Стая (СИ) - Оксана Сергеева

Они с Денисом даже не обнялись. Она побоялась к нему притрагиваться, а он так и застыл у двери. Сама не знала, чего, но боялась. Может, потому что не была еще до конца уверена, что с ним все в порядке. Помнила еще, что в прошлый раз, каждое прикосновение доставляло ему боль. А, может, просто забыла, как это — обнимать его…

— Прекращай свои забастовки, не обостряй ситуацию. — Вышел из комнаты.

Юля успела заметить, как скулы у него побелели от злости.

— Ты куда? — крикнула в коридор, но ответ не получила. — Денис!

— Не бушуй. Поговорю с твоим отцом.

Никогда до этого момента не был в ее комнате. Когда шел к Юле, как-то по-другому себе представлял их встречу. Спокойнее, что ли… Думал, побудет с ней, потом поговорит с Сергеем Владимировичем: они так условились. Но загорелся злостью от ее слов. Вспыхнул кожей.

Быстро спустился, постучался и открыл дверь в кабинет к Монахову.

— Проходи. — Ждал его. — Или боишься?

Рискуя разозлить мужчину, Шаурин издал дерзкий смешок. Медленно подошел к столу.

— Я здесь по своей воле. Ты попросил — я пришел. Ладно я, зачем надо было Юльку изводить?

— Не боишься дерзить мне? Или думаешь, что тебе теперь все позволено? Я ведь могу тебя отправить туда, откуда вытащил. Или вообще с лица земли стереть. Мокрого места от тебя не оставлю, — произнес спокойно. Готовился. Сказал именно то, что собирался.

— Замучаешься, — с агрессивным видом Шаурин упер ладони в столешницу. — Я успею из тебя всю кровь выпить. Легко. Подумай, стоит оно того или нет. — О том, что говорил, не жалел. Не боялся. Если не сейчас, то возможно уже никогда. Приходит время, когда нужно играть в открытую. Даже с Монаховым. — В такое болото тебя засажу, откуда не выберешься! Сомневаешься?

В том то и дело, что Монахов не сомневался. Не тот Шаурин человек, чтобы беспочвенно бросаться такими громкими словами. Да и знал много. Даже слишком.

— Злишься? — Тут Сергей Владимирович подался вперед и принял такую же позу, как и Шаурин. В глазах его что-то блеснуло.

— Меня теперь бесполезно останавливать, — Денис и не дернулся. Бровью не повел. Его слова, казалось, тяжело падали. Звенели в воздухе, как бьющееся стекло. — Так что думай, нужен ли я тебе во врагах? Уничтожишь, а тебя-то самого кто потом из дерьма вытаскивать будет?

— Бесполезно останавливать, говоришь? А если пулей в лоб? — Монахов достал из ящика стола пистолет, приставил ствол ко лбу Шаурина, взвел курок.

— Тебе блеф не идет. Сейчас уже незачем. Стрелять меня раньше надо было. И не полтора месяца назад, а два года. В ту ночь, в автосервисе. А сейчас незачем. Ты без меня уже не можешь. Я тебе нужен.

— Злишься, — Монах вдруг как будто удовлетворенно улыбнулся, убрал пистолет и похлопал Дениса по щеке. Почти ласково. — Молоде-е-ец! Сядь! — уселся за стол сам, достал бутылку коньяка и два бокала. Налил.

Денис опустился в кресло напротив, но к своему коньяку пока не притронулся. Резкого тона не сменил тоже.

— Я мог давно уже продать тебя кому-нибудь, да только я не проститутка политическая. Умею быть благодарным.

— Сколько вы встречались? — в голосе Монахова почувствовалось напряжение, и Шаурину это очень понравилось.

— Вопрос принципиальный?

— Сколько?

— Полтора года.

Монах чуть не подавился коньяком. Шаур, нагло усмехаясь, приподнял бровь, с удовлетворением отметив, что бокал мужчина поднес к губам нетвердой рукой.

— Как я должен теперь к тебе относиться?

— За свое я уже ответил. Юльку не надо вмешивать.

— А как теперь не вмешивать? Ты сам вмешал, — замолчал, словно подбирая слова. Денису показалось, что Монахов нервничает, ждет с его стороны вопросов. Не дождался, потому продолжил: — У моей дочери всегда были самые лучшие игрушки. Самые лучшие. И если сейчас, на этом этапе своей жизни, она хочет тебя, она тебя получит, — прервался, словно ему требовалась передышка. Сказал после шумного вздоха: — И смотри, чтобы не забеременела… чтобы не пришлось потом… сам понимаешь…

Денис поднялся с кресла, выпил коньяк, подержал бокал в руке, а потом катнул его по столу в сторону Монахова. Тот остановил его у края.

— Надеюсь, ты меня правильно понял.

Шаурин ничего не ответил, вышел молча. Во дворе увидел Юлю. Она играла с Лордом, пес, как всегда, носился с палкой по двору. Если бы Юля не окликнула Дениса, наверное, он сел бы в машину и уехал.

Девушка смотрела ему в лицо, не решаясь задавать вопросов. От отца Денис вышел еще злее, чем был до этого.

— Поехали, — взял ее за руку и потянул за собой.

— Куда? — воспротивилась она. Такой взгляд у него был недобрый, что стало не по себе.

— Поехали, — повторил он уверенно. И уже спокойнее. Мягче, что ли.

Юля с сомнением посмотрела в сторону дома. Денис медленно и тяжело выдохнул.

— Я говорю — поехали, значит, поехали.

Она сделала лишь шаг, а потом он потащил ее к машине.

— У меня ничего с собой нет…

— Что тебе нужно? Зубная щетка? Я тебе куплю.

— …даже телефона.

— Он тебе точно не понадобится.

ГЛАВА 40

— Ты все правильно сделал. Пусть лучше так: на глазах, под присмотром. Ты же понимаешь, что это все равно когда-нибудь случится. Пусть лучше так… — Наталья подошла сзади и сжала плечи мужа, поразившись, какие они каменные.

— Кому лучше? — глухо, без эмоций, спросил он.

— Всем.

— Не знаю… — продолжал напряженно смотреть в окно.

— Время и покажет, — вздохнула и обняла его со спины. — Что ты сказал Денису?

— Что все не так просто… Вот время и покажет, как ты говоришь. Если не перегорит, будет со всего этого толк.

— А Юлька?

— Юлька… А вас баб вообще хрен разберешь! «Папа, я не буду с ним встречаться» и вон — ускакала!

— Так уже можно, вот и ускакала. Не лезь к ней.

— А я к ней и не лезу. Наташ, поговори с ней, чтобы она… твою мать!.. — делая судорожный вдох, яростно потер подбородок, — ну, ты понимаешь, чтобы она себя в рамках держала.

— Поговорю, — согласилась жена, хотя понимала, что все разговоры уже не имеют смысла.

— Пусть все будет как-то… спокойнее.

— Поговорю. А тебе мягче надо быть, мягче. — Встала перед мужем. Легкими движениями разгладила у него на груди белоснежную рубашку.

— Наташа! — сунул руки в карманы брюк и впился взглядом в лицо жены. — Я не заведующий детсадом! Тут с ребенком слабину дашь, он тебе на шею сядет и будет помыкать, так что забегаешься. У меня люди… и деньги, за которые каждый глотку перегрызть рад. Мне и самому есть перед кем отвечать. Сама знаешь: сегодня есть поддержка, завтра нет и где ты потом? Они мне еще спасибо скажут, — направил взгляд сквозь окно на ворота. — А то сейчас смотри-ка, огонь — горы готовы свернуть. Посмотрим…