Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

Фернана Диаса. Нет сомненья в том, что, передавая администрацию инфантам, он настоял на получении от них безусловного обязательства, что Фернан Диас сохранит за собой все занимаемые им посты[1131]. Если именно так развивались события, как мы и считаем, инфанты должны были согласиться с желанием короля, полагая, что без Альваро Фернан Диас не представляет для них опасности.

III

Мы не знаем, каким влиянием он пользовался во время администрации Хуана Наваррского. Но можно смело предположить, что он не был включён во внутренний круг доверенных лиц наваррского короля. Кроме чисто политического факта, что его считали «человеком Альваро» и, конечно, относились к нему с подозрением, он должен был быть объектом враждебных слухов среди последователей инфантов. Теперь его работа была строго лимитирована административными функциями, и мы можем предположить, что он сам контролировал свои действия так, чтобы не преступить эти рамки. В этой враждебной атмосфере, окружавшей его, — любой его шаг, который вызвал бы вопросы, мог спровоцировать внезапный налёт на него, — Фернан Диас не мог не быть крайне осторожным.

Ясно, что среди его врагов были не только «политические» противники. Чаще политический антагонизм развивается в личную ненависть, и Кастилия 30-х и 40-х гг. XV в. не была исключением. Разумеется, ненависть, накопившаяся по отношению к Диасу за время нахождения Альваро у власти, перешла в последующий за этим период. Но помимо его политической принадлежности, существовали ещё две причины для враждебного отношения к Докладчику, происходившие из самого его положения. Первая из них была, возможно, связана с почти безумной погоней за деньгами и собственностью, характеризующей кастильскую аристократию. Диас выступал арбитром во многих финансовых тяжбах, которые тем или иным путём касались администрации, и, имея прямой доступ и к Альваро, и к королю, рассматривался как их приближённый советник. Как минимум те, кто вышли из тяжб проигравшими, могли счесть его виновником своих поражений. Так родилось недовольство против Докладчика, и такое недовольство, укоренившись и будучи подогреваемым, могло вырасти в ярую ненависть[1132].

Но вдобавок к этим двум причинам — политической и финансовой — был ещё и третий источник ненависти к Докладчику, пожалуй, самый глубокий. Это относится к происхождению Диаса, то есть к тому, что он был обращённым евреем. Само его присутствие на влиятельном посту при дворе Хуана II доставляло мучительную боль антимарранским элементам как в администрации, так и в стране в целом. Для них Диас символизировал предел, которого достигло «еврейское» проникновение в правительство Кастилии, и был примером способности «евреев» занимать позиции, по праву принадлежащие «старым христианам». Неудивительно, что он был в числе первых конверсо, осуждённых (заочно) толедскими мятежниками за ересь и иудействование[1133].

То, что он не был ни еретиком, ни иудействующим, не нуждается, по нашему мнению, в обсуждении. Всё, что мы знаем о его жизни, подтверждает этот непреложный факт. Мы уже отметили то, что обычно игнорируется, но должно рассматриваться как само собой разумеющееся: конверсо, который хотел жить как иудействующий, то есть вести секретный еврейский образ жизни, не старался бы занять высокий пост в королевской администрации, а если бы он его занял, то не мог бы сохранить[1134]. Такая попытка неизбежно провалилась бы, в особенности в случае человека, занимающего пост Докладчика, личного секретаря короля, и другие важные посты, как это было в случае Фернана Диаса. Многочисленные обязанности, исполняемые на виду у всех, делали его как бы живущим в стеклянном доме. Но за Диасом не было замечено ничего, что могло дать повод заподозрить его в тайном иудействовании. Если бы подобное подозрение возникло, он не смог бы удержаться на своих позициях сколько-нибудь заметное время.

К этим соображениям можно добавить ещё несколько в их поддержку. Альвар Гарсия де Санта Мария, официальный хронист Хуана II, безгранично восхвалял Фернана Диаса. Этот факт сам по себе мог бы и ничего не значить для данной дискуссии. Но Альвар Гарсия был конверсо и являлся членом и, в каком-то смысле, представителем семьи Павла из Бургоса. Эту семью характеризовало полное отстранение от её еврейского прошлого и абсолютная интеграция в христианское общество, и у нас нет никакой причины полагать, что Альвар Гарсия чем-то в этом отличался от других членов семьи. Если бы он не был полностью убеждён в приверженности Докладчика к новой вере, которая приветствует полную ассимиляцию в христианстве, если бы он подозревал Фернана Диаса в тайных еврейских верованиях, он ни в коем случае не превозносил бы Фернана Диаса. Опасаясь возможного скандала, который скомпрометировал бы всех замешанных в нём, он наверняка воздержался бы от прославления такой сомнительной персоны.

И автор «Заметок о знаменитых обращённых» (который, несомненно, сам был конверсо того же свойства — выходцем из семьи типа Санта Мария или же «старым христианином», близким к марранам) не включил бы Фернана Диаса в число великих конверсо — в число тех, кто отличался своей «приверженностью и религиозностью», или, в более специфическом плане, своими выдающимися достижениями в сфере канонического закона, христианской теологии и церковного лидерства, если бы он испытывал малейшее сомнение в лояльности и приверженности Докладчика католической церкви[1135]. Более того, автор «Хроники Альваро де Луна» был явно враждебен по отношению к марранам. Он не поколебался отнестись с унизительным презрением к Хуану де Сибдаду, толедскому конверсо, убитому в 1449 г., потому что некоторые его родственники покинули Испанию и «вернулись» в иудаизм[1136]. Он определённо относился с враждебностью и к Фернану Диасу, потому что знал, какую роль последний сыграл в уничтожении его героя[1137]. И при этом он не мог указать ни на один малейший недочёт в религиозном поведении Докладчика, потому что явно не мог найти такового[1138]. Наконец, аристократы арагонской партии, находившиеся в оппозиции к нему из-за его верности Альваро, наверняка обвинили бы его в «ереси», если бы только могли. Но, не имея никакой возможности, они этого не сделали.

Нет, нечего было сказать по поводу истинного христианства Фернана Диаса и его потомства[1139]. Соответственно, обвинение толедских мятежников против него и его осуждение (заочно) как тайного иудействующего не были приняты всерьёз никем из тех, кто был с ним знаком. На самом деле эти обвинения обернулись бумерангом против самих обвинителей, выставив их в роли безответственных клеветников. Попытка толедских мятежников сместить Диаса провалилась, так же как и предшествовавшая ей попытка мятежных баронов. Докладчик продолжал трудиться на том же посту. Он сохранял свою должность непрерывно на протяжении тридцати пяти лет, несмотря на все смены государственной власти,