Эхо прошлого - Диана Гэблдон

Первым ему встретился Барни Гах. Когда пятилетний Роджер на поезде приехал в Инвернесс к двоюродному деду, дородный и улыбчивый мистер Гах работал начальником станции. С тех пор он изрядно усох, а его пожелтевшие от табака зубы сменились пожелтевшими от табака протезами. Однако он сразу узнал Роджера и, просияв, ухватил его за руку и потащил к компании таких же пожилых джентльменов, приветствовавших возвращение Роджера громкими возгласами.

Чуть позже они приступили к делам ложи и выполняли традиционные ритуалы Шотландского Устава.

Странно. Ничего не изменилось, будто во временную петлю попал. При мысли об этом Роджер чуть не рассмеялся вслух. Конечно, отличия были, но незначительные. Если закрыть глаза и представить, что пахнет не табаком, а дымом очага, то можно вообразить, будто находишься в хижине Кромби во Фрэзер-Ридже, где обычно собиралась тамошняя ложа.

Отзвучали негромкие вопросы и ответы, напряжение спало, внесли чай и кофе, и вечер стал светским.

Людей было много — больше, чем Роджер привык, — и он не сразу заметил директора школы, Лайонела Мензиса. Тот стоял в другом конце комнаты и, сосредоточенно хмурясь, слушал склонившегося к нему высокого парня в рубашке. Роджер колебался, не желая вмешиваться в их разговор, но парень вдруг обвел комнату взглядом, заметил Роджера и уставился на его горло.

На шрам глядели все — кто украдкой, кто открыто. Прятать его было глупо, и Роджер расстегнул верхние пуговицы надетой под пиджак рубашки. Однако незнакомец смотрел пристально, и это выглядело практически оскорбительно.

Мензис заметил, что его собеседник отвлекся — такое трудно не заметить, — и поклонился Роджеру.

— Мистер Маккензи.

— Роджер, — улыбнулся тот — в ложе обычно звали друг друга по именам, когда не требовалось формальное обращение «брат».

Мензис кивнул и посмотрел на стоящего рядом парня, вовлекая того в разговор.

— Знакомьтесь. Роб Кэмерон, мой кузен. Роджер Маккензи, отец одного из моих учеников.

— Я так и подумал, — сказал Кэмерон, радушно пожимая руку Роджера. — То есть я подумал, что вы, должно быть, новый хормейстер. Мой маленький племянник Бобби Харег поет в детском хоре, он рассказывал о вас за ужином на прошлой неделе.

— Роб Кэмерон… — повторил Роджер, сжимая его руку чуть сильнее, чем принято. — Вы ведь работаете на гидроэлектростанции?

— Да, а откуда…

— Вы наверняка знакомы с моей женой, Брианной Маккензи. — Роджер обнажил зубы в улыбке, которую можно было принять за искреннюю.

Кэмерон открыл рот, но не издал ни звука. Взяв себя в руки, он захлопнул рот и, кашлянув, произнес:

— Я… ох, да. Разумеется.

Пожимая руку Кэмерону, Роджер машинально оценил его силу и понял, что если им придется драться, то драка будет короткой. Похоже, Кэмерон это тоже понял.

— Она…

— Да, она мне рассказала.

— Послушайте, мы всего лишь немного пошутили. — Кэмерон глядел на него настороженно, видимо, опасаясь, что Роджер пригласит его выйти поговорить на улицу.

— Роб? — удивленно поднял брови Мензис. — Что…

— Что такое? Что я слышу? — воскликнул старый Барни, подходя к ним. — Никакой политики в ложе! Если вы хотите обсуждать с братом Роджером эту ШНП-чушь, то идите в паб! — Ухватив Кэмерона за локоть, Барни отвел его на другой конец комнаты к группе оживленно беседующих мужчин.

— ШНП-чушь? — удивленно подняв брови, спросил Роджер у Мензиса.

Улыбнувшись, тот повел плечом.

— Слышал, что сказал старый Барни? Никакой политики в ложе!

Одно из основных правил масонов запрещало обсуждать в ложе религию и политику — возможно, именно поэтому масонство до сих пор и существует. Шотландская национальная партия Роджера не интересовала, а вот Кэмерон…

— Не думал, что наш Роб политик, — произнес Роджер.

— Прими мои извинения, брат Роджер. — Мензис изобразил нечто похожее на раскаяние. — Я не собирался вмешиваться в твои семейные дела, но это я рассказал жене о Джеме и миз Гленденнинг, а женщины любят поболтать. Сестра моей жены живет рядом с Робом, от нее Роб и узнал обо всем. Он, наверное, заинтересовался гэльским? И его немножко занесло. Но я уверен, что он и не думал фамильярничать с твоей женой.

До Роджера дошло, что Мензис все не так понял про Роба Кэмерона и Брианну, однако решил не раскрывать истинное положение дел. Поболтать любили не только женщины. Сплетни в нагорье были одной из радостей жизни, а слух о том, как Роб и его приятели подшутили над Бри, может отразиться на ее работе.

— Так вот в чем дело! — воскликнул он, уводя разговор от Брианны. — Ну разумеется! Шотландская национальная партия хочет возродить гэльский, так? Кэмерон хоть знает его?

Мензис покачал головой.

— Его родители не хотели, чтобы дети говорили на гэльском. Теперь он, конечно, намерен изучать… — Мензис вдруг умолк и, склонив голову набок, посмотрел на Роджера. — После нашего недавнего разговора у меня появилась идея.

— Какая?

— Может, ты время от времени будешь вести уроки? Только для класса Джема — или для всей школы, если тебе не трудно.

— Уроки? Гэльского, что ли?

— Да. Ну, базовые знания: пара слов по истории, немного песен. Роб упомянул, что ты — хормейстер в церкви Святого Стефана.

— Помощник хормейстера, — уточнил Роджер. — Не знаю, как насчет песен, а обучать гэльскому… Я подумаю.

* * *

Брианна ждала его в кабинете с очередным еще не вскрытым письмом от родителей. Рядом стоял ящик, в котором хранились все их письма.

— Сейчас прочтем или позже? — Брианна отложила письмо в сторону и, подойдя к Роджеру, поцеловала его. — Скучаю… Как прошла встреча?

— Странно. — О делах ложи, разумеется, говорить было нельзя, и он рассказал ей только о Мензисе и Кэмероне.

— Что такое ШНП? — нахмурившись, спросила Брианна.

— Шотландская национальная партия. — Роджер снял пальто и поежился. В кабинете было холодно. — Появилась в конце тридцатых годов, до последнего времени практически ничем себя не проявляла, однако к семьдесят четвертому году у нее в парламенте было уже одиннадцать представителей, что заслуживает уважения. Как можно понять из названия, их цель — независимость Шотландии.

— Заслуживает уважения… — с сомнением произнесла Брианна.

— Ну, по большей части. У них тоже хватает психов. Хотя я не считаю Роба Кэмерона психом. Он всего лишь засранец средней паршивости.

Брианна рассмеялась, и у Роджера потеплело на сердце. Теплее стало и телу, когда Браинна прижалась к нему и обняла за плечи.

— Точно, Роб такой, — согласилась она.

— Мензис сказал, что Роб интересуется гэльским языком. Если я буду преподавать в школе гэльский, надеюсь, он не заявится одним из первых.

— Что-что? Ты будешь преподавать гэльский?

— Поживем — увидим. — Думать о предложении Мензиса не хотелось — возможно, из-за его желания, чтобы Роджер пел на гэльском. Прохрипеть пару нот, чтобы показать пример детям, — одно дело, а петь соло для группы людей,