Полное собрание стихотворений и поэм. Том 1 - Эдуард Вениаминович Лимонов

так он всё видел в снах наяву, глядя в снежное поле Беляево-Богородского, он стал читать…»«В губернии номер пятнадцать…»

В романе «Молодой негодяй» заходит речь об этом стихотворении и ещё о нескольких: «Эд вот не зарывает свой талант в землю. Он упрямо пишет стихи и не понимает, как можно их не писать. Иной раз, одна нога в двери, он дописывает, наклонившись над ломберным столом… Сейчас стихи идут у него на удивление легко и сами собой. Всё вокруг него превращается в стихи. Азиатская летняя жара в резко континентальном Харькове получилась в стихотворении “Жара и Лето… Едут в гости…” Простой аквариум и в нём золотая рыбка, увиденный в доме Владика Семернина, остраняется сам собой по методу Шкловского и опоязовцев, и получается, что: “ В губернии номер пятнадцать / Большое созданье жило…”».

Метод Шкловского и опоязовцев — не что иное, как остранение, то есть восприятие чего-либо так, как будто ты, шокированный, озадаченный и не знающий, как всё это описать, видишь это впервые в жизни.

«Этот день невероятный…»

Стихотворение сохранилось и в архиве Анатолия Брусиловского, но с иной строфикой: там даётся сплошной текст и стоит дата — 25 июня 1971 года.

Пётр I («Брёвна…»)

К фигуре Петра I в своей эссеистике Лимонов обращался неоднократно: «Нет никакого сомнения, что, если бы не петровская жуткая революция, Россия бы захирела и умерла от шелудивой болезни, смешавшись с остяцкими княжествами, дошла бы до ранга какой-нибудь Тувы. Спасибо каким-то там протеинам, случайно зацепившимся за нуклиды или как там, в результате Пётр вышел из мамкиной утробы с отклонениями от обычной романовской шушеры. Важно не то, какую революцию произвёл Пётр I — европейскую или азиатскую, важно, что его революция сделала Россию мощной» («Священные монстры», «Выродок»).

«Свидание» («Вера приходит с жалким лицом с жалким лицом…»)

«Вера пришла с холода с холода с холода…» — реминисценция из стихотворения «Она пришла с мороза» (1908) А. А. Блока.

Постоянные повторы: «Вера приходит с жалким лицом с жалким лицом…», «Приходит в помещение из внешнего мира внешнего мира…» — буквализированная метафора из Г. В. Иванова: «Друг друга отражают зеркала, / Взаимно искажая отраженья».

«Книжищи»

В стихотворении явно присутствует влияние Велимира Хлебникова — поэта, оказавшего на поэтическое творчество Лимонова весьма значительное влияние.

«Хлебников не только неоспоримый гений поэзии 20-го века. Он намного крупнее и больше Пушкина, заявленного гением поэзии 19-го века. В 20-м веке было достаточное количество высокоталантливых поэтов, но все они: Маяковский, Мандельштам, Пастернак, Кручёных, но все они, плюс ещё многие, без остатка умаляются в Хлебникове. То есть в полифонном, политематическом поэтическом мире Хлебникова звучали и мотивы Маяковского, и Мандельштама, и Пастернака, и Кручёных, но их всех вместе может заменить один. Даже Блок с его якобы уникальной поэмой “Двенадцать” может быть найден в Хлебникове без труда. Это сразу несколько поэм, включая поэму “Ночь перед «Советами»”. “Ладомир” и “Война в мышеловке” могут быть рассматриваемы как прототипы поэм Маяковского, и, по всей вероятности, так оно и было. Маяковский слушал учителя. Велимир Хлебников сделал столько, что хватает как раз на дюжину первых русских поэтов 20-го века. Причина того, что он до сих пор невидим, непризнанны его поэтические размеры даже спустя 79 лет после его смерти в деревне Санталово, — причина этого непоэтическая. Это лень, глупость и тупость наших современников. Подумать только — возвеличивать довольно ничтожную Анну Ахматову (прав был Жданов в своей оценке её достаточно жеманных и мелких стихов), бессвязную Цветаеву, небольшого Пастернака и игнорировать поэта, написавшего “Усадьба ночью чингизхань!”, мрачные строки “Войны в мышеловке”:

Воскликнул волк: — Я юноши тело ем! Мы старцы подумать пора, что делаем… …Иль пригласите с острова Фиджи Чёрных и мрачных учителей И изучайте годами науку Как должно есть человечью руку…

Хлебникова называют в ряду других поэтов. Но ему место впереди, одному. Одному ему стоять, держа в руках снятое с могучих мяс и кости “курчавое чело” — голову Пушкина. Конечно, он прекрасно понимал, что соперник у него один — Пушкин. Со всеми другими он и не соревновался» («Священные монстры», «Святой»).

«Книжищи» Лимонов полагал одним из самых своих серьёзных поэтических достижений раннего периода (см. примечание к стихотворению «Кропоткин»).

«Сирены» («Вдохновляюсь птицею сиреною в день торжественных матросов…»)

В архиве А. Жолковского стихотворение начинается словами «Навеваюсь птицею сиреною…». Скорее всего, первая строка была переправлена самим Лимоновым при подготовке сборника «Русское» для издательства «Ардис».

«Баба старая кожа дряхлая одежда неопрятная…»

Впервые опубликовано в журнале «Ковчег» (№ 1 за 1978 год). В том же номере опубликованы следующие стихи Эдуарда Лимонова: «Я в мясном магазине служил», «Я люблю ворчливую песенку начальную…», «В докторском кабинете лиловом…», «Если кто и есть на лавке…», «Бледная русская роща…», «Жёлтая извилистая собака…», «Свидание» («Вера приходит…»), «О Гродно о Гродно! О Вильно о Вильно!».

Сама ситуация, воспроизводимая в стихотворении, отобразилась у Лимонова и в последней прозаической книге «Старик путешествует»: «Часто вспоминаю ответ девяностолетней бывшей петербургской красотки Саломеи Андрониковой, когда я спросил её: как она себя чувствует, как это — быть старой? Действие происходило в Лондоне, в усадьбе сэра Исайи Берлина. “Понимаете, Лимонов… — И она посмотрела на меня взвешивающим взглядом, но не долго разглядывала, быстро решив, что я заслуживаю честного ответа. — Понимаете, я так же безумна, как и в тридцать, так же готова к приключениям. Но моё тело — оно как скафандр водолаза. Оно тяжёлое, и я не могу уже с лёгкостью совершить все те безумства, которые я себе позволяла. Оно тяжёлое, как скафандр”».

Из сборника «Некоторые стихотворения»

(архив Александра Жолковского)

Александр Константинович Жолковский