De Personae / О Личностях. Том I - Андрей Ильич Фурсов

содержатся какие–либо прямые доказательства существования советского ассигнования, но в нём прослеживаются каналы, по которым была предоставлена финансовая помощь. Первым и прямым указанием на это был перевод денег во время «красных поездок», в данном случае финских денег, которых было в достатке у финского эмигрантского руководства в течение первого времени после их бегства из России[807]. Рабочая комиссия Левой социал–демократической партии Швеции на заседании 15 июня 1918 г. поручила Чильбуму «наладить экономические связи с финской партией».

Как следует из процитированного письма Чильбума (пункт 3), он сам должен был доставить деньги из Петрограда в Стокгольм. Затем ЛСДПШ получила свой третий заём в размере 180 000 крон в «Финском комитете» в Стокгольме[808], По совету Чильбума 1 ноября 1918 г. 100 000 крон были переданы в «Шведское экономическое акционерное общество» Улофа Ашберга. Зимой 1918/19 г. он на всю сумму приобрёл в Финляндии русские рубли, но они были конфискованы финскими властями. Ашберг пообещал возместить убыток[809]. Согласно исследованию Бьёрлина, заём, выданный финнами, был выплачен шведской, теперь коммунистической, партией только в 1921 г. при поддержке Интернационала[810].

Вторым каналом, по–видимому, было только что открытое «Шведское экономическое акционерное общество» Ашберга, созданное для продолжения сотрудничества и расширения его экономический связей с Советской Россией[811]. Как впоследствии утверждали шведские критики Ашберга, уже в сентябре 1918 г. Советское государство стало фактическим обладателем контрольного пакета акций «Экономического общества»[812].

Летом и осенью 1918 г, Ашберг помог русским обменять крупные партии рублей на западную валюту, не вызвав при этом видимого интереса к новому акционерному обществу со стороны полиции. Позже в Таллинне советская торговая делегация назначила именно «Экономическое акционерное общество» в качестве своего финансового представителя[813]. В 1920‑е гг. Ашберг, с одной стороны, помогал в организации банковского дела во времена рыночной экономики НЭПа, а с другой стороны, продолжал выдавать кредиты своим друзьям в Коммунистической партии Швеции и их главному печатному органу, газете «Фолкетс Дагблад Политикен», в ряде случаев не требуя за них выплаты[814].

Третьим указанием на каналы помощи стал тот факт, что, пока продолжалась мировая война и блокада, шведские большевики получали выгоду при покупке дефицитных полиграфических товаров, что должно было облегчить положение всей левой социалистической прессы. В первой половине и летом 1918 г. (не позднее 22 августа) эти вопросы несколько раз поднимались на собраниях рабочей комиссии ЛСДПШ, что привело к появлению определённых разногласий как со шведскими властями, так и с советским ведомством и дало скудные результаты[815].

Четвёртым, также непрямым каналом помощи стало посредничество русских новостей в деятельности «Фолкетс Дагблад Политикен» на выгодных условиях. Их телеграфирование происходило бесплатно. Например, уже первые телеграммы с интервью, которые Хёглунд отослал в «Политикен», были бесплатно отправлены русским телеграфом[816]. «Здесь мы не принимаем во внимание ту любезность, с которой были встречены иностранные путешественники во время “красных поездок”, и полученные ими привилегии в Советской России: без того нахождение и перемещение иностранцев по стране, охваченной гражданской войной и голодом, было совершенно невозможным, даже если буржуазная пресса, по всей видимости, переоценивала факт благоприятного пребывания лидеров ЛСДПШ в русских столицах»[817].

Как бы то ни было, в 1918 г. процветала как партийная газета, так и её небольшое издательство. «Мы видим, что все эти новые газеты образуются согласно экономически выгодному принципу», — говорил Хёглунд на заседании 21 марта 1918 г.[818] Шведские власти — Министерство иностранных дел, сам министр иностранных дел Хельнер и полиция — выразили подозрения в отношении русских субсидий, предоставленных прессе.

17 ноября 1918 г. в Стокгольме шведское Министерство иностранных дел информировало посла Норвегии о том, что, несмотря на размещение советских вкладов в шведских банках в размере нескольких миллионов, всё же отсутствуют прямые доказательства предоставления более крупных субсидий для проведения большевистской пропаганды в Швеции[819].

В данное время известно лишь о единственном менее крупном ассигновании в размере 100 000 крон, предоставленном для газет левого социалистического толка. Было установлено, что дела газеты «Норршенсфламманс» (г. Люлео) внезапно начали процветать весной 1918 г. Волнения читателей газеты по поводу предоставляемой помощи были рассеяны заявлением, в котором говорилось, что «деньги поступают из другого источника»[820].

ГИБЕЛЬ «КРАСНОГО ПАШИ»

О. Б. Озеров

В данном кратком исследовании речь пойдёт о Кариме Хакимове — трагической и выдающейся фигуре российской дипломатии периода СССР, в судьбе которого отразились и преломились все противоречия советского внешнеполитического курса периода 20-30‑х годов прошлого века и его непростых взаимоотношений как с народами и правителями Ближнего Востока, так и западноевропейских держав.

Цель этой работы — понять, почему в развернувшейся после Первой мировой войны борьбе за Ближний Восток наиболее яркими фигурами в которой являлись английский авантюрист и разведчик Томас Эдвард Лоуренс[821] (Лоуренс Аравийский), британский аристократ и друг короля–основателя Саудовской Аравии Джон Филби[822] и советский–дипломат Карим Хакимов, в конечном итоге к 1945 г. победил… Рузвельт. Почему Советская Россия и Британия, боровшиеся за умы и сердца народов и правителей обширного региона, которому предстояло стать одним из ключевых «призов» в геополитической борьбе XX в., эту борьбу на том этапе (т. е. в период до Второй мировой войны) проиграли? Британцы — отчасти, поскольку упустили нефть в Саудовской Аравии, а Советская Россия — вчистую (если не считать установления отношений с КСА и заключения пары торговых договоров с ней и Йеменом) и смогла вернуться в регион только в 50-60‑е годы XX в. на волне национально–освободительных движений, хотя и опираясь на заделы, созданные в 20-30‑е годы.

Чтобы понять истоки происходивших тогда событий и диспозицию основных игроков, обратимся к общеизвестным договорённостям мировых держав, которые стали основой мировой политики на Ближнем Востоке после окончания Первой мировой войны и во многом остаются ею до настоящего времени. Речь идёт о тайных соглашениях между Великобританией и Францией от 16 мая 1916 г., в соответствии с которыми были разграничены сферы влияния между ними, а также Россией, которая должна была стать державой–победительницей и поучаствовать в колониальном разделе региона, если бы в ней не произошла революция октября 1917 г.

Напомним, что по соглашению Великобритания получала территорию, соответствующую современным Иордании и Ираку, а также район вокруг города Хайфа. Франция получала юго–восточную часть Турции, Северный Ирак, Сирию и Ливан. Впоследствии Франция отказалась от обещанного ей Мосульского вилайета и от участия в управлении Палестиной, удовлетворившись частью исторического Леванта. Оставшаяся территория между Средиземным морем и р. Иордан должна была находиться под международным контролем. Каждая из держав имела