Зомби - Клайв Баркер

И когда ты все-таки заходишь, то не спрашиваешь ключ от своей комнаты. Ведь там может поджидать полиция. Или кто-нибудь еще. Кто-нибудь, кто уже мертв, но жив. Дожидается, чтобы схватить тебя и…

Именно это я ощущал, но не выдавал ни лицом, ни голосом, пока спрашивал администратора за стойкой, не оставлял ли для меня кто-нибудь корреспонденции.

Мне, понимаете ли, требовалось проверить одну догадку — не подкуплены ли служащие гостиницы. Варек не стал бы этим заниматься, поскольку был уверен, что я соглашусь на его предложение. И теперь небольшой шанс. Если бы мне только получить телеграмму…

И она дожидалась меня, драгоценный желтый конверт, заткнутый в ящик для бумаг. Телеграмма из цирка. Я разорвал край и прочитал:

БОЛЬШОЙ АХМЕД ВОСТОЧНАЯ БРЕНТ-СТРИТ

СОРОК ТРИ ТЧК ФАМИЛИЯ РИЧАРДС

Вот и все, этого было достаточно. Брент-стрит — это улица на границе с Норт-сайд. Можно дойти пешком, можно воспользоваться надземкой и миновать Луп, если я желаю рискнуть.

Я желал. У Ахмеда (или Ричардса) были деньги.

Я должен был. Ахмед (или Ричардс) мог мне помочь.

Брент-стрит оказалась примерно в миле, на другой стороне моста, когда я вышел из надземки. Это была долгая и трудная миля, я держался в тени, отворачивал лицо от прохожих. Однако ничего не случилось. Я остановился перед выцветшим старым домом из коричневого песчаника, на котором красовалась цифра 43, закурил сигарету и поднялся по ступенькам, чтобы нажать на кнопку звонка.

Потом я принялся ждать.

Прошло добрых две минуты, прежде чем дверь открылась. За это время я успел вдоволь поразмышлять о человеке, с которым мне предстояло встретиться.

Будет ли этот Большой Ахмед в тюрбане? Смуглолицый человек с остроконечной бородкой, глубоко посаженными горящими глазами и певучим голосом?

Будет ли он обходительным, культурным, цивилизованным мистером Ричардсом, обманщиком с ярмарки, одетым несколько пестро, с голосом мягким и обволакивающим?

Мне было важно знать. Потому что я собирался сдаться на милость этого человека.

Дверь открылась на мой звонок.

— Большой Ахмед? — спросил я.

— Да. Прошу вас, входите.

Я вошел в освещенную прихожую, где смог как следует разглядеть хозяина.

Он не был ни Ахмедом, ни Ричардсом.

Он вообще не был никем.

Маленький человечек лет пятидесяти, с тонкими седеющими волосами. Морщинистое лицо, водянистые голубые глаза, почти серые. Если подумать, то и кожа у него была скорее серой. И костюм на нем был серый. Тихий, неприметный. Настолько непохожий на циркача, насколько вообще можно себе представить.

Как его описать? В Голливуде его назвали бы типом Барри Фитцджеральда без улыбки и провинциального акцента. Чей-то дядюшка. Чей-то добродушный дядюшка-холостяк.

Я понадеялся, что мой.

— Вы Большой Ахмед? — спросил я, все еще не уверенный, все еще не решившийся.

— Да. А вы хотите погадать?

— Э… да.

Можно было немного потянуть время, пока я приму решение. При том обороте, какой приняли события, я не доверял бы и собственному брату.

Дом оказался большой, старый, один из тех домов, которые строили, когда в большинстве семей было по восемь-девять детей вместо телевизора.

Большой Ахмед провел меня по длинному коридору, мимо двух или трех дверей, неизбежно ведущих на застекленную террасу, в гостиную и библиотеку. Комната, в которую он меня привел, походила на маленькую гостиную, где-то в глубине дома. Она была набита мебелью красного дерева, старинной и прочной. В центре стоял массивный стол и вокруг него обязательный хоровод стульев, словно готовых для сеанса. Однако в целом это место нисколько не походило ни на мастерскую медиума, ни на лавку ясновидца.

Я воспользовался тем, что комната была ярко освещена, чтобы внимательнее рассмотреть хозяина, однако осмотр не принес мне ничего нового. Просто усталый пожилой человек, я даже подумал, как ему удается выступать со своими трюками в цирке. В нем вообще не ощущалось ни капли восточной загадочности.

Даже когда он предложил мне сесть и достал из шкафа хрустальный шар, на меня это не произвело впечатления. Сам шар был маленький и покрытый пылью. На самом деле он даже смел пыль рукавом, смущенно улыбаясь при этом.

После чего сел, уставился в шар и снова улыбнулся.

— Предсказание стоит три доллара, — сказал он. — Добровольное пожертвование, как вы понимаете, а не гонорар. Брать за это гонорар противозаконно.

— Я согласен пожертвовать три бакса, — сказал я.

— Отлично.

Он оторвал взгляд от моего лица. Сфокусировался на шаре. Серые глаза, несколько покрасневшие.

Я сидел очень тихо, пока он смотрел. Он кашлянул, прочищая горло. Поерзал на месте. Затем заговорил.

Он назвал мое имя.

Он сказал мне, где я работал.

— Вы друг покойного Коно Коллури, — сказал он, глядя в пол. — И вы здесь, чтобы забрать его деньги. Сумму в восемь тысяч двести тридцать один доллар.

Он выдержал паузу. Я почувствовал, как пот впитывается в воротничок моей прекрасной белой рубашки, той самой, из погребальной конторы, скорее всего украденной у какого-нибудь покойника.

Он молчал, а я смотрел на него. Приятный маленький человечек в сером, но сколько он знает! Я никогда не верил в оккультные силы, но вот он сидит передо мной и сообщает такие факты.

После всего, что пережил за последние три дня, я понял, что принять больше не смогу. Все мои представления о вселенной рушились, а вместе с ними и мое психическое здоровье. Мертвецы ходят, я убийца, и вот теперь человек, который действительно умеет читать мысли. Это было уже слишком…

— Не расстраивайтесь, дружище. — Большой Ахмед медленно поднялся. — Я не хотел вас огорчать. Боюсь, это всего лишь дешевый трюк.

Его руки вынырнули из-под стола. Он держал конверт и листок бумаги.

Вздрогнув, я узнал письмо Коно.

— Вытащил у вас из кармана, когда задел вас в коридоре, — улыбнулся маленький пожилой человек. — Потом спрятал под столом и прочитал, пока вы думали, что я читаю в хрустальном шаре. Прием старый, зато эффективный.

Я кивнул и попытался улыбнуться, чтобы как-то выразить облегчение.

— Значит, вы друг Коно, — сказал Большой Ахмед. — Он писал мне о вас. Пару недель назад. Хотя о деньгах не упоминал. Это настоящая трагедия, не правда ли?

— Так вы знаете о признании?

— Да. Луи был настоящая крыса. — Улыбка сошла с его лица. — Скверное, запутанное дело. Я рад, что ушел из цирка.

Он подошел к шкафчику и отпер нижний ящик маленьким ключом. Достал большую черную жестяную коробку. Открыл ее вторым ключом. Принялся выкладывать на стол банкноты, крупные банкноты, сотни и тысячи.