ДНЕВНИКИ - Александр Шмеман

Уж раз разыгралась желчь… Как мучителен этот "церковный" язык, на котором нужно говорить в Церкви, тон, стиль, повадка. Все условно, полное отсутствие простого, человеческого языка. С каким вздохом облегчения уезжаешь из этого мира ряс, чмоканья рук и церковных сплетен. Только отъехал – и вдруг видишь: мокрые, голые ветки, туман, в котором исчезают поля, деревья, дома. Небо. Наступающие сумерки. И все это говорит какую-то невероятно простую правду.

На днях мне кто-то кого-то процитировал: "Мистика и аскетизм несовместимы" (или что-то в этом роде, но именно это), и я несколько раз задумывался об этом. Тут что-то есть, о чем можно задуматься. "Аскет" – и, может быть, дело как раз в этом – вот той правды , о которой я только что писал (неба,

1 "…Должен сказать, что бабы несколько раздражают. Это невероятно примитивный и варварский род людей, чем-то напоминающий зулусских женщин, но при этом, к сожалению, тесно связанный здесь с нашей многострадальной Церковью. Они повсюду, ворчат, пререкаются друг с другом, толкаются, пихаются и визжат нечеловеческими голосами. Но все это не по-христиански…" (англ.).

517

мокрых веток, туманных сумерек и т.д.), не видит или, вернее, не хочет видеть, отталкивает от себя как нечто "чувственное". Аскет прежде всего закрывает глаза, слух, то есть все чувства, и борется с ними… "Мистик" – это тот, кто это видит , для которого все чувства – общение с Богом (в идеале). Что христианство – "аскетично" или "мистично"? Евангелие: "Смотрите на полевые лилии… (которые) Бог так одевает…"1 . Церковь. Таинства. Слава. Благолепие. И т.д. Выходит так, что мистично . А Крест ("крестом я распят для мира и мир для меня"2 )? Но "распят" не значит отвергнут … И т.д. Все это очень сложно, ибо, с одной стороны, мистицизм требует очищения и проверки (аскетизм), а аскет "аскетствует" для Бога, чтобы прорваться к Нему сквозь плоть . И все же тут возможны, очевидны два различных ударения … Где-то аскетизм перестает быть христианским (именно люди этого направления не "чувствуют" таинств, Церкви, их тянет на ригоризм). Где-то, конечно, и мистицизм – двусмыслен, становится именно "чувственным". Но из христианства все же не выкинуть "чувств" (в смысле "пяти чувств"), как не выкинуть из него аскетизма, то есть, попросту говоря, борьбы с собой.

Четверг, 6 марта 1980

Все та же тусклая, греховно-низкая полоса. "Без божества, без вдохновенья…"3 . И ничего не хочется делать, и все откладываешь… Чувствую в себе полное отсутствие подвига, усилия, собранности , не говоря уже о молитве.

Разговор сегодня по телефону с Андреем. Маме хуже, она совсем плохо видит, плохо соображает, с трудом говорит. Боже мой, как это грустно… Не смерть, а это угасание жизни, заживо – тление…

Пишу скрипты. Пишу умом . И ум согласен. Но как часто несогласно сердце . "Lе coeur a ses raisons que la raison ne connait pas"4 . Мне иногда кажется, что у меня наоборот. Верит, и радуется вере, и согласен с верой мой ум. "Сер-

Пятница, 7 марта 1980

Биография Е.Е.Cummmgs'a. Читаю и спрашиваю себя, как когда-то спрашивал себя, читая книги о сюрреалистах, дадаистах, футуристах и всяческих "модернистах": в чем их "движущая сила"? Вот Каммингс пишет своей сестре и исповедует свое кредо: разрушение (то есть искусство для него – прежде всего разрушение "прежнего") и дальше утверждение: "всё – секс" (удар по голове Фрейдом). Насколько я себя помню, никогда не чувствовал я этой жажды – во что бы то ни стало разрыва с прошлым, обязательного, радикального противостояния ему, хотя всегда – и очень рано – чувствовал его давление, и это значит – необходимость переоценок, освобождения от идолопоклонства про-

1 Мф.6:28-30. 2Гал.6:14.

3 Из стихотворения А Пушкина "Я помню чудное мгновенье…".

4 "У сердца есть свои основания, которых разум не знает" (фр.) (Б.Паскаль).

5 Ср.: Мф.15:8.

518

шлого, чувствовал наличие конфликта. Непонятен мне, таким образом, радикализм, желание, и страстное, все поставить "вверх дном". Тут очевидна – глупость. И всегда получается новое порабощение – Фрейду, Марксу… Один из друзей Каммингса бросает все, переезжает в Вену, чтобы быть "ближе к Фрейду"… И вот – разрушенные жизни, кабацкое "освобождение" и сплошная душевная "изжога". Приходит тяжелая пора, и читают люди не Хлебникова и не Крученых, а Ахматову, Пастернака. Модернизм – это, однако, явление духовное , то есть укоренено в каком-то глубоком духовном искривлении… Недаром ключом к искусству (словесному) Каммингс считал глагол , то есть то, что выражает движение, жизнь, то, что он называл "is"1 . Это восстание против "статики", но восстание внутренне пустое, ибо "is" без отнесенности к, с одной стороны, кто (who is…), а с другой – к что (is what…) остается пустым. В пределе, как слово , оно (is) призвано исчезнуть, как в арамейском и отчасти в русском языках. "Сие – Тело Мое" (а богословы веками толкуют о слове ("есть"), которого Христос, по всей вероятности, не произнес). Но исчезает "есть" (is) потому, что входит как жизнь, как самораскрытие, как исполнение и в кто или что (кто есть , что есть ?}, и в что второе: что (кто) – есть что (кто). Модернизм, таким образом, есть только "есть", и даже больше – отрицание и субъекта (кто), и предиката (что). В пределе – бессмыслица и – что хуже – разложение самого есть . Можно сказать еще и так: в консерватизме есть ничего не являет и не исполняет, не "животворит". В модернизме есть разлагает то, что призвано оно "являть", ибо являет только само себя: "движение движения…" Бог есть предельное, абсолютное совпадение кто (Аз), есть (Есмь), что (Сущий). Судья – и консерватизма, и модернизма, и одновременно – ответ на заключенный в них, их вечно порождающий вопрос.

Воскресенье, 9 марта 1980

Субботу провел в Луисвилле, Кентукки, с целодневными лекциями и вопросами-ответами. Литургия с нашими alumni2 , разговоры. Устал очень, но и доволен днем: сознание, что делаю то, к чему призван…

Комедия в Иране продолжается. Студенты (!) опять отказались передать заложников правительству. Аятолла молчит, все остальные кричат. Мир "надеется". Так ясно, что правительство бессильно и что вся эта "исламская революция" – кровавый балаган и чепуха.

Крестопоклонная. Торжественная Литургия в семинарии. Изумительный весенний день.

Понедельник, 10 марта 1980

Вчера целый день "ничегонеделанья", dolce faraiente. Чтение воскресной "Нью-Йорк таймс", "созерцание мира" – его суеты, страстей, путаницы. Путаницы, не рассеиваемой, а углубляемой бесконечными объяснениями и ана-

1 Is (англ.) – есть (третье лицо единственного числа глагола to be – быть).

2 бывшими студентами (англ.).

519

лизами всевозможных "экспертов" и "специалистов". Все эти объяснения потому ничего и не объясняют, что в них отсутствует главное или, вернее, ссылка на отсутствие в мире главного: общего, единого ощущения, понимания самого мира, самой жизни. Соловьев шутил: "Все в этом мире – только связь трансцендентальных предпосылок…"1 . Однако шутка эта есть совершеннейшая правда. В современном мире этой связи нет. Его от нее "освободили". Освободили якобы для того, чтобы сделать человека наконец хозяином собственной судьбы ("никто не даст нам избавленья – ни Бог, ни царь и ни герой…"2 ). Но этот освобожденный человек никакой "судьбы" не знает, ни своей, ни чужой, и оказывается еще большим рабом. Рабом прежде всего всевозможных эгоизмов: личного, национального, расового… Зачем корсиканцам или баскам независимость? Чтобы быть собой . Но что значит быть собой ? Вот этого-то никто, абсолютно никто не знает. Поэтому никто и не становится "собой", а, "освободившись", немедленно порабощает себя чему-то другому -социализму, национализму и т.д. Одни еще "борются за существование", и к их услугам марксизм. Другие – американцы и вообще "белые" – борются за право на порнографию, и к их услугам либерализм, борьба за "права личности", причем саму-то личность уж никто давно не может определить. Все идет под знаком борьбы за что-то, имеющее быть осуществимым, но никогда не осуществляемое, ибо неизвестное и неопределимое ("быть собой"). Потеряв Бога , отвергнув Его – человечество и в целом, и в "личности" живет одним всеобъемлющим оборотом на себя : эгоизмом в буквальном смысле этого слова. А так как жить собой невозможно, есть reductio ad absurdum3 жизни, которая только потому и жизнь, что живет другим , то эгоизму приходится все время выдумывать опасности за себя и себе , "другое" отождествлять с врагом , а жизнь с борьбой.