Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо

кирасир. Командующий ею генерал Гитон знал, что дивизия Леграна стоит на другом берегу реки, и, получив неточный приказ, спокойно ехал шагом!

Едва я успел крикнуть: «Там враги!..», как генерал и сам заметил их, выхватил шпагу и с криком «В галоп!» устремился на австрийских гренадеров. Австрийцы считали, что нападут на нас неожиданно, и были так удивлены, что их самих атакуют в самый неожиданный для них момент, что первые ряды едва успели взять ружья на руку, как в одно мгновение три батальона гренадеров были буквально опрокинуты на землю под ноги лошадей наших кирасир!.. Никто не устоял!.. Только один из них был убит, все остальные были захвачены в плен, как и три пушки, которые они везли с собой для зашиты Фазаньего острова и мостов.

Эта австрийская атака могла бы иметь очень печальные последствия для нас, если бы эрцгерцог Карл предпринял её более мощными силами и в то же время атаковал бы разбросанную в виноградниках дивизию Леграна, которая, не имея пути отступления к мостам, потерпела бы поражение, так как вброд Тайю перейти было нельзя. Но генерал командующий плохо рассчитал, думая, что тысяча человек, посланных захватить Фазаний остров, могли бы там удержаться и противостоять атакам трёх наших дивизий, а также усилиям дивизии Леграна, которая при атаке на неё непременно постаралась бы пробить себе проход. Таким образом, попав между двух огней, эта тысяча австрийских гренадеров, запертая на Фазаньем острове, была бы вынуждена сложить оружие. Правда, в таком сражении мы бы тоже потеряли много людей, жизнь которых спасла неожиданная атака генерала Гитона. Кирасиры, ободрённые успехом, но незнакомые с местностью, довели атаку до ворот Цнайма, и в это время пехотинцы генерала Леграна, привлечённые шумом боя, пришли к ним на помощь. Ещё чуть-чуть, и город был бы взят… Но превосходящие силы противника и многочисленная артиллерия вынудили французов вновь отойди к Альт-Шаллерсдорфу и Клостербруку, где Массена усилил их пехотными дивизиями генерала Карра Сен-Сира.

Император находился в этот момент на высотах Цукерханделя и приказал маршалу Мармону выйти из Тессвица, чтобы связаться с правым флангом Массены. Постепенно завязался бой. Чтобы быть ближе к нему, Наполеон прибыл в Тессвиц. Массена послал меня к Его Величеству, чтобы доложить о своих позициях. Я вернулся с приказом любой ценой взять город, по которому била наша батарея из Кюеберга и на который маршал Мармон тоже собирался напасть со стороны долины Лишена. Со всех сторон раздавались сигналы к атаке, барабанная дробь, приглушённая дождём, смешивалась с громом… Наши войска бодро и смело шли навстречу многочисленным батальонам, стоявшим перед Цнаймом в мужественном ожидании: из домов раздалось только несколько редких ружейных выстрелов. Всё предвещало кровопролитную штыковую схватку, когда примчался императорский офицер и принёс Массене приказ остановить сражение, потому что между Наполеоном и князем Лихтенштейном только что было заключено перемирие. Маршал, который находится близко к войскам, тотчас приказал всем офицерам объявить эту новость на разных участках фронта, а меня лично послал к одной из наших бригад, которая стояла ближе всех к городу и врагу.

Подъехав к этим полкам, я попытался говорить, но мой голос тонул в криках «Да здравствует император!», которые всегда предшествуют сражению, и вот уже войска берут ружья «на руку»! Малейшая задержка, и сейчас начнётся ужасная схватка, которую уже невозможно будет остановить. Я больше не колеблюсь и устремляюсь в свободный промежуток между двумя фронтами, готовыми броситься друг на друга, и с криком «Мир! Мир!..» левой рукой я сделал знак остановиться, как вдруг пуля, выпущенная где-то в пригороде, попадает мне прямо в запястье!.. Некоторые офицеры, осознав наконец, что я принёс приказ остановить военные действия, остановили свои роты, другие ещё колебались, так как видели, как на них буквально в ста шагах движутся австрийские батальоны!..

В этот момент между линиями, пытаясь остановить атаку, появляется адъютант эрцгерцога Карла и тоже получает из пригорода пулю в плечо. Я спешу к этому офицеру, и, чтобы дать понять противникам, какова наша миссия, мы обнимаемся в знак мира. Видя это, офицеры с двух сторон больше не колеблются, приказывают солдатам остановиться, окружают нас и узнают, что заключено перемирие.

Все перемешались, поздравляли друг друга. Затем австрийцы вернулись в Цнайм, а наши войска к позициям, которые они занимали до сигнала к атаке.

Удар, который я получил в руку, был такой сильный, что мне показалось, что у меня сломана кость. К счастью, этого не произошло, но пуля задела нерв между большим пальцем и запястьем.

Ни одна из моих многочисленных ран не доставляла мне столько страданий, и больше полугода я был вынужден носить руку на перевязи. Однако моя рана, хотя и серьёзная, была гораздо легче, чем у австрийского адъютанта. Это был совсем молодой человек, очень храбрый, который, несмотря на пережитое, обязательно хотел отправиться со мной к Массене, как для того, чтобы увидеть этого знаменитого воина, так и для того, чтобы передать ему послание от эрцгерцога Карла. Мы отправились вместе в Клостербрук, где стоял Массена, и по дороге австрийский офицер, который пролил много крови, чуть не потерял сознание. Я предложил ему проводить его обратно в Цнайм. Но он хотел продолжать путь и говорил, что его может перевязать французский хирург, гораздо более опытный, чем врачи в его армии. Этого молодого человека звали граф д’Аспр, он был племянником генерала д’Аспра, убитого при Ваграме. Маршал Массена принял его очень хорошо и окружил его заботой. Когда же он увидел, что я опять ранен, он вынужден был присоединиться к похвалам, которые офицеры и даже солдаты бригады высказывали в мой адрес, говоря о доблести, проявленной мной, когда я бросился между двумя армиями, чтобы избежать кровопролития.

К вечеру Наполеон пошёл осматривать бивуаки и высказал мне своё удовлетворение. Потом добавил: «Вас часто ранят, но я вознагражу ваше усердие». Император задумал создать военный орден Трёх золотых рун, кавалеры которого должны будут иметь не менее шести боевых ранений. Позже я узнал, что Его Величество внёс меня в список офицеров, которых он считал достойными получить эту награду, о которой я расскажу позже. Император захотел встретиться с графом д’Аспром, который проявил не меньшую доблесть, и просил его передать эрцгерцогу Карлу свои комплименты по этому поводу.

Порадовавшись, что кирасиры оказались на мостах именно в тот момент, когда австрийские гренадеры собирались их захватить, Наполеон всё же удивился, что тяжёлая кавалерия была послана за реку, на холм, где не было другого прохода, кроме большой дороги между виноградниками. Никто не