Искусство - Клайв Баркер

– Думаете, они нас видят? — сказал он.

– Кто? — спросил Грилло. — Иады? Если и видят, то они за нами не гонятся.

– Это не они, — сказала Джо-Бет. — Это их прикрытие.

– Значит, у нас еще есть шанс, — сказал Хови.

– Так давайте им воспользуемся, — сказал Грилло и двинулся по главной улице.

Это была не случайность. Маршрут до хижины глубоко отпечатался в смятенном сознании Теслы. Шагая по пустыне (бежать не было сил), она вспоминала разговор в мотеле, когда она призналась Грилло в своих духовных амбициях. Если она погибнет здесь, в Петле, что практически неизбежно, — что ж, она умрет, зная, что за последние дни, проведенные в Паломо-Гроуве, она приблизилась к пониманию устройства мира больше, чем за всю предыдущую жизнь. Она побывала по ту сторону смерти. Встретилась с воплощениями добра и зла, узнала новое о самой себе. Если ей в скором времени суждено уйти из жизни, от взрыва или от рук иадов, она об этом не жалела.

Но оставалось столько душ, не готовых к смерти. Младенцы, дети, влюбленные. Если сейчас ничего не выйдет, огромное множество людей, только начавших жить, проснутся завтра без малейшего шанса перенести те испытания духа, через какие прошла Тесла. Они станут рабами иадов. Где же справедливость? До приезда в Гроув у нее был ответ на этот вопрос века. Справедливости нет, поскольку это придуманное понятие, не существующее в мире материи. Но сознание материально. Субстанция явила ей это откровение. Субстанция являлась перекрестком, где зарождалось все. Она была до всего. До жизни была мысль о жизни. До появления твердого вещества была мысль о нем. А сознание, спящее или бодрствующее, знало о справедливости. Следовательно, справедливость так же естественна, как и материя, и ее отсутствие призывает к чему-то большему, чем смиренное пожатие плечами. При отсутствии справедливости нужно кричать и яростно требовать ответа на вопрос: «Почему?» Если Тесла хотела пережить надвигающуюся катастрофу, то только ради того, чтобы кричать об этом. Чтобы узнать, какие преступления против вселенского разума совершили ее соплеменники, приговоренные к такой казни. Ради этого стоило жить.

Наконец показалась хижина. Тесла обернулась. Ее подозрение о том, что за занавесом собираются иады, подтвердилось. Из разрыва выходили великаны ее детских кошмаров; скоро они сбросят покров. Тогда они точно ее увидят, настигнут в несколько семимильных шагов и растопчут. Но они не спешили. Сначала им нужно было вытащить свои огромные конечности из моря, а чтобы поднять гигантскую голову (величиной с дом, каждое окно которого ярко светилось), требовалось мышечное усилие всего организма. Мозг Теслы осознал это, когда она бросила в их сторону короткий взгляд и двинулась к хижине.

Дверь, конечно, была закрыта, но не заперта. Тесла потянула ее на себя.

Внутри ждал Киссун. От неожиданности она выдохнула и чуть не выбежала обратно, но потом поняла: тело шамана, прислоненное к дальней стене, оставлено духом, а сердце билось только для того, чтобы предотвратить омертвение. За остекленевшими глазами было пусто. Дверь захлопнулась. Не теряя больше времени, она назвала имя того единственного, кто сейчас мог оттягивать момент взрыва.

– Рауль!

В хижине послышался слабый вой.

– Рауль! Я знаю, что ты здесь. Знаю, что ты боишься. Но если ты меня слышишь, покажись.

Вой усилился. У нее возникло ощущение, будто он кружит по хижине, как муха в банке.

– Рауль, ты должен уйти. Доверься мне и просто уйди отсюда.

От воя у нее заныло в ушах.

– Не знаю, как он заставил тебя отдать ему свое тело, но. знаю, что ты не виноват. Он перехитрил тебя. Обманул. То же самое он сделал со мной. Понимаешь? Тебя не в чем упрекнуть.

Он немного успокоился. Тесла глубоко вздохнула и вспомнила, как еще в миссии уговаривала Рауля поехать с ней. Она снова принялась его убеждать.

– Если кто и виноват, так это я, — сказала она. — Прости меня, Рауль. Мы оба должны умереть. Но если тебя это немного утешит, Киссун мертв. Твое тело… не вернется обратно. Оно уничтожено. Его нельзя было убить иначе.

Боль от его свиста сменилась другой, более глубокой болью; она поняла, как страдает его напуганный дух, изгнанный из тела и не способный перестать удерживать взрыв. Он такая же жертва Киссуна, как и сама Тесла. Они похожи. Оба изменены нунцием и пытаются сжиться со своим новым состоянием. Странные партнеры, но все-таки партнеры. Эта мысль породила другую. Она высказала ее:

– А могут две души занять одно тело? Если ты боишься… войди в меня.

Воцарилась тишина. Тесла не стала давить на него, опасаясь, что это усилит панику. Она ждала у холодного очага, зная, что каждая секунда промедления позволяет иадам продвинуться еще на шаг вперед. Но она не торопила Рауля. Она предложила ему больше, чем кому-либо в своей жизни, — полное обладание ее телом. Если он не примет этого предложения, больше ей нечего ему дать.

Через несколько томительных секунд что-то коснулось ее затылка, как пальцы любовника. Потом ее словно укололо иглой.

– Это ты? — спросила она.

Она поняла, что спросила саму себя — дух Рауля уже очутился в ее голове.

Они не разговаривали, им это было не нужно. В тот момент, когда он вошел в нее, они прочитали все мысли друг друга. Она узнала, как Киссун затащив Рауля в Петлю прямо из ванной на Норд-Хантли-драйв, воспользовался его замешательством и подчинил своей воле. Он оказался легкой добычей. Киссун одурманил его тяжелым дымом, запрограммировал на выполнение единственной задачи — удерживать момент взрыва, затем выдернул из тела и оставил в слепом ужасе, не ослабевавшем до тех пор, пока она не открыла дверь хижины. Ему не потребовалось рассказывать эту историю, а ей не пришлось объяснять, что они должны сделать и почему. Она разделила с ним свое знание.

Тесла подошла к двери и открыла ее.

Завеса иадов была уже такой огромной, что ее тень достигла хижины. Кое-где в небе еще виднелись световые прорехи, но рядом с порогом, на котором стояла Тесла, не было ни одной. Воцарилась темнота. Тесла взглянула на завесу — там собирались иады. Их силуэты достигали размеров грозовых туч, а конечности напоминали хлысты, которыми можно рассечь гору.

«Теперь или никогда, — подумала Тесла — Дай всему случиться».

Она почувствовала, как Рауль это сделал. Его воля отпустила врелля, и он сбросил ношу, что взвалил на него Киссун. Невидимая волна прокатилась от них к башне, над которой иады ткали свое полотно. После многих лет заточения время освободилось. До пяти тридцати утра шестнадцатого июля и до события, превратившего невинный миг в начало последнего человеческого безумия, осталось несколько секунд.