзивные интервью, снимки, информация из первых рук так вздыбили наш рейтинг и увеличили тиражи, что «Главвред» Михалыч превратился в абсолютно счастливого и удовлетворенного жизнью добродушного босса, щедро раздающего отпуска, премии и поощрявшего, ранее люто ненавидимые им, вечеринки в офисе. Теперь у нас почти каждую неделю было что отметить.

Сурмин четко держал слово и даже об аресте мэра Телятина мы узнали ровно через полчаса после того, как в его кабинет вошли сотрудники органов. В конце рабочего дня охране внизу был передан конверт с флешкой, на которой был полный видео репортаж из кабинета мэра. Телятин был жалок, от обычного высокомерия и прущей во все стороны самоуверенности не осталось и следа. Он картинно закатывал глаза и хватался за сердце. В вечерних новостях по центральным каналам прошло краткое сообщение об аресте Холмского мера, на фоне его официальной фотографии, а мы уже в середине следующего дня опубликовали на первой полосе все эксклюзивные снимки, интервью с сотрудником прокуратуры, с врачами кардиоцентра, куда доставили арестованного градоначальника.

Папка сработала на все сто. Пока перемены не коснулись только двоих их нее. Лугин и Саакян сидели на своих местах и наивно полагали, что разразившаяся буря обошла их стороной. Но я уже не сомневалась, что Сурмин найдет и к ним свой особый подход. Каждый из папки получал именно то, чего больше всего боялся всю жизнь.

Сначала гроза разразилась над Генеральным директором стройки. По требованию доверенного лица крупного акционера стройки, предъявившего 52 % акций предприятия, было собрано общее собрание и в несколько секунд Генеральным стал предприниматель из Холмска. Лугин снова стал заместителем, но это была