Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров

черту, которого давно следовало поставить на место, отобрав у него все владения, отомстив за страшное поражение при Алжубаротте, где кастильцы потеряли всю свою кавалерию, весь цвет.

Кастильцы бы и мстили, правда, их королю Хуану всего-то одиннадцать лет, а потому уж он никак не мог вести сейчас союзное войско… впрочем, даже не войско – просто передовой отряд, но какой! Одни рыцарские имена чего стоили: Алонсо дель Фарнава, Мигель де Песета-и-Мендес, Хоакин Бесстрашный, Карлос Родригес де Калатрава! Вести таких людей в бой – великая честь для юного арагонского короля, давно помолвленного со своей кузиной, принцессой Марией Кастильской. Ну и что, что кузина. И что не очень красивая. Так почтеннейшие родители решили – Кастилия и Арагон должны быть вместе. А теперь – о, Святая Дева, как хорошо складывалось – получалось, что король Альфонсо отомстит за своих кастильских родичей. Правда, пока еще – не старому португальскому черту Жуану, а лишь его союзникам – оставшимся без дела после окончания войны с Англией французским дворянам и немецкому отребью – наемникам.

Правда, тогда, чуть больше тридцати лет назад, французы помогали кастильцам, португальцы же позвали англичан – сам знаменитый Эдуард Черный Принц помогал Педро Жестокому… не просто так, конечно же, помогал – за деньги, за земли. Пятьсот тысяч флоринов обещал Педро Жестокий Эдуарду! Пятьсот тысяч! Обещал… но не дал, а, наоборот, сам занял. Зато король Наварры Карл Злой обогатился тогда неплохо – деньги с обеих сторон взял: у англичан – чтоб открыть перевалы, у французов – чтоб не открывать. Хитро! Но… не очень-то благородно как-то, впрочем, то дело давнее.

Пятьсот тысяч флоринов! Альфонсо даже глаза на секунду закрыл, силясь представить себе столь гигантскую сумму. Это ж какая гора золота получается! А если серебром, то… То еще больше!

Такие бы деньги ему, Альфонсо, не помешали – Арагон, увы, край небогатый. Лишь Каталония, Барселона – это да! Он же, кроме того, что арагонский король, еще и граф барселонский – а с этой стороны денежки капают регулярно, в Каталонии, слава Иисусу, много богатых дворян и купцов – рикос омбрес.

О, Святая Дева Монтсерратская!

Молодой арагонский король мысленно перекрестился, устыдившись своих меркантильных мыслей – не о золоте надобно сейчас думать, а о воинской славе, которая, несомненно, придет к нему после этой битвы!

Несомненно. Придет.

У врагов мало рыцарей, все больше – пехотный сброд, а пешее войско не устоит перед таранным ударом. Еще и повозки эти дурацкие… Молодцы, разведка – не подкачала! Сообщили вовремя о просчетах врага.

Кастильские и арагонские рыцари ворвались в долину «свиньей», клином, тут же распавшимся на шеренги для решающей конной атаки. У французов с немцами просто не было никаких шансов. Сколько у них рыцарей? Пожалуй, около полусотни. Всего-то! В три раза меньше, чем было сейчас с Альфонсо.

Воспитанный в рыцарских традициях юный король пехоту за серьезного противника не принимал – ни к чему это. Таранного удара еще ни одна пешая шеренга не выдерживала, тем более здесь – на равнине, когда боевые кони уже разогнались, как дьяволы, их не удержишь, нет…

И пусть суетятся враги, пусть ставят кругом свои убогие и смешные телеги… довольно проворно они это делают, кстати. Ничего!!!

Бабах!!!

Что-то громыхнуло, и повозки врагов вмиг окутались белым дымом… что-то засвистело… ударило многих рыцарей в грудь…

И снова – раз за разом – бабах! Бабах! Бабах!

Бабах!

Вылетел из седла славный Алонсо дель Фарнава…

Бабах!!

Мигель де Песета-и-Мендес убрался черт-те куда вместе со своим конем!

– У них пушки!!! – подняв забрало, закричал Хоакин Бесстрашный…

Бабах!!!

Король Альфонсо в ужасе скосил глаза – гордый кабальеро Карлос Родригес де Калатрава скакал на коне без головы! А паж? Верный паж, дон Эстебан де Сикейрос-и-Розандо, совсем еще юный? Слава Святой Деве – жив. Пока еще жив.

Пушки… Забавные такие штуковины – многие славные кабальеро держали по одной-две в своих замках – устраивать салюты.

Но чтоб вот так!!!

Прогремело – и половину войска словно корова языком слизнула! Но… это же подло! Так же нельзя воевать!

Бабах! Бабах! Бабах!

Адский грохот. Свист. Кровь по всем сторонам. Оторванные конечности. Летящие в воздухе кишки. Боже, что за мясорубка! И это еще до прямого столкновения с врагом!

Скорее, скорее вперед!

Те, кому повезло доскакать до повозок, в изумлении взвили коней на дыбы: в клубах плотного порохового дыма перед рыцарями оказался город! Неприступная крепость, устроенная из сцепленных кругом повозок, в каждой из которых сидели копейщики и стрелки. Арбалеты, луки… Длинные английские луки. Дюжие молодцы в зеленых капюшонах с алым крестом святого Георгия на груди. Английские лучники! Они тоже здесь, оказывается?!

Бабах!!!

И еще – пушки… И большие… и маленькие…

– Государь, мы погибнем здесь все!

Славный Хоакин был сейчас страшен: с окровавленной головой – шлем сорвало вражьей картечью, с заплывшим правым глазом и перебитой, повисшей плетью рукой.

Несмотря на свою молодость – двадцать два года, – Альфонсо все же не был упертым дураком и в опасных ситуациях соображал быстро, без всякой оглядки на рыцарскую честь и доблесть.

Вот и сейчас долго не думал, распорядился тут же:

– Уходим малыми группами! Дон Эстебан, велите трубить отступление.

Вновь запели трубы, только уже не задиристо и победно, а как-то уныло и грустно. Взвились к небу вымпелы, созывая тех, кто еще оставался в живых. Стальная лава кастильских и арагонских рыцарей подалась назад, словно гигантский спрут, ужаснейший кракен, втянул свои щупальца.

– Уходят, княже! – отрываясь от своего орудия с раскаленным стволом, обернулся пушкарь с закопчённым лицом и пропахшей дымом бородкой.

– Прикажете нагнать и добить их, сир? – сей вопрос исходил от высокого рыцаря в синем бархатном панцире поверх стальных пластин – бригантине.

– Мои лучники готовы, сэр! – горделиво расправил плечи коренастый англичанин с небольшой светло-русой бородкой. – Сейчас сядем на коней и…

– Нет! – молодой человек лет тридцати, стройный и сильный, сняв шлем, тряхнул густой шевелюрой.

Светлые латы его покрылись пороховой пылью, рука в стальной перчатке легла на эфес меча.

– Нет!

– Но… почему нет, сир? – почтительно переспросил высокий рыцарь. – Мы что же, отпустим их?

– Именно так, славный Ла Гир! – молодой человек неожиданно улыбнулся, но серо-стальные глаза его оставались вполне серьезными и выражали непреклонную волю, волю повелителя!

Даже не знавший страха доблестный шевалье Этьен де Виньоль по прозванью Ла Гир – и тот потупился от такого взгляда.

А вот англичанин понятливо кивнул:

– Понимаю вас, сэр Джордж. Не нужно делать лишних мерзостей. Не хватало