Государство и революции - Валерий Шамбаров

Ну а немцы "платили по счетам". Видимо, Сталин все-таки осторожничал и не хотел рисковать раньше времени, поэтому операцию по захвату Прибалтики он начал только после разгрома Англии и Франции. Для подготовки на местах в три республики были направлены специальные эмиссары, все трое - фигуры весьма примечательные. В Эстонию поехал Жданов, в Латвию - Вышинский, в Литву - приятель Берии Деканозов. И как раз при вступлении немцев в Париж прибалтам были предъявлены ультиматумы одинакового содержания, требующие отставки их правительств, ареста некоторых членов руководства и ввода такого количества советских войск, какое Москва сочтет нужным. Через месяц последовала инсценировка выборов, и "вновь избранные парламенты" проголосовали за вступление в СССР. Германия при этом свое слово сдержала, и письма с протестами, с которыми прибалтийские послы в Берлине попытались обратить к германскому правительству, были им возвращены по указанию Риббентропа.

Да и германские спецслужбы, имевшие сильную сеть в Прибалтике, тоже союзникам пособили. Помогли в запугивании и терроризировании местных политических и общественных деятелей, в распространении слухов и создании нужной атмосферы, в организации "революций", провозгласивших советскую власть. Правда, при этом постарались и своих агентов пристроить на те или иные посты. Ну да и большевики в долгу не остались, внедрив множество своих разведчиков в массу немцев-репатриантов, выезжавших из Прибалтики в Германию. Но даже аресты выявленных обеими сторонами шпионов отношений между коллегами отнюдь не испортили. Уж такая работа, и в спецслужбах это прекрасно понимали. А кто попался - что ж, сам виноват, все равно теперь не вернешь...

20. Точка выбора

Было ли столкновение СССР и нацистской Германии неизбежным? Вопрос неоднозначный. По стратегическим идеям Гитлера - да. Завоевание "жизненного пространства" на Востоке он ставил целью еще во время написания "Майн Кампф", а приведенные выше высказывания, как и многие другие, показывают, что он и в начале правления, и в преддверии Второй мировой держал про себя замысел, который в итоге и осуществил - сначала сокрушить Запад, а потом осуществить вторжение в Россию. Но как уже отмечалось, цитаты и высказывания фюрера нельзя считать достаточно строгим доказательством. Причем если в тактическом лавировании и изменениях своей линии он действовал четко "по-ленински", то в полной мере обладал и другой привычкой Ильича - никогда не признавался в предыдущих обманах или ошибках, а просто переставал вспоминать о них. Например, социалистические пункты его программы так никогда и не были отменены. Однако и в жизнь их воплощать никто не думал.

И если он несколько раз упоминал о грядущей войне с Россией, то другие высказывания, сделанные во второй половине 1939 - начале 40 гг., дают почву для предположений, что в данный период он допускал и развитие союзных отношений с СССР - по крайней мере, на ближайшее время. В частности, он заговорил о проектах уже не "евроазиатской", а "евроафриканской" империи. Можно здесь вспомнить и тот факт, что японцев он тоже считал лишь временными союзниками, в глаза называя "арийцами Азии", а за глаза "желтыми обезьянами". Их независимая политика и нежелание поступаться собственными интересами очень его раздражали, и конфликт с ними он тоже считал неизбежным, неоднократно подчеркивая, что рано или поздно Германия наведет свой порядок в Азии и умерит аппетиты Токио. Но это "когда-нибудь", в неопределенном будущем.

С другой стороны, необходимо учитывать, что более-менее прочная блокировка с Гитлером получалась только у тех государств, которые соглашались на роль его младшего партнера. Если не сразу, как Румыния, Болгария и Словакия, то со временем - как Италия, которая в 1934 г. еще могла угрожать войсками слабой Германии и препятствовать аншлюсу Австрии, в 1939 г. заставляла считаться со своими мнениями о вступлении в войну, но с 1940 г., обделавшись во Франции и Греции, сошла на второй план. Такие союзники фюрера устраивали, поскольку оказывались по сути его вассалами. И он, кстати, оставлял за собой полное право наказывать собственных союзников, как поступил с Югославией в 1941 г., с Италией в 1943 г. или с Венгрией в 1944 г.

Поэтому можно предположить, что и для СССР война не обязательно должна была начаться в 41-м. Замысел этой войны мог и дольше сохраняться на уровне перспективной идеи, а конкретная реализация отложиться на будущее, трансформироваться в иные формы, и в принципе, нельзя исключать другие возможности развития событий, иную их очередность, а в итоге - и иной "исторический сценарий". Когда же и по каким причинам планы Берлина вернулись в антисоветское русло? Еще после встречи "дружественных армий" в Польше опытные германские вояки отметили и доложили фюреру, что переоценивали мощь, которой так бахвалился Сталин, что вооружение у русских слабое и устаревшее, солдаты плохо обучены, а молодые командиры, выдвинувшиеся на смену репрессированным кадрам, в профессиональном плане близки к нулю.

Однако главным фактором, совершенно уронившим былой советский авторитет в глазах Гитлера, стали результаты Советско-финской войны ноября 1939 - марта 1940 гг., когда огромная страна с неисчерпаемыми ресурсами так и не смогла одолеть маленькое, слаборазвитое государство и, бездарно положив массу солдат (67 тыс. чел., а по некоторым неофициальным данным и свыше 200 тыс. - против 23 тыс. убитых в финской армии) вынуждена была заключить компромиссный мир, сделав вид, будто добилась всего желаемого. Хотя, конечно же, изначально планировался полный захват Финляндии - даже марионеточное "правительство" во главе с Куусиненом уже было создано. Кстати, нетрудно увидеть, что при выдвижении ультимативных требований к Хельсинки Сталин учел чехословацкий опыт Гитлера, который тоже сперва потребовал лишь Судетскую область. Но отдать Карельский перешеек с "линией Маннергейма" значило бы примерно то же, что отдать мощные укрепления в Судетах. Согласись на это финны, остальная их территория могла быть захвачена мгновенно и в любой подходящий момент - как Чехословакия. На этом примере нетрудно увидеть и то, как развивались бы чешские события, не будь Мюнхена - несмотря на неравенство сил, немцы обломали бы зубы точно так же, как советские войска в Финляндии.

Очередной толчок к будущему конфликту дали события лета 1940 г. После капитуляции французов в Компьене Молотов вызвал германского посла и проинформировал, что "решение бессарабского вопроса больше не терпит отлагательства", и в ночь на 26. 6 СССР предъявил ультиматум Румынии, выдвигая требования на Бессарабию и Сев. Буковину и предоставив один день для ответа. Румыния была в шоке, ее прежняя покровительница Франция была только что разгромлена, и она принялась взывать к Германии и по дипломатическим каналам, и по линии своего Генштаба, обратившегося за помощью к ОКБ и доказывающего, что "обстановка на Востоке становится угрожающей из-за сосредоточения русских у границ Бессарабии". А немцы и сами пребывали в полной панике, поскольку целиком зависели от румынской нефти! И начнись там война, то что бы помешало Сталину не ограничиться Бессарабией и захватить всю Румынию? И все - Кремль получил бы возможность диктовать Гитлеру любые условия, держа руку на вентиле месторождений в Плоешти. Захоти он вдруг перекрыть этот канал, и Германии нечем стало бы заправлять свои танки и самолеты. И противостоять русским в тот момент было нечем, поскольку на период операции во Франции на Востоке было оставлено всего 5 дивизий. И Берлин употребил отчаянные усилия, чтобы убедить румын принять ультиматум.