Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров

– Ну, до хора мы вряд ли сегодня дойдем, – расхохотался Ла Гир и, нагнувшись, шепотом пояснил Егору, что шевалье Сен-Клер еще и читать и немножко писать умеет!

– Хотя вы, быть может, этому и не очень поверите, сир.

– Почему ж не поверить, коль у вашего шевалье в друзьях – студенты? А это народ грамотный… кроме того, еще и наглый.

Князь хотел сказать – «веселый», да перепутал французские слова, вот и вышло – «наглый», а все и поддержали – мол, в самую точку попал, эти студиозусы – они такие, палец в рот не клади, да береги дочерей и жен!

Тут же – после очередного кувшина вина – пошли в ход всякие байки про студентов, байки весьма пикантные, и сейчас пришедшиеся весьма кстати – скинуть нервное напряжение похода.

Допев студенческую песнь, Арман поклонился и тут же начал другую – уже более рыцарственную, о любви к прекрасной даме с голубыми сияющими глазами, и «шейкой, как гузка утенка» – именно так князю и перевели.

– Надо же – как гузка, – покачал головою Егор и вдруг замолчал, услыхав явственно раздавшийся где-то на склоне холма звук рога.

Трубадур тоже замолк и опустил лютню. Звук повторился.

– Небось, наша сторожа трубит, – негромко предположил воевода Онисим. – Схватили кого-то.

– Это боевая труба! – насторожился Ла Гир. – Труба Арагона!

Пирующие тут же схватились за мечи и кинжалы, впрочем, столь же быстро и успокоились, вполне справедливо предполагая, что вражеское войско часовые уж не прошляпили бы никак!

Значит, не враги…

Но Ла Гир сказал – арагонский рог… или труба… а ему в таких делах доверять можно.

Следующий сигнал послышался уже совсем близко, а вот донесся и стук копыт, словно чей-то небольшой отряд рвался на поляну из лесной чащи.

Он и рвался. Отряд. Вражеский, судя по алым, с золотом, полосам Арагона на стягах, щитах и плащах. Да, все это были вооруженные люди в доспехах и со щитами… правда, в окружении русской дружины, отнюдь не склонной шутить. Да и было чужаков от силы полторы дюжины: какие-то воины, барабанщики, знаменосцы, а впереди, на белой лошади – невероятно расфранченный тип! Вовсе без лат, в шитом арагонскими гербами плаще из алого шелка, в белой пижонской котте, усыпанной жемчугом, с небольшим мечом в сафьяновых ножнах. Белое холеное лицо, золотистые локоны, на голове – бархатный голубой берет со страусиными перьями, ценой по сотне золотых реалов за штуку – примерно столько зарабатывал за год весьма квалифицированный врач, нанятый не бедной городской коммуной.

А штаны… вернее – чулки! Нет, это что-то! Одна – левая – белая, в традиционную красно-желтую полоску, правая – же в бело-зеленую клеточку. Так мог вырядиться только настоящий гранд! Причем гранд-то при ближайшем рассмотрении оказался очень молод, даже моложе достойнейшего шевалье де Сен-Клера, года на два моложе, если не все пять. Какой-то сопленосый юнец. Мальчишка!

О, как рьяно ему помогли спешиться… как гордо юный щеголь выставил вперед ногу в клетчатом чулке, как вскинул голову:

– Я – дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо, верный паж его величества славного короля Арагона, графа Барселонского и герцога Жироны Альфонсо сына великого короля Фернандо, прозванного Антекера в честь славной победы! Я ищу здесь почтенного императора Георга Ливонского, владетеля Германских земель и далекой Руси, верховного сюзерена французов и англичан!

– Считай, что нашел, – передав допитый кубок слуге, поднялся со своего места Егор. – Я – сюзерен и владетель. Ты понимаешь латынь? Ага… по глазам вижу, что понимаешь. Проходи к костру, славный дон Эстебан, садись, испей вина и поужинай с нами.

– О, нет, – мальчишка опасливо попятился. – Мне только передать.

– Что тебе передать?

– Мой сюзерен послал меня… к вам, великий император, вот с этим…

Не оглядываясь, паж протянул руку назад… в его узенькую ладонь что-то вложили…

Взмах руки… и наземь перед императором упала латная рыцарская перчатка!

– Мой сюзерен, король Арагона, герцог Жироны и Барселонский граф дон Альфонсо де Трастамара, вызывает вас, славный император и король Германии, Русии и многих прочих земель, на поединок, – раскрасневшись, звонким голосом произнес дон Эстебан. – Вы оба сразитесь, как и положено рыцарям, и пусть победит, кому даст Бог!

Глава 2

Король варваров

Королевский посланец уже засобирался в дорогу, но князь все же проявил гостеприимство, едва ль не силком заставив высокого гостя отведать вина и приготовленных из дичи яств.

Вечерело, плотный туман и тьма быстро окутывали округу, да так, что совсем скоро стало не видно ни зги. Лишь огоньки костров сверкали за деревьями, тут и там, словно опустившиеся на землю звезды. Видно было, как паж колебался, то и дело бросая быстрые взгляды в небо – отправляться ли в обратный путь немедленно или все же переждать до утра? Что безопаснее?

Где-то неподалеку, за соседним кряжем, вдруг послышался волчий вой, унылый и тоскливый, и юный дон Эстебан вздрогнул, а шевалье Арман де Сен-Клер, спрятав презрительную улыбку, еще и подлил масла в огонь:

– Так воет вурдалак, оборотень, – пояснил молодой рыцарь, коверкая каталонские слова.

Впрочем, паж, похоже, понимал и по-французски.

– Оборотень?

Арман пождал плечами:

– Ну да – вурдалак. Они в здешних лесах водятся – я слышал от крестьян.

– Сохрани, Святая Дева! – хлопнув глазами, тут же перекрестился дон Эстебан. – Что же он, этот оборотень, и на добрых христиан нападает?

Нормандец нехорошо усмехнулся:

– Да уж нападает, ему все равно.

– Вот, совсем недавно трех наших загрыз, – как ни в чем не бывало соврал Егор. – Вообще, ночью здесь бродить опасно.

И, словно в подтверждение его словам, волк снова завыл, только на этот раз не тоскливо, а – как почему-то показалось гостю – зловеще и с какой-то затаенной насмешкою.

– Могу предложить вам свой шатер, дон Эстебан, – князь гостеприимно развел руками. – Оставайтесь, а завтра с утра поедете…

– Но мой король говорил мне… – начал было паж, да, замолкнув на полуслове, махнул рукой. – А и правда – останусь.

И, оглянувшись на свою свиту, добавил:

– А утром уж поскачем как можно быстрее!

– Само собой, господин, – слуги поклонились разом и с видимым облегчением, видать, байка про вурдалака пришлась не по нутру и им.

Воины уже разбивали шатер, и пир у костра продолжался недолго – выпили еще по три кубка, отчего юный посланник пришел в совершенно блаженное состояние, и даже неожиданно попытался отобрать у Сен-Клера лютню, да тот проявил грубость – не дал. Дон Эстебан обиженно засопел, что-то пробормотал пьяно,