Юная Венера (сборник) - Леви Тидхар

– Спасибо, что согласились встретиться со мной. Значит, вы его видели?

– Я его никогда не забуду. Жемчуг Афродиты, размером с вашу голову, леди Ида. Это большая удача для мужчины…

– Или женщины, – поправила я, тайком включая записывающее кольцо под своей перчаткой.

Пластинка № 2. V flor scopulum: Цветок Морского Тумана.

Название является неправильным: это не цветок, а животное, коралл из воздушных рифов Континентального океана. Мнимые лепестки являются поверхностями, поглощающими влагу частых океанических туманов, возникающих в этих широтах. Пестики и тычинки имеют липкие ворсинки, функционирующие точно так же, как и земная паутина – ловушка для жертв. Венера имеет цельную экосистему морских насекомых, неизвестную на земле.

Этот бумажный узор является наиболее точным трехмерным изображением Botanica Veneris леди Иды. Репродукции дают только слабое отображение объемного оригинала. «Лепестки» завернуты по краям тупой стороной ножниц. Каждое из двухсот восьми щупалец сделано так, что прекрасно просматриваются на фоне черной бумаги.

Плюс миниатюрная раскраска.

Запись рассказа почетного консула

Жемчужина Афродиты. Действительно, бесценный жемчуг. Но облачные рифы опасны, леди Ида. Перережут тело человека пополам эти двустворчатые. Раздавят голову, как дыню с созвездия Лисички. Жемчуг Афродиты – это кровавый жемчуг. Того, кто научится разводить их, ждет целое состояние, моя дорогая. Очаровательный человек Артур Гайд – его провинциальный акцент звучал как небесная благодать. Очарование каменного века, зато натуральное, без показухи. Ничего удивительного, ведь он с аристократической закваской. Природа! – ее не скроешь. В то время у меня была фирма: рыболовные туры по архипелагу. Легенды об Ирогенте, острове, который на самом деле был рыбой, тогда ходили повсюду. Представьте себе, поймать такую! Конечно же, никто ее никогда не поймал. Нет, я им многое показывал, воздушные рифы, кридовые муравейники, миграции крылатых рыб, воздушное желе; разрешал им мертвецки напиваться на лодке, делал фотографии с какой-нибудь размороженной рыбой-копьем, которую поймали не они. Простые, легкие, честные деньги. Почему мне этого было недостаточно? Я проделывал эту работу сам множество раз, пил с клиентами, одну мою стопку на две их, и я любил эти вечера в Наветренной таверне, любил пить горячий пряный кашаш и слушать ночной свист ветра в шпилях мертвого Кидовского убежища, словно в клетке, где томились души утонувших моряков. Любил пить днями напролет во время Великих Сумерек, одна их стопка на две мои. Все было мило и очаровательно, пока я не пообещал свою лодку для его предприятия. Он хотел купить планктонир – старое корыто, морской чистильщик, где не осталось ни единой прямой пластины в обшивке и ни одной нормальной заклепки. Он хотел засеять его спорами и отправить на север, по великому циркуляционному потоку, словно движущийся воздушный риф. Пять лет требуется, чтобы обогнуть планету и вернуться в арктические воды, которые его породили. Те же пять лет требуются моллюскам Афродиты, чтобы вырастить то, что мы, люди, называем жемчугом, но это неверно. Сперма, леди Ида. Очень плотная сперма. В воде она диспергируется и растворяется. Каждый Великий Рассвет поверхность Континентального океана бела от нее. В воздухе она снова конденсируется и превращается в драгоценный камень, самый ценный из всех. Достаточно лишь течения. За время, пока дрейфующий корабль достигнет севера, моллюски созреют, и холодная вода убьет их. Это была простая задача, вскрыть панцири с помощью газа под высоким давлением, собрать урожай и выручить целое состояние.

Пять лет заставляют человека беспокоиться за свои инвестиции. Артур слал еженедельные отчеты от морской службы и кридовских торговых судов. Месяц шел за месяцем, год за годом, но я начал подозревать, что истинное положение корабля сильно отклонилось от наших графиков. Я сомневался не один. Со своими коллегами-инвесторами мы образовали консорциум и арендовали дирижабль. И там, в точке 60 градусов северной широты, 175 градусов восточной долготы, мы нашли наш корабль – то есть то, что от него осталось, настолько он зарос моллюсками. На наши инвестиции набросились кридовские грабители: когда мы прибыли, они как раз зачищали корабли алебардами и грейферами. Палубы и мостики были зелеными от мяса моллюсков и фиолетовыми от крови кридов. Артур стоял на корме и отчаянно размахивал флагом с крестом Святого Патрика, призывая нас поворачивать и уходить.

Кридские пираты грабили наши инвестиции! И хуже того, Артур был у них в плену. А у нас был невооруженный воздушный поплавок, и потому мы повернули обратно в поисках ближайшего Морского Патруля, способного помочь нам.

Миляга. Чертов обаятельный гомик. Я знаю, что он с вами единая плоть и кровь, но… Это то, что я тогда думал! Если бы он был захвачен в плен кридскими пиратами, они бы не дали ему возможности предупредить нас, размахивая флагом. Когда мы приехали на полицейском крейсере, все, что мы обнаружили, был перевернутый остов планктонира и стадо хищников, жиреющих на остатках моллюсков. Нас обманули! Пираты, мать их… простите. Те четыре танкера ломились от наемных рабочих, а у него никогда не было намерения делить с нами добычу.

Последнее, что мы о нем слышали, что он снял ячейку в Банке Иштар на предъявителя – лучше, чем золото, – в Йез Ток и исчез из страны. Это было двенадцать лет назад.

Ваш брат стоил мне моего бизнеса, леди Гранвиль-Гайд. Это был хороший бизнес, я мог бы его продать и нажить состояние. Купил бы место на Ледех Сайнт, может быть, добрался бы даже до Земли, чтобы закончить дни там. Но вместо этого… А, что толку. Пожалуйста, поверьте мне, что я не отношусь плохо к вашей семье – только к вашему брату. Если вы его все-таки найдете – в чем я сильно сомневаюсь, поскольку даже я его не нашел, – пожалуйста, напомните ему, что он мне все еще должен.

Пластинка № 3. V lilium aphrodite: Лилия островного моря. По-текхски – Перекати-Море. На Криде внятного перевода не зафиксировано. Вездесущее и плодовитое, однодневное растение, очень агрессивно растет в течение Большого Венерианского Дня и к вечеру забивает цветами все заливы и бухты настолько, что судоходство возможно только с помощью специальных цветоочистительных судов.

Цветная бумага, венерианские ткани с водяными знаками, краски, резьба по картону.

Моя спутница, принцесса Латуфу, просто прелесть. Она знала, что я солгала, когда под предлогом покупки бумаги пошла увидеться с почетным консулом в Ледехском порту. Тем более когда я вернулась без бумаги. До нашего отправления в Иштар я занялась двумя бумажными узорами, морской лилией и Цветком Морского Тумана, даже если это не цветок, как следует из «Бестиария Внутренних миров» Карфакса. Мое усердие не обмануло ее, и я чувствовала себя грязной и продажной. Все женщины Тонга имеют достоинство, но принцесса обладает таким врожденным благородством, что мысль о лжи оскорбляет саму ее натуру. Моральный закон вселенной нарушен. Как я могу сказать ей, что вся моя поездка по этому миру скроена из выдумок?