"Говорящие с...-2" Последствия больших разговоров - Мария Барышева

   Но разве можно в столь важном деле цепляться за арбуз? Это просто арбуз. Кто угодно мог уронить перед ней арбуз. Или бутылку газировки. Сам свалиться.

   - Зачем ты запер меня в машине? - шепнула она Михаилу.

   - Я не запирал, - удивленно прошелестел Оружейник.

   - Нет, запер. Окно приоткрыл, а все двери были закрыты.

   - Да? Черт, это я, наверное, машинально.

   Михаил запер ее в машине, и она выбралась из нее именно тогда, когда веселая тетка в поисках сигареты брела к фонтану, чтобы, встретившись с ней, осознать, насколько сильно она сама хочет курить, и пошарить в карманах, которыми до сей поры не интересовалась, найти там деньги и направиться к тому ларьку, который ближе, и присесть на единственную свободную скамейку возле него, перед которой спустя десять минут порвался пакет с арбузом у женщины, которая агитирует за библейские курсы. Ничего не значащая цепочка случайностей? Или план ее безмолвной собеседницы, в очередной раз не оставшейся равнодушной?

   - Ну, мы, пожалуй, пойдем, - пухлая женщина принялась закатывать арбуз в пакет. - Вы подходите, если надумаете.

   - С десяти до шести, - добавила ее подруга, изучая свою забинтованную руку так, словно это было величайшее произведение искусства. - Кстати, вы не знаете, дороги уже открыли?

   - Дороги? - хором насторожилась троица из института сетевязания.

   - Дороги-то из города перекрыты - второй день уж... Сестра моя так расстраивается из-за этого - она ведь почти каждое утро на прогулку ездит, - она опустила руку и закивала своей пухлой соратнице, потеряв интерес к прочим собеседникам. - Прямо лица на ней нет. Я ей говорю - ты, Зина, обожди, дороги-то не навсегда закрыли, откроют - как же ж, город-то живой.

   - Не из-за самих прогулок она расстраивается, - рассудительно заметила владелица арбуза. - Я думаю, Люба, роман у ней. Вот они за городом-то и встречаются.

   - Какой роман, Нора, ну какой роман в ее-то годы?! - возмутилась тощая Люба. - Да и не то у нее воспитание, знаешь ли!

   - Воспитание тут при чем?! А годы, я тебе скажу - что годы?! Вон, Светка Дорофеева месяца не прошло, как замуж выскочила, а ей-то, между прочим, семьдесят четыре! Уж ты сама-то - давеча Борькин зять, Сережка, машину во дворе мыл полуголый, так ты с его глаз не сводила!

   - Это неправда! - вскричала Люба.

   - Ваша сестра часто ездит за город? - очень осторожно, почти не дыша, спросила Эша. - Ну, а говорите, никто из ваших...

   - Так она у нас не работает, - пояснила Люба. - Так, помогает мне иногда. Или просто с нами ходит. Делать-то ей все равно нечего. У нее как муж пять лет назад скончался, так она квартиру-то сменяла и сюда, значит, ко мне. Детей-то у нее нет. Живет, правда, на окраине, но ей там нравится...

   - А что твоей Зине не нравится?! - фыркнула подруга, и Шталь приподняла брови, уловив скрытый подтекст. Люба укоризненно качнула головой.

   - Нехорошо так говорить.

   - На чем же она ездит на прогулки? - вмешался Михаил, которого в данный момент интересовали технические детали. - На автобусе?

   - На велосипеде.

   Теперь брови приподнял Зеленцов.

   - Простите за вопрос, а сколько лет вашей сестре?

   - Семьдесят один, - отозвалась Люба с легкой гордостью в голосе. - Она мастер спорта, у нее четыре медали.

   - Толку от того! - буркнула Нора. - Медали-то медалями, и как с ней все носились, а после травмы сразу никому не нужна стала - кинули и забыли!

   - Вот сволочи! - с чувством сказала Эша, невольно вцепляясь в руку Михаила с такой силой, что у того вырвался слабый болезненный звук. - А что случилось?

   - Сотрясение мозга у ней было серьезное, - Нора, в отличие от подруги, явно наслаждалась разговором. - Головой повредилась и... - она сделала пальцами в воздухе неопределенный жест, - ну, вы понимаете. А ведь все равно замуж взяли, - добавила она с откровенной завистью женщины, которая никогда не была замужем. - Ты бы позвонила ей, Люба, чтоб помогла, а то сейчас каждый человек на счету.

   - Звонила уж, - кисло ответила Люба. - С ранья ее дома нет, я ж с чего про дороги-то и спросила - может открыли, так она и уехала. Правда, должна была уж вернуться. Так-то куда ей тут ходить - с нами, да с нами...

   - Каждый человек на счету? - Шталь постаралась придать своему голосу предельное разочарование. - Я думала, вас много... Ладно, Миш, пошли, - она приподнялась, потянув за рукав Оружейника, который немедленно сделал зверские глаза.

   - Нет, нас много, нас очень много! - поспешно хором закричали подданные царства Бога, и Нора, делая руками жесты, долженствующие доказать собеседникам мощь и масштабность учения, снова чуть не упустила арбуз. Зеленцов успокоил ее, скормив пухлой руке Норы еще одну солидную бумажную денежку. - Просто, в последнее время... прямо какая-то эпидемия, все по больницам лежат!.. - она запнулась, видимо, решив, что тем самым ставит под сомнение благосклонность высших сил к библейской школе.

   - Я сама чуть в больницу не попала, - Люба горестно и в то же время гордо продемонстрировала забинтованную руку. - Чайник взорвался, представляете? Обычный чайник! Конечно, он был старенький, давно пора была выкинуть, но... А эти из "скорой", главное, приехали - не поверили! Или, говорят, вы, бабулька, рассказываете, что на самом деле случилось, или вам, тогда выходит, не только руку лечить требуется! Ну, чайник-то я им показала, так сразу примолкли! А у Натальи Андреевны телевизор расплавился! А Раечку током стукнуло! А на Петровну шифоньер упал. Людмила в ожогах вся, а у Бориса-то Витальевича вообще вся квартира сгорела!..

   - Прекрати! - одернула ее подруга, старательно пряча денежку.

   - Любовь... - Эша встала, - простите, не знаю вашего отчества...

   - Виссарионовна.

   - Ничего себе! - сказал Михаил, глядя на старушку нетерпеливо-отчаянно, словно привязанный к перилам пес на задумавшуюся неподалеку кошку.

   - Любовь Виссарионовна, ваша сестра - верующая?

   - А вам зачем? - грозно вопросила Нора, в то время как Люба удивленно хлопала редкими ресницами. Зеленцов сунул ей еще одну бумажку.

   - Не отвлекайтесь.

   - Моя Зиночка - глубоко верующий человек, - с достоинством произнесла Люба, тоже вставая и выпрямляясь, после чего устремила на подругу огненный взгляд. - И если некоторые в заблуждении своем принимают ее любовь к людям и Богу за скудоумие... - она перевела взгляд на целую толпу незнакомых людей, которые за время разговора по знаку Михаила успели подойти вплотную и теперь суровым полукругом стояли перед скамейкой. - А что происходит? Кто вы? Что вам надо?

   - Нам, - Шталь глубоко вздохнула, - нам, Любовь Виссарионовна, очень надо познакомиться с вашей сестрой.