Государство и революции - Валерий Шамбаров

Эти проекты были впоследствии обнаружены в архивах германского МИД. Берлин предлагал заключить четырехсторонний договор с Японией, Италией и СССР сроком на 10 лет, которым стороны обязывались не присоединяться "ни к какой комбинации держав", направленной против кого-то из них, оказывать друг дружке экономическую помощь и всячески "расширять существующее соглашение". К договору прилагался секретный протокол о сферах влияния. Для Японии - Восточная Азия к югу от Японских островов, для Италии - Северная и Северо-Восточная Африка, для Германии - Центральная Африка и кое-что "по мелочам", вроде Индокитая, для СССР - "к югу от национальной территории в направлении Индийского океана". А окончательный территориальный передел Европы откладывался до завершения войны и заключения мира.

В исторической литературе утвердилась версия, будто этот план был лишь отвлекающим маневром: в случае согласия дискредитировать СССР в глазах Запада, вбить между ними клин, а потом напасть. Такую версию породили после войны как советская, так и западная пропаганда, которой требовалось обелить восточного союзника и затушевать беспринципность "демократов". На деле же нетрудно понять, что скажи Сталин "да", нападать на него было бы для Гитлера вовсе не обязательно - по крайней мере, летом 41-го. Ведь Советский Союз в этом случае делал свой окончательный выбор в мировом противостоянии и вступал в открытую войну с англичанами, вторгаясь в их традиционную зону интересов. Победил бы он там или завяз, как в Финляндии, все равно принес бы пользу немцам, оттянув на себя британские дивизии из Индии и с Ближнего Востока. "Мина" была скрыта в другом месте - в уточнении европейских границ после победы. Как раз до этого времени было выгодно и вполне логично отложить разборку с Россией, продиктовав ей потом свои условия. Скажем, в виде компенсации за приобретения в Иране потребовать уступки земель, нужных Германии - Прибалтики, части Украины и т. д. На что Москва или должна будет согласиться, если попадет в такую же зависимость от Гитлера, как румыны, или, оставшись в полной изоляции, будет раздавлена с двух сторон Германией и Японией. Или наоборот, сперва вместе со Сталиным разгромить и поставить на место японцев - уж как ситуация сложится...

Но Сталин переоценивал свою мощь - точнее, весомость своей мощи в глазах Гитлера, и 26. 11 через посла Шуленбурга Москва передала свой контрпроект соглашения. В нем указывалось, что СССР готов присоединиться к "трехстороннему пакту" лишь на своих собственных условиях: Германия немедленно выводит войска из Финляндии; в течение нескольких месяцев заключается "пакт о взаимопомощи" между СССР и Болгарией - разумеется, с правом ввода войск; на основе долгосрочной аренды Советскому Союзу предоставляется база для сухопутных и военно-морских сил в районе Босфора и Дарданелл; центром советских притязаний признается район к югу от Баку и Батуми в направлении Персидского залива; а Япония отказывается от своих прав на нефтяные и угольные месторождения Сахалина. Обратите внимание на принципиальные отличия проекта и контрпроекта. Центр притязаний сместился с Ирана на Турцию и Ирак - который как раз в это время и без того склонялся на сторону немцев. То есть, активных боевых действий против демократической коалиции Советский Союз избегал, а значит, продолжал бы сохранять в отношениях с ними формальную свободу рук. Требовал фактически подарить ему Болгарию - и автоматом под его влияние попадала Румыния, обе - германские союзницы. К тяжелой жертве принуждалась союзница-Япония. А нейтральная Турция, которая вряд ли согласилась бы добровольно уступить проливы и восточные области, втягивалась в войну на стороне Англии.

Получалось, что Советский Союз, ценность которого даже в качестве союзника Гитлеру представлялась теперь невысокой, опять хотел загребать жар чужими руками и всего лишь за нейтралитет требовал крупных дармовых подарков за счет Германии и ее союзников, что выглядело в глазах фюрера верхом наглости. С политической и военной точки зрения подобные уступки были бы колоссальным ударом по самому Рейху - они вызвали бы осложнения с Японией, ссорили с Турцией, лишали стран, на которые уже наложили лапу сами немцы. В общем, показалось проще разгромить такого "друга", чем удовлетворять его растущие запросы.

Наконец, стоит учесть и психологическую сторону вопроса. Требовать раз за разом новых уступок за неопределенные обещания и намерения - ведь это была тактика самого Гитлера. Точно так же он поступал в игре с Западом, в ответ на словесный антисоветизм вымогая одну подачку за другой. А когда взял все, что мог, тут же сменил ориентацию. Так что с точки зрения фюрера, и для Сталина было бы вполне логично попытаться взять, что дадут, а потом что не дадут, переметнувшись на сторону противника. Каждый человек судит по себе, и может быть, Гитлер даже действительно убедил себя, будто Россия готовит ему удар в спину. Что со стратегических и геополитических позиций выглядело вполне обоснованно. Потому что в случае экспансии СССР на Балканы, для германской агрессии оставался единственный путь - высадка в Британии. С открытыми тылами...

И Гитлер прокомментировал контрпроект в таких словах: "Сталин умен и коварен. Он требует все больше и больше. Это хладнокровный шантажист. Победа Германии стала непереносимой для России, поэтому необходимо поставить ее на колени как можно скорее".

Впрочем, как уже указывалось, данное решение вызревало у него давно, и советская реакция на "план Риббентропа" стала лишь толчком, который помог фюреру преодолеть последние сомнения и колебания. Как раз после изучения контрпроекта он приказал своим военным ускорить разработку оперативной документации и 18. 12. 1940 г; подписал директиву № 21, получившую название "План Отто", а впоследствии переименованную в план "Барбаросса".

В литературе до сих пор остается открытым и вопрос, а не собирался ли Сталин в самом деле ударить в спину Гитлеру? На него можно ответить однозначно - нет. Во всяком случае, в 1940-41 гг. Причем даже в период холодной войны, когда антисоветские исследователи тщательно выискивали прегрешения "вождя народов" и факты, способные хоть как-то обелить нацистскую агрессию против СССР, они вынуждены были признать несостоятельность данного предположения. Но в последнее время в работах самых безудержных искателей сенсаций версия о том, будто фюрер всего лишь опередил Сталина, готовящего нападение, начала муссироваться снова. В ее подтверждение приводят и известные данные о слишком близком выдвижении к западной границе советских войск, резервов и складов, и штабную игру конца 1940 г. на предмет войны между "западными" и "восточными", а главное ссылки на недавно обнаруженный документ "Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками", составленный в мае 41-го Ватутиным и Василевским, где превентивный удар действительно предусматривался. Но при этом упускается то обстоятельство, что под данным документом (рукописным, он даже не перепечатывался) подписи наркома обороны Тимошенко и начальника Генштаба Жукова были только обозначены - самих подписей нет. То есть военные специалисты такой вариант рассматривали - возможно, и по заданию Тимошенко с Жуковым, и с военной точки зрения он действительно мог иметь определенный успех. Но отсутствие подписей свидетельствует и о другом. Провентилировав настроения в верхах, командование сочло, что с таким планом лучше вообще не соваться, а то недолго и под фанфары загреметь. Вот и забросили его на стадии проекта.