Юная Венера (сборник) - Леви Тидхар

Я: Он помог ей бежать через Тарсисские степи во время второй революции, а затем организовал Белые бригады, которые помогли ей вернуть трон Яспера.

Он: Ваш брат не мальчик. Однажды вы проснулись, а его нет, и камень исчез. Украден.

Я видела, что принцесса Латуфу считает прямоту благородного Кормака неловкой, но если уж считаться с привилегиями дворянской семьи, то следует считаться и с позорными страницами ее истории.

Я: Никем не доказано, что Артур украл Голубую Императрицу.

Он: Нет, нет. Но вы же знаете, какие поползли слухи. И его исчезновение было, следует признать, подозрительным совпадением. Как давно это было? Боже, я тогда был совсем мальчишкой.

Я: Пятнадцать лет назад.

Он: Пятнадцать лет! И ни слова? Вы даже не знаете, жив ли он?

Я: Мы считаем, он бежал во Внутренние Миры. Каждые несколько лет до нас доходят какие-то известия, но часто настолько противоречивые, что мы не рассматриваем их. Он сделал свой выбор. Как я полагаю, Голубая Императрица давно расколота и продана по частям.

Он: И вот я нахожу вас, прогуливающейся по одному из Внутренних Миров…

Я: Рисующей новый альбом бумажных узоров для Botanica Veneris.

Он: Естественно. Если мне будет позволено спросить, леди Ратанган: считаете ли вы, что это Артур взял Голубую Императрицу?

Вопрос был задан, но я не дала ему на него никакого прямого ответа, только слегка покачала головой.

А принцессе Латуфу весь вечер было неспокойно – я имею в виду время перед отходом ко сну, поскольку Великий Вечер на Венере продолжается много земных дней. Сможем ли мы когда-нибудь привыкнуть к этому ужасному венерианскому календарю? Артур прожил в этом мире пятнадцать лет, приспособился ли он не только к иному миру, но и к иному календарю, к чужому времени? Я занималась своими вырезаниями, рассчитывая, несколько изогнуть листы бумаги, чтобы создать трехмерный бумажный узор, но мои мысли были далеко от работы. Латуфу потягивала чай, вертела в руках вышивку да полистывала газеты, пока наконец в расстроенных чувствах не распахнула двери нашей кабины и не потребовала, чтобы я присоединилась к ней на балконе.

Мы пролетали на скорости по железной дороге на высоченном поезде, и это заставило меня судорожно вцепиться в поручни. Но равнина была чистой и свежей, словно накрахмаленной, и там, на горизонте, за выхлопами дыма и пара от двигателя тянулся Палисад Иэкс – длинная серая стена от горизонта до горизонта. Облака, как занавес, скрывали его вершины. На темно-сером фоне гор я увидела шпили обсерваторий Камаху. Это была родина тентов, и я с тревогой думала, что среди этих башен и минаретов есть и хундави, опиумокурильня тентов, принадлежащая тому, кто сможет рассказать мне следующую часть истории моего брата, становящейся все более темной и опасной. Хозяин этого притона не был человеком.

– Ида, дорогая, я должна тебя кое о чем спросить.

– Конечно, Латуфу.

– Сразу предупрежу, это не очень приятная тема.

Сердце мое болезненно сжалось. Я знала, что она хочет спросить.

– Ида, ты прилетела в этот мир, чтобы найти своего брата?

Она оказала мне любезность, задав прямой вопрос. Без блуждания вокруг да около, без сомнений и осторожностей. Я обязана была ответить прямо.

– Да, я прилетела, чтобы найти Артура.

– Я так и догадалась.

– Давно?

– В Ледех-Олкое. Ах, я не знаю, как сказать. Когда ты пошла купить бумагу и стирательную резинку и вернулась с пустыми руками.

– Я ходила на встречу с мистером Стаффордом Грэймсом. У меня была информация, что он виделся с моим братом сразу после его прибытия на эту планету. Он отправил меня к мистеру Окирингу, бывшему охотнику в Йез Ток.

– И Камаху? Это еще одно звено в этой цепи?

– Да. Но ботаника не обман. У меня есть обязательства перед моими спонсорами – ты знаешь состояние моих финансов так же, как и я, Латуфу. Покойный граф Ратанган вел разгульный образ жизни. Он пустил все свое состояние по ветру.

– Я бы хотела, чтобы ты доверяла мне. Все эти недели планирования, подготовка. Карты, визы, билеты, междупланетные звонки агентам и фирмам. Я была так взволнована! Путешествие в другой мир! Но для тебя во всем этом всегда было что-то еще. Ты никогда не договаривала мне всей правды. Никогда не была честна до конца.

– О, моя дорогая Латуфу… – Но как я могла рассказать ей, что боялась того, каким мог стать Артур. Опасения эти подтверждались с каждой разрушенной жизнью, которая с ним соприкасалась. Что я найду? Что осталось от того дикого беззаботного мальчика, бегающего за старым псом Банти на летней лужайке Гранжгормана? Узнаю ли я его? Или еще хуже, станет ли он меня слушать? – Все не совсем так. Старый долг должен быть возвращен. Это семейное дело.

– Я живу в вашем доме, но не в вашей семье, – сказала принцесса Латуфу. Ее слова были горькой истиной. Они разрывали мне сердце. – В Тонга так не бывает. Но у вас другие пути. И я думала, что была для тебя больше, чем компаньонка.

– О, моя дорогая Латуфу. – Я взяла ее за руки. – Милая, милая Латуфу. Ты для меня гораздо больше, чем просто компаньонка. Ты моя жизнь. Но ты единственная из всех людей понимаешь мою семью. Мы в другом мире, но не так далеко от Ратангана. Я ищу Артура, и я не знаю, кого я найду, но обещаю, что расскажу тебе то, что он скажет мне.

Она положила свою руку на мою, и мы стояли так, облокотившись на перила, глядя на тонкие шпили Камаху, поднимающиеся из-за высокой травы Сталвы.

V vallumque foenum: Щучья трава Сталвы. Другое растение неземного происхождения, которая очень популярна в земных декоративных садах. На Земле это растение никогда не получает столько света, чтобы достичь той же высоты, что и на Венере. Тенты из Сталвы называют ее Еттен.

Картон, папиросная бумага, гофрированная бумага, краски. Эта бумажная поделка уникальна тем, что разворачивается на три части. Оригинал находится в библиотеке Честера Битти в Дублине, всегда в развернутом состоянии.

Рассказ наемника

Во имя хозяина звездного неба и вечно кружащейся духовной семьи, приветствую тебя в моем хундави. Можешь апсас говорить, можешь гаванда петь, можешь тоо рассказывать свои секреты! Я прекрасно понимаю, что вы пришли не для того, чтобы пить. Но это традиционное приветствие. Мы гордимся тем, что наше хундави самое традиционное в округе Иэкс.

Вас не раздражает музыка? Нет? Большинство землян считают ее угнетающей. Но боюсь, что это неотъемлемая часть традиции хундави.

Да, ваш брат. Как я могу забыть его? Я обязан ему жизнью.

Он боролся, как человек, который ненавидит борьбу. На вершинах гор, когда мы сокрушили мастерские и предали огню Фарфоровый город и все выше и ниже его по Долине Печей, были те, кто воспылал любовью и страстью к резне, а также те, лица кого были мрачны, словно души их были забиты сажей. Ваш брат был одним из них. Эмоции людей нам очень сложно прочитать – ваши лица как деревянные маски. Но я видел его лицо и понимал, что он ненавидит то, что совершает. И именно это сделало его лучшим из явростов. Я старый солдат и повидал многих, кто приходит к нам. Тех, кто любит насилие: если они не подчиняются дисциплине, мы гоним их прочь. Но когда наемник ненавидит то, что он делает за деньги, им должна двигать еще большая тьма. Существует то, что он ненавидит больше, чем насилие.