Жизнь после Пушкина. Наталья Николаевна и ее потомки [с иллюстрациями] - Татьяна Рожнова

Мой муж уклонился от совета, ссылаясь на то, что Пушкину он мог советовать, как близкому другу, душа которого была для него раскрыта и ясна; вдове же его, при всем уважении к ней, советовать он не может. Наталья Николаевна уехала, и вскоре потом мы услышали, что она помолвлена с Ланским.

Не могу умолчать об одном маленьком факте, характеризующем отношение известной части общества к великому поэту: после помолвки Натальи Николаевны к нам зашел генерал Врангель, начальник московской артиллерии. Я обратилась к нему с вопросом: „Слышали новость?“ — „Какую?“ — спросил он. — „Пушкина замуж выходит“. — „За кого?“ — „За генерала Ланского“. — „Молодец, хвалю ее за это! По крайней мере, муж — генерал, а не какой-то там Пушкин, человек без имени и положения…“

То ли еще моим ушам приходилось слышать о великом поэте!»{837}.

Эта новость привела в движение злые языки не только Москвы, но и Петербурга. Сплетни рождались одна нелепее другой. Характерной является дневниковая запись лицейского товарища Пушкина М. А. Корфа, на тот момент являвшегося доверенным лицом Николая I, его статс-секретарем (о котором академик К. С. Веселовский заметил: «Корф вообще любил макать свое острое перо в очень черные чернила»):

«14 мая 1844 г.

…Мария-Луиза осквернила ложе Наполеона браком своим с Неем. После семи лет вдовства вдова Пушкина выходит за генерала Ланского… В свете тоже спрашивают: „Что вы скажете об этом браке?“, но совсем в другом смысле: ни у Пушкиной, ни у Ланского нет ничего, и свет дивится только этому союзу голода с жаждою. Пушкина принадлежит к числу тех привилегированных молодых женщин, которых государь удостаивает иногда своим посещением. Недель шесть тому назад он тоже был у нее, и вследствие этого визита или просто случайно, только Ланской вслед за этим назначен командиром Конногвардейского полка, что по крайней мере временно обеспечивает их существование, потому что, кроме квартиры, дров, экипажа и проч., полк, как все говорят, дает тысяч до тридцати годового дохода <…> Ланской был прежде флигель-адъютантом в Кавалергардском полку и только недавно произведен в генералы!»{838}.

Да, лицейскому товарищу Пушкина не откажешь в умении «макать свое острое перо…» Однако в «Сборнике биографий кавалергардов…» можно ознакомиться с послужным списком П. П. Ланского и убедиться в том, что в 1818 г., поступив на службу в Кавалергардский полк, 23 апреля 1834 года он был произведен во флигель-адъютанты «по благоволению императора Николая», а 10 октября 1843 г. (еще до знакомства с Н. Н. Пушкиной) произведен в генерал-майоры.

Так что двусмысленные намеки Корфа не имели под собой реальной почвы. К слову сказать, известно также его злопыхательство и в адрес Пушкина. Взаимоотношения их всегда, начиная с Лицея, были холодными, а после гибели Поэта Корф в своих воспоминаниях позволял себе быть откровенно недоброжелательным и желчным по отношению к Пушкину и его жене. Желчным настолько, что даже друзья Поэта вынуждены были вступиться за Наталью Николаевну.

Примером служит «Записка о Лицее» Модеста Корфа, в которой он отмечал:

«…Женитьба несколько его остепенила, но была пагубна для его таланта. Прелестная жена, которая любила славу своего мужа более для успехов своих в свете, предпочитала блеск и бальную залу всей поэзии в мире и, по странному противоречию, пользуясь всеми плодами литературной известности Пушкина, исподтишка немножко гнушалась тем, что она, светская женщина по преимуществу — привязана к мужу-литератору, — эта жена, с семейственными и хозяйственными хлопотами, привела к Пушкину ревность и отогнала его музу. Произведения его после свадьбы были и малочисленны, и слабее прежних. Но здесь представляются, в заключение, два любопытные вопроса: что вышло бы дальше из более зрелого таланта, если б он не женился, и как стал бы он воспитывать своих детей, если б прожил долее?»{839}.

Князь П. А. Вяземский в своих примечаниях к «Записке…» Корфа, которого называл «чиновником огромного размера», возразил: «Жена его любила мужа вовсе не для успехов своих в свете и немало не гнушалась тем, что была женою литератора. В ней вовсе не было чванства, да и по рождению своему не принадлежала она высшему аристократическому кругу»{840}.

К сожалению, Корф в своих едких высказываниях был не одинок. Сбывалось предсмертное предвидение Пушкина: «Она еще потерпит во мнении людском…»

И Наталья Николаевна терпела… Всю жизнь терпела недружелюбный шепот в свой адрес, злословие, кривотолки, догадки, досужие домыслы, грязные слухи…

Когда в мае 1844 года П. П. Ланской был назначен командиром лейб-гвардии Конного полка, это послужило поводом к новым сплетням.

А меж тем в доме Гончаровых заговорили о свадьбе.

Александра Николаевна извещала брата Дмитрия:

«Я начну свое письмо, дорогой Дмитрий, с того, чтобы сообщить тебе большую и радостную новость: Таша выходит замуж за генерала Ланского, командира конногвардейского полка. Он уже не очень молод, но и не стар, ему лет 40. Он вообще (одно слово неразборчиво), это можно сказать с полным основанием, так как у него благородное сердце и самые прекрасные достоинства. Его обожание Таши и интерес, который он выказывает к ее детям, являются большой гарантией их общего счастья. Но я никогда не кончу, если позволю себе хвалить его так, как он того заслуживает…»{841}.

Из письма Александрины становится ясно, что Наталья Николаевна сама приняла решение выйти замуж, обсуждая это только с сестрой, с которой жила одним домом все эти годы. А других родственников, включая и родителей, она лишь поставила в известность. Это было самостоятельное, зрелое решение, в отличие от ее брака с Пушкиным, когда долгих два года «Гончарова-мать сильно противилась браку своей дочери, но… молодая девушка ее склонила». Теперь Наталья Николаевна, в свои почти 32 года, — глава большой семьи, она привыкла все делать сама, неся груз ответственности за каждого из подрастающих детей. Она сама вершила свою судьбу, поэтому о своем решении выйти замуж она сообщила родным post factum.

|

Н. И. Гончарова — в Полотняный Завод из Яропольца.

«5 июня 1844 г.

Дорогие Дмитрий и Лиза, на этот раз я пишу вам обоим вместе, уверенная, что Лиза меня поймет, чтобы сообщить вам счастливую новость. Таша выходит замуж за генерала Петра Ланского, друга Андрея Муравьева и Вани. Г-н Муравьев очень его хвалит с нравственной стороны, он его знает уже 14 лет, это самая лучшая рекомендация, которую я могу иметь в отношении его. Он не очень молод, ему 43 года, возраст подходящий для Таши, которая тоже уже не первой молодости. Да благословит бог их союз. Может быть, вы уже знаете об этой счастливой вести и я не сообщаю вам ничего нового. Я с большим удовольствием пишу вам о событии, которое, насколько я могу предвидеть, упрочивает благосостояние Таши и ее детей и может только послужить на пользу всей семье. Новый член, который в нее входит, со всеми его моральными качествами, как говорит Муравьев, может принести только счастье, а оно нам так нужно после стольких неприятностей и горя…»{842}.