Государство и революции - Валерий Шамбаров

Самого его в родной неведомой стране ждала смерть - Бранд возглавил организацию НТС в Смоленске, где и умер от тифа.

Но казалось, что национальная революция, курс на которую держал НТС, действительно начинается. И население, и армия в первые месяцы войны стали выходить из-под контроля коммунистов. Жители встречали немцев колокольным звоном и хлебом-солью, открывали заколоченные большевиками церкви, распускали колхозы, выбрасывали в помойку портреты опостылевших вождей и доставали припрятанные иконы. Выдавали ненавистных активистов и чекистов, искренне веря, что наконец-то пришла достойная жизнь. Солдаты массами сдавались, а то и переходили на сторону неприятеля. Причем вовсе не видели в этом предательства Родины - считали, что хуже, чем при коммунистах, Родине все равно быть не может. А что касается нацистских зверств, то ведь до 22. 6. 41 сама же советская пропаганда опровергала такие сведения как "буржуазную клевету", восхваляя честь, доблесть и мужество немцев. И когда та же пропаганда повернула на 180 градусов и заговорила о германских злодеяниях, ей уже не верили ни на грош. Из 5,2 (по другим данным - 5,7) миллионов военнопленных, захваченных немцами за время войны, 3,8 сдалось в 1941 г., что и стало, по-видимому, главной причиной фронтовой катастрофы.

Сталинский приказ № 0019 от 16. 7. 41 г. констатировал: "На всех фронтах имеются многочисленные элементы, которые даже бегут навстречу противнику и при первом соприкосновении с ним бросают оружие".

И именно по этой причине родился печально-известный приказ № 270 от 16. 8, объявлявший сдачу в плен предательством. Например, только в одной операции по окружению советских войск под Белостоком на сторону немцев перешло (не просто сдалось, а перешло) 20 тыс. чел. В Львове произошло восстание, взбунтовавшиеся горожане под руководством активистов ОУН напали на тюрьму и выпустили политзаключенных. 28. 6. старший политрук Григоренко занял позицию под мостом через Березину и открыл огонь по работникам НКВД. В 99-й дивизии, вышедшей на позиции, 80 чел. отказалось стрелять по немцам - и сами были расстреляны. В полосе одного лишь Юго-Западного фронта за неполный месяц с 22. 6 по 20. 7 согласно докладу Мехлиса был задержан 75. 771 дезертир.

В августе 41-го командир 436 полка донской казак Кононов объявил подчиненным, что решил повернуть оружие против Сталина. За ним добровольно пошел весь полк. И он, перейдя к немцам, стал формировать казачью часть. Когда прибыл для этого в лагерь под Могилевом, из 5 тыс. пленных идти к нему вызвалось 4 тыс. В знаменитой 316-й, Панфиловской дивизии, по донесению члена ВС армии Лобачева от 27. 10. 41 г. во всех трех полках были зафиксированы антисоветские настроения и высказывания. Говорили: "Надо бросать воевать", "Сейчас 50% колхозников настроены против Советской власти..." И в той самой роте, что погибла под гусеницами танков у разъезда Дубосеково, было двое перебежчиков - не пленных, а добровольно перешедших к врагу. Под Лугой ленинградский студент Мартыновский создал студенческий партизанский отряд, чтобы сражаться с коммунистами. Под Порховом лейтенант Рутченко, бывший аспирант, организовал еще один антисоветский отряд из студентов и красноармейцев. В г. Локте Брянской области еще до прихода немцев население сбросило советскую власть и создало самоуправляемую "республику", которую возглавил инженер К. П. Воскобойников (кстати, будучи политзаключенным, он еще в лагерях познакомился с членами НТС и во многом разделял их теории). Эта "республика" охватила восемь районов, создала и собственные вооруженные силы - Русскую Освободительную Народную Армию (РОНА) численностью в 20 тыс. чел. под командованием Б. Каминского. Армия имела свою артиллерию, танки, а на знаменах изображался Георгий-Победоносец.

Уже в 1941 г. русских добровольцев из перебежчиков и пленных начали принимать в германскую армию - так называемые "хиви" ("Хильфсвиллиге" "добровольные помощники"). Сперва их использовали на тыловых, санитарных должностях, но уже вскоре стали доверять оружие и формировать из них "Остгруппен" - вспомогательные части, примерно соответствующие батальону. И численность советских граждан в составе Вермахта постепенно дошла до 800 тыс. чел., а по некоторым данным даже до миллиона! Конечно, многие записывались в такие формирования только для того, чтобы выжить в плену. Но сколько шло воевать добровольно и искренне - особенно в самом начале войны, когда политика оккупантов в СССР еще не раскрыла себя полностью!

В Белоруссии и Смоленщине для поддержания порядка и очистки местности от коммунистических партизан стала создаваться добровольческая "народная милиция" - и тоже желающих набралось до 100 тыс. - уж тут-то не из лагерей, а из обычных мирных жителей сел и городов. Полковник ВВС В. И. Мальцев, посаженный в 1938 г., потом реабилитированный, но так и не возвращенный на летную работу, был начальником санатория ВВС в Крыму. Он преднамеренно не эвакуировался и перешел к немцам, стал бургомистром Ялты, сформировал шесть добровольческих отрядов, а потом пошел служить в Люфтваффе и создал русскую боевую эскадрилью. В советских лагерях возле Усть-Усы начальник командировки Ретюнин поднял несколько сотен заключенных, разоружил охрану и ушел в леса партизанить. А в немецком лагере военнопленных под Тильзитом 12 тыс. чел. подписали заявление, что пора превратить Отечественную войну в гражданскую.

А фактически она уже началась и шла полным ходом, эта "третья гражданская", началась и шла параллельно с советско-германской, и по охвату ничуть не уступала "первой гражданской". Она оказалась совершенно заслоненной сражениями Второй Мировой и не имела своих историков. Впрочем, она почти не имела и собственной истории. Потому что была немцам совершенно не нужна, была непонятна им и не вписывалась в их планы, согласно которым русских требовалось покорить, а вовсе не "освобождать", и после предполагаемой победы им предназначалась участь рабов, подданных, но никак не союзников. И освободительный подъем народа всячески подавлялся и сдерживался самими же немцами. Никаким движениям и формированиям не позволяли набрать достаточную самостоятельную силу, и они оказывались в полной зависимости от положения Германии. Так что фронты "гражданской войны" стали лишь вкраплениями общих фронтов Отечественной. Части "Остгруппен" создавались с немецкими офицерами во главе, и русские добровольцы служили в них на правах немецких солдат. В связи с массовостью этих формирований был введен пост главнокомандующего "Остгруппен", им стал генерал Гейнц Гельмих. Но скорее, он занимался их учетом и набором пополнений, потому что такие части отнюдь не сводились воедино, а наоборот, преднамеренно распылялись по разным фронтам и соединениям. А часто русских "хиви" вообще зачисляли группами по 9-12 человек в немецкие роты.