Маршалы и генсеки - Николай Зенькович

Представителями мнимой монархической организации выступали агенты ОГПУ, которые установили связь с царскими генералами Врангелем, Кутеповым и многими другими, проживающими во Франции и в Германии. МОЦР под видом шпионских сведений направлял дезинформационные данные о Красной Армии генштабам европейских государств, а также легендировал сведения о том, что большинство бывших царских офицеров, служивших в то время в РККА, и даже некоторые воинские части враждебно относятся к советской власти и ждут момента, чтобы принять участие в совершении контрреволюционного переворота в СССР.

В списке этих лиц — имя Тухачевского!

В декабре 1922 года агент ОГПУ Якушев отбывает в Берлин, где встречается с рядом видных белоэмигрантов, в том числе с генералом Марковым, председателем «Высшего монархического совета». Марков интересуется:

— Скажите, кто из видных советских военных, занимающих высокое положение в РККА, принадлежит к вашему монархическому объединению? Ну, скажем, Тухачевский, Каменев, Лебедев, Брусилов?

— Названные вами люди не входят в нашу организацию, — ответил Якушев, — но первые трое безусловно наши. Четвертый слишком состарился и не представляет ничего интересного.

По мере разрастания сведений о «деятельности» МОЦР из-за границы все чаще стали поступать требования к ее руководителям о вовлечении Тухачевского в эту организацию. Желая придать МОЦР более авторитетный и могущественный характер, ОГПУ «выполнило» это требование и сообщило за границу о «вовлечении» его в МОЦР. Сегодня, к сожалению, мы не можем со всей определенностью сказать, был ли поставлен Тухачевский в известность об этой игре, или ОГПУ делало все тайно за его спиной.

Неизвестно также, посвящали ли в детали тайной операции высшее руководство. Если даже и посвящали, то наркомвоенмором тогда был Троцкий, который и унес с собой эту тайну. Ворошилов в ту пору занимал второстепенные роли, и вряд ли мог знать об игре, что несколько умаляет его вину. Правда, иногда возникает крамольная мысль: а если знал?

Однако в любом случае вовлечение Тухачевского в затеянную чекистами игру в итоге стоило ему жизни. Из документов ОГПУ следует, что нелегально прибывшие осенью 1923 года в Москву из Франции от генерала Кутепова его представители Захарченко и Радкович, введенные в заблуждение агентами и сотрудниками ОГПУ, МОЦР, в зашифрованных письмах из СССР Кутепову подтверждали: Тухачевский участник этой антисоветской организации.

Руководство ОГПУ, наряду с дезинформационными материалами о Красной Армии, передавало от имени

МОЦР за границу и некоторые подлинные документы за подписями высших военных — для пущей убедительности легенды! В агентурном деле «Трест» имеется переведенный с польского языка документ под названием «Оценка доклада начальника штаба Красной Армии за время с 9.XII.25 г. — 19.111.27 г. на имя Председателя Реввоенсовета». Из этого документа вытекает, что польская разведка получила доклад начальника штаба РККА Тухачевского от «монархической организации». Доклад раскрывал важные вопросы, касающиеся мобилизационной готовности РККА, железнодорожного транспорта и т. д. Неизвестно, в каком виде был передан документ полякам — копией, фотокопией или за подписью Тухачевского. Однако польская разведка отметила: «В отношении формы подлинность документа не вызывает сомнения».

«Трест» был не единственной слегендированной агентурной разработкой ОГПУ. Фиктивных антисоветских организаций было немало, и во многих из них использовалось имя Тухачевского. Показательна в этом плане агентурная разработка «Синдикат-4». Она велась с 1924 по 1930 год. И снова от имени вымышленной ОГПУ «Внутренней российской национальной организации», ставящей целью свержение советской власти. За границу «просачивается» имя военного диктатора — Тухачевский. Легендировались имена и других видных военных и государственных деятелей.

Эти сведения, попадая за рубеж, конечно же, не оставались достоянием лишь белоэмигрантских организаций. Их разведслужбы делились полученными секретами с разведками стран пребывания. В результате информация, запущенная ОГПУ, многократно раздувалась и неузнаваемо искажалась. Она интерпретировалась и распространялась в выгодном для каждой из разведок направлении. И самое неприятное в том, что изобретенная ОГПУ легенда о Тухачевском как об антисоветски настроенном человеке в трактовке иностранных разведок приобретала характер «секретных сведений», которые подхватывались советской агентурой за границей и возвращались уже по другим каналам в Москву — и не всегда к авторам этой легенды. Полученный таким путем «компромат» на Тухачевского накапливался в архивах НКВД, чтобы через пятнадцать лет сыграть с маршалом злую шутку.

До мая 1937 года невостребованным лежал и собранный внутренней агентурой материал. Разработка Тухачевского, Якира, Корка, Буденного, Шапошникова и других видных военных органы ОГПУ — НКВД вели с 1924 года. Дело называется «Генштабисты», и проходило по нему свыше 350 человек. Столько было взято на учет в качестве «неблагонадежных».

Над Тухачевским «шефствовало» много агентов. Особенно усердствовала Зайончковская, дочь генерала царской армии, преподававшего в 1922—26 гг. в военной академии и с 1921 года являвшегося агентом ВЧК— ОГПУ. Зайончковская была агентом НКВД с 1922 по 1937 год, затем некоторое время находилась под следствием по обвинению в шпионаже. После освобождения вплоть до 1954 года продолжала быть сексоткой. На одном из ее донесений о готовившемся из военной среды выстреле в Сталина начальник Особого отдела ГУГБ НКВД СССР Гай 13 декабря 1934 года имел неосторожность начертать такую вот резолюцию: «Это сплошной бред глупой старухи, выжившей из ума. Вызвать ее ко мне». Однако вскоре вызвали его самого.

13 мая 1937 года Ежову представили справку по всем иностранным и внутренним агентурным материалам, имеющимся на Лубянке в отношении Тухачевского. Там был весь компромат, включая сводку Зайончковского о том, что Тухачевский еще в 1931 году «больше мечтал быть маршалом по воле Германии, чем советского правительства».

Единственное, чего там нет — это упоминаний об уликах против Тухачевского, якобы состряпанных и подобранных германской разведкой, которые чехословацкий президент Бенеш передал из добрых побуждений Сталину. Об этой версии у нас писано-переписано — с легкой руки Хрущева, первым запустившего ее в оборот.

Нет упоминаний о сфабрикованной абвером фальшивке и в судебном деле.

Глава 8

НЕЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

А вот это свидетельство, наверное, удивит многих. В архиве Сталина обнаружены, но особенно не популяризируются данные о том, что так называемые компрометирующие материалы об амбициях Тухачевского, поступившие из-за рубежа, были не чем иным, как выдержками из зарубежной прессы. Они направлялись в ЦК ВКП(б) советскими посольствами и корреспондентами. Следует при этом иметь в виду, что вплоть до сентября 1991 года в СССР существовал порядок, при котором совпосольства и журналисты докладывали особо закрытой почтой в Политбюро все материалы о беседах за границей с представителями деловых и политических кругов, а также публикации зарубежной прессы, содержавшие отзывы о сильных и слабых сторонах советских военных и политических руководителей. По своему усмотрению руководство СССР использовало эти материалы в качестве компрометирующих в борьбе за власть наверху. Так было, в частности, при компрометации Жукова, Аджубея, Шелепина, и наконец, Ельцина.