Элрик: Лунные дороги - Муркок Майкл

– Добрый день, милая красотка.

Отчего-то этот медоточивый голос с густым, но приятным шотландским акцентом меня нисколько не обидел. Я обернулась. На меня с улыбкой глядел пилот аэростата в полном хайлендском наряде, включая яркий килт; пилот дергал за веревку якоря, желая убедиться, что шар не улетит. Его товарищ затаптывал горящие деревяшки, чтобы трава не загорелась. Затем он залез в корзину и что-то достал из нее. Черную прямоугольную коробку без украшений, узкую и длинную. Вроде футляра для электрогитары. Второй путешественник, высокий мужчина в европейском вечернем костюме, выглядел весьма элегантно. Никогда бы не подумала, что такой может быть рок-музыкантом. Когда он посмотрел на меня, я поразилась. Я уже видела его раньше, во снах! Альбинос мог приходиться родственником бабушке и дедушке, хоть и выглядел намного моложе. Такие же тонкие острые черты, высокое стройное тело, те же длинные пальцы, белые волосы и заостренные уши, а еще такие же алые глаза. Он слегка кивнул мне, а затем крикнул шотландцу:

– Ты обещал, что мы приземлимся аккуратно, Сент-Одран.

Тот лишь махнул рукой и снял свою шапочку с перьями, и я увидела над его ярко-голубыми глазами копну рыжих волос. С широкой очаровательной улыбкой, в которой читался некоторый кураж, он подошел ко мне. Протянул изящную руку, отвесил низкий поклон и поцеловал кончики моих пальцев.

– Насколько понимаю, вы – юная графиня? Шевалье Сент-Одран к вашим услугам.

– Я не графиня, – пролепетала я. Все еще очарованная его другом-альбиносом, я никак не могла собраться. – Но рада с вами познакомиться. А вы случайно не ищете человека с немецкой фамилией? Еще один джентльмен искал его в поселке.

– Боюсь, мы все британцы, – ответил водитель, который вел себя столь же очаровательно и старомодно, как и остальные. – Даже мой друг, – он указал на альбиноса в вечернем костюме, – прожил здесь так долго, что мог бы претендовать на гражданство.

Он козырнул:

– Полковник Бастейбл, ГТА, к вашим услугам, мадам.

Он совершенно очаровал меня своими манерами и легким сходством со Стингом и Хью Грантом вместе взятыми.

– Должен заметить, нам удалось рассчитать время прибытия до секунды. А такое редко случается. Надеюсь, вы не против, если я кое о чем спрошу. Скажите, это Тауэр-хаус, резиденция графа и графини фон Бек?

– Моя фамилия Бек, – подтвердила я. – И я самая младшая в семье.

Я удивилась, что мистер или миссис Хоторнтуэйт до сих пор не появились разузнать, что происходит; но если они смотрели крикет, то могли и не слышать, как прибыли гости. Эти трое не вызвали у меня никаких подозрений, а альбиносу я сразу начала доверять, потому что раньше мне снился кто-то похожий, и я разговорилась с ними, ничего не опасаясь. Сказала, что граф и графиня фон Бек действительно обычно живут в доме через дорогу, но сейчас они уехали в Лондон. А мои родители, их сын и невестка, скоро вернутся из Ланкастера.

– Ах, – звонко вздохнул высокий альбинос. – Вот об этом-то мы не договорились! – Он осторожно положил на землю длинный футляр и пожал мне руку. Таких крепких и сильных пальцев я еще никогда не касалась. – Прошу прощения, мисс фон Бек. Я совсем позабыл о хороших манерах. Меня обычно называют месье Зодиак.

– Так звали фокусника, который когда-то выступал в «Палладиуме», – сказала я. – Вы очень на него похожи. – Как-то я видела программки – дедушка с бабушкой их хранили. – Вы случайно не его родственник?

– Я добился кое-какой известности в этом театре, – признал он. – Но не ожидал, что меня знает и молодое поколение! – Он улыбнулся светло и грустно, но как-то отстраненно. – Мы с вашим дедушкой встречались… лет шестьдесят тому назад.

Пока мы говорили, шевалье Сент-Одран попросил полковника Бастейбла помочь ему выпустить горячий воздух из аэростата.

– Меня привлекает все, что связано с прошлым театра, – сказала я. – Когда-нибудь я тоже стану актрисой. А с «Битлз» вы не выступали?

Он сожалел, что так и не познакомился с группой.

– Я лишь однажды был на той же сцене. В Престоне. Совсем давно. Вы позволите, я оставлю это под вашим попечением на несколько минут?..

Он положил гитарный футляр на землю, извинился и пошел помогать остальным.

Я смотрела, как втроем они выпускают воздух, сворачивают шелковый купол и укладывают его в корзину. Все трое, высокие, спортивные, явно были давними друзьями, между делом они перешучивались и смеялись. В них ощущалась какая-то целеустремленность, которая придавала спокойствие. Мне казалось, я и сама свечусь изнутри от радости. Скука больше не угрожала испортить мои каникулы.

Глава вторая

Что поделаешь, я должна была вести себя как гостеприимная хозяйка и пригласить незнакомцев на чашку чая. Миссис Хоторнтуэйт как раз вышла с кухни, когда мы с гостями добрались до прихожей. Она слегка оторопела, особенно когда высокий сообщил ей, что они знают фон Беков и прибыли сюда по договоренности.

– Удивлена, – немного чопорно произнесла она. – Обычно мистер и миссис Бек заранее предупреждают меня, что ожидают гостей.

Мои родители хоть и могли по немецкой традиции использовать титул, но предпочитали, чтобы остальные не знали, что они граф и графиня.

Но вскоре Сент-Одран очаровал миссис X. и заручился ее доверием, поведав о своем знакомстве с хозяевами дома, а когда его спутники принесли свои глубочайшие извинения и сказали, что отправятся в поселок, как того требуют приличия, и вернутся попозже, она настояла, чтобы они остались.

– Должен предупредить вас, миссис Хоторнтуэйт: к нам присоединятся еще четыре человека, – начал было полковник Бастейбл, рассыпаясь в благодарностях, – Это будет совершенно невозможно…

Но она уже взяла ситуацию в свои руки. Я никогда прежде не видела ее столь же приветливой с посторонними, как с этими хорошо одетыми мужчинами, наверняка раненными в боях; думаю, нам обеим интуиция подсказывала, что они герои, ветераны невообразимых войн.

– Тогда мне лучше достать старый чайный сервиз, – с удовлетворением произнесла она. – Раньше, во время соревнований Трех Вершин, мы принимали множество гостей, джентльмены.

Она раздумывала, не стоит ли позвонить моим родителям на мобильный. Отчего-то порой до Моркома дозвониться было труднее, чем до Лондона, несмотря на все обещания современных провайдеров. Я сказала, что сама попытаюсь связаться с ними, как только наши гости устроятся. Я усадила их в гостиной в удобные кожаные кресла, откуда они могли разглядывать картины и наслаждаться видом из окна. Просьбы их были просты и непритязательны, правда, полковник Бастейбл упомянул, что, если ему подадут дарджилинг или что-то вроде этого, будет совсем прекрасно, впрочем, ему все равно, если остальные предпочитают ассам. Я отправилась на кухню, чтобы посмотреть, есть ли у нас хоть какие-нибудь старые сорта чая. Сами-то мы пили дома простой йоркширский золотой. Его-то я и положила рядом с большим чайником, который разогревала миссис Хоторнтуэйт. Затем, чтобы подняться повыше, я пошла на башню через «потайную» дверь в ванной на втором этаже и снова попробовала позвонить родителям.

Свет в башне я не включала – хотела насладиться последними лучами солнца. Наступали сумерки, туман накрыл поселок тонким голубым одеялом. Желтый свет лился из окон, кроваво-красные лучи закатного солнца касались черепицы крыш. Инглетон никогда прежде не выглядел таким по-неземному прекрасным. По другую сторону от башни виднелись огни городков и селений отсюда и до залива Морком: окна домов, уличные фонари, витрины – все источало теплый и густой желтый свет на фоне глубокой сумеречной синевы. Я почти физически ощущала, как тьма ползет по шельфу и скалам из песчаника, возвещая жителям здешних мест: наступает вечер, и пора возвращаться домой.

Я набрала мамин номер. В телефоне затрещало, потом прозвучал гудок. Мне показалось, будто кто-то взял трубку. Надеясь, что она меня слышит, я сказала, что у нас гости, и назвала их имена.