Жена Дроу - Ирина Баздырева

Для Ники только сейчас открылась вся глубина ее любви к нему. Раньше она спокойно наслаждалась его любовью, уверенная в нем. Он был так надежен, что за ним она чувствовала себя как за каменной стеной, что укрывала ее от всех холодных ветров невзгод. И вот теперь она, одинокая, жалкая и уязвимая, открыта им со всех сторон.

Они шли до тех пор, пока продравшись через заросли ольхи, не уперлись в глухую стену. В темноте Ника запнулась о чуть высившийся холмик, сглаженный временем и заросший травой. Это и был заброшенный участок неосвещенной земли монастырского кладбища. Ника перенастроила зрение. Таких холмиков, подобных тому, о который она запнулась было несколько. За этими могилами никто не ухаживал.

Режина остановилась, огляделась, вынула из узелка нож, присев, вогнала его в землю и начала им, взрыхляя и путаясь в корнях травы, очерчивать большой круг. Потом принялась вырезать в нем замысловатые магические знаки. Дело это было трудоемкое и кропотливое и требовало не только физических усилий, но и времени. Ника хотела было предложить свою помощь, но вовремя прикусила язык. В подобных вещах помощь не предлагается. Но было похоже, что Режина выдыхается, хотя еще половина круга оставалась не изрисована знаками. Видимо ей стало жарко и она, не останавливаясь ни на минуту, сбросила на плечи капюшон, понадеявшись, что ночная тьма скроет от Ники ее лицо. Так Ника, едва ли не единственная в монастыре, увидела лицо ведьмы.

Оно принадлежало женщине лет тридцати, очень красивое с чувственными губами, причем верхняя губа была полней; коротким, но тонким носиком и большими глазами под изогнутой дугой бровей. Ее темные волосы, по монастырскому правилу, были обрезаны до плеч. Она напоминала кошку, с ее-то глазами, чья радужка была желтой, а вот зрачок имел вертикальную форму веретена. И эти кошачьи глаза вдруг внимательно взглянули на Нику. Наложив последний знак, закрывающий пентаграмму, она приподняв голову, прикрыв их, замерла на месте, словно к чему-то прислушиваясь.

— М-м… - прошептала она. — Твой страх… настоящий… Тебе стра-ашно… О! Как же ты искушаешь меня — она облизала бледные сухие губы, как будто смаковала сладкое тягучее вино.

А Ника, чувствуя, как ее уже трясет от всей этой жути, начала думать, что, по своей глупости и простоте, опять угодила в ловушку, поверив в байку о раскаявшейся ведьме. И тут, Режина рассмеялась:

— Ах, Ника, Ника! Тебе, в последнюю очередь, я бы причинила вред.

Страх отпустил Нику и не слова Режины успокоили его, а, как ни странно то, что у нее, как заметила она, оказались нормальные человеческие зубы, а не вампирские клыки.

— А…- выдавила из себя Ника, наблюдая, как Режина выдернула нож из земли и вытерла его о рукав рясы. — У тебя… такие странные глаза… Ты поэтому постоянно носишь капюшон?

— Да. Мать настоятельница обязала меня к этому, — Режина подошла к Нике, слишком уж близко и она сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться. Все-таки, в этой женщине было, что-то чужеродное. Ведьма понимающе улыбнулась.

— Я только хочу наложить на тебя знак защиты

Начертала над ней какой-то знак и удовлетворенно кивнула.

— Теперь-то нас никто не увидит, — ухмыльнулась она, как показалось Нике, недвусмысленно, но сообразив, что та попросту дразнит ее, укоризненно попросила:

— Режина…

— Хорошо, хорошо… не буду я тебя пугать… - лукавая улыбка скользнула по ее полным губам.

Режина и без своих ведьмовских чар была неотразима.

— Чтобы не случилось, твой дух должен быть непоколебим, — отбросив шутливый тон, принялась наставлять она Нику. — И, чтобы не предстало твоим глазам, ты должна держать в уме имя Зуффа. Поняла?

— Да

— Ты еще, не жалеешь, что мы затеяли с тобой все это? Если, у тебя есть хоть капля сожаления, или сомнения, то нам лучше , отступиться сейчас.

— Я готова

— Тогда дай мне свою руку.

Ника послушно протянула ей ладонь и Режин, быстро, так что Ника опомниться не успела, полоснула по ней ножом, каким только что чертила в кладбищенской земле пентаграмму.

- Сожми и разожми ладонь, — приказала она, крепко держа Нику за запястье, подставив под струившуюся с ладони кровь, глиняную баночку.

И Ника сжимала и разжимала ладонь до тех пор, пока баночка не наполнилась кровью и только после этого Режина отпустила ее руку. Ника быстро замотала ладонь в широкий рукав рясы. Режина передав ей баночку, которую Ника осторожно взяла свободной рукой, и прикрыв глаза, протянула над пентаграммой руки. Она что-то произнесла на незнакомом резком языке. Круг слабо засветился и во взрыхленной земле, меж увядшей травой отчетливо проступили магические знаки. Режина, не переставая, читала заклинания. Ее, слабый голос, вдруг начал набирать силу и чем ярче светился круг, тем повелительнее и жестче, произносила она слова заклинания. Продолжая читать, она протянула руку к Нике и та отдала ей баночку с кровью, которую ведьма вылила во взрыхленную бороздку круга. Кровь быстро побежала по рисунку пентаграммы, заполняя все канавки прочерченные в земле, что очень удивило Нику: неужели, так много крови было в этой небольшой баночке? Центр пентаграммы начал втягивать в себя всю кровь, поглощая ее. Земля в том месте опала, рухнув в бездонность и теперь там, вместо твердой, сырой земли, пучилась, шевелилась, и двигалась раскаленная магма, исходя зыбким маревом жара. Однако, все это было заключено в границы круга и Ника даже не ощущала жара, исходившего от пышущей огнем магмы.

Режин выкрикнула короткое слово. Скорее всего, это было имя того, кого она призывала, потому что вслед за ее выкриком, начал проступать, сначала легким паром, неясный силуэт, превратившийся в обугленное тело, которое быстро начало приобретать плоть.

“Зуфф!” - ясно отпечаталось в мыслях Ники, когда она разглядывала, представшего перед ними демона. Он стоял на коротких, бесформенных лапах, и передними, более длинными, упирался в землю. Он имел рыбью голову с острыми мелкими зубами и выпученными водянистыми глазами, уставившиеся на двух женщин. Однако тело, начиная от шеи на которой нервно ходил кадык, имел мужское, грузное и оплывшее. Сглотнув подступившую к горлу тошноту, Ника заставила повторить себя имя “Зуфф”, а Режина, вытянув в сторону демона руку, что-то властно приказала ему. Но этой твари не было до нее никакого дела: демон был занят тем, что искал слабое место в линии магического круга, через которое мог бы проникнуть в физический мир. Режина снова повторила свой приказ. Демон, кружащийся на одном месте, только огрызнулся. Она мешала ему. Вдруг он прекратил свою круговерть, остановился и, скачком, приблизившись к границе круга, оперся о нее лапами, как о твердую и вполне материальную стену. Демон стоял спиной к женщинам и они, перепуганные, побежали к тому месту, которое чем-то его привлекло. “Зуфф” - жалобно произнесла Ника, поняв, что копошащийся демон, нашел лазейку в том месте круга, где Режин, на миг остановилась, чтобы откинуть с лица, мешавший ей, капюшон. Остановившись напротив демона, монашки с ужасом увидели, что голова его протискивается сквозь магический заслон круга и если в пределах его, образ демона был зыбок и расплывчат и там он совершал, одновременно, несколько движений: стоял, оборачивался, наклонялся, подпрыгивал, то просунувшаяся в физический мир рыбья голова демона приобрела омерзительную четкость и плотность и была еще гаже от его похотливой улыбочки. Режина в ярости бросилась на него, вонзив в его морду нож.