Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник) - Андрей Константинов

– И каком же?

– Мы с тобой сейчас все-таки заедем куда-нибудь и пообедаем. Вернее, – он посмотрел на часы, – уже почти поужинаем.

– По-моему, это называется шантаж?

– А называй как хочешь. Ведь суть от этого всё равно не меняется?

– Хорошо, поехали, – улыбнувшись, махнула рукой Прилепина. – Только не подумай, что я испугалась и повелась на твои ультиматумы. Просто я и в самом деле безумно хочу есть.

– А я безумно хочу наконец поставить машину и по-человечески нажраться! А еще… – Андрей лукаво взглянул на Ольгу и неожиданно притянул ее к себе правой рукой. – А еще я хочу тебя. – Нечеловечески хочу!

– Товарищ водитель, следите за дорогой, – смущенно уворачиваясь, попросила Прилепина.

– Слушаюсь и повинуюсь! Итак, мадам: куда направимся? «Европа», «Невский Палас»? Отель «Атлантик»?

– А можно на 1-ю Советскую?

– Запросто. Главное, чтобы там сыскалась платная парковка. Да, а что за местечко? Почему именно туда?

– Приедем на место – расскажу….

У Андрея запиликал мобильный. Посмотрев на высветившийся номер, он скривился как от лимона, но на звонок все-таки ответил:

– Слушаю!.. Да, я… Узнал… А что случилось?.. Маша, да погодите вы рыдать! Толком объясните!.. Так… Какого числа это было?.. А сегодня?.. Ясно… Короче так, Маша. Из-за ваших рыданий я плохо усваиваю информацию, а посему: как быстро вы можете подъехать в район площади Восстания?.. Минуточку. – Мешок обернулся к Ольге: – Случайно не помнишь точный адрес заведения, в которое мы направляемся?

– 1-я Советская, 12. Заведение называется «Музыка крыш».

– Алло, Маша. Записывайте адрес: 1-я Советская, дом 12. Кафе называется «Музыка крыш». Что?.. Знаете? Вот и прекрасно. Через сколько вы там сможете быть?.. Хорошо, ждем.

– Кто это был? – заинтересованно спросила Прилепина, дождавшись окончания разговора.

– Одна моя знакомая журналистка. Уверяет, что в последние дни в ее адрес стали приходить угрозы от неизвестных.

– И в чем они выражаются?

– Не знаю, пока я услышал только сумбур и всхлипы вместо музыки. Через час она сама обещала подъехать на место и всё толком рассказать… Поэтому предлагаю ускориться. – Андрей втопил и поддал газку. – А то мы с тобой даже по рюмке спокойно выпить не успеем. Я уже не говорю за порцию сосисок. «Вы ведь будете есть сосиски, Елизавета Петровна?»

– Буду, – с ходу включилась в литературную игру Прилепина.

– Сосиски. По рупь двадцать пять. И бутылку водки.

– В графинчике будет.

– Тогда – большой графин[39].

Мешечко захохотал. Его веселье было так заразительно, что и Ольга, как ни сдерживалась, не смогла устоять, расхохотавшись следом.

Вот так и живем: днем – похороны, вечером – «кабаки и бабы». Те, которые, как известно, доводят. До цугундера…

…Через двадцать минут они сидели в «Музыке крыш» в тесном зальчике для безнадежно курящих. Еще через пять минут им принесли запотевший графинчик водки, а вот сосисок в меню категорически не оказалось – пришлось заказывать шашлык.

– Ну что, Олька, давай еще раз Демидыча помянем. Добрый был человек, мир праху его, – предложил Андрей, разливая. – Хотя всё это не более чем пустые слова. Потому как, на самом деле, праху – ему всё равно.

Выпили не чокаясь. Мешок тут же потянулся за сигаретой, а Прилепина обвела глазами зал и, живо вспомнив всё до мелочей, удивленно покачала головой:

– Надо же! Столько лет прошло, а здесь практически ничего не изменилось. Разве что музыка другая. В наши дни постоянство подобного рода – большая редкость.

– Ты мне так и не объяснила: чем тебе столь памятно это заведение?.. А, кажется, я начинаю догадываться! Вот тебе с ходу рабочая версия: в этом заведении бывший супруг сделал тебе подкупающее своей новизной предложение?

– А вот и нет! Ваша рабочая версия, господин майор, признается несостоятельной и бесперспективной.

– Тогда я просто теряюсь в догадках, – заинтригованный, быстро сдался Мешок.

– Именно здесь, в этом самом кафе, небезызвестный тебе товарищ Золотов осуществил историческую вербовку школьной учительницы Прилепиной в оперативные сотрудники.

– Охренеть! – искренне изумился Андрей. – Неужели еще каких-то шесть лет назад наш мощный старик шлялся по кафешкам и клеился к симпатичным девушкам?

– Нет. Всё было несколько иначе…

…Под красочный и эмоциональный рассказ Прилепиной об эпохальном задержании троллейбусного щипача Жоры графинчик незаметно опустел. Главный виновник «опустения», необычайно развеселившийся и в затянувшемся ожидании шашлыков изрядно захмелевший, немедленно заказал второй.

– …Да! Вот это, я понимаю, история! Хоть сейчас бери – да снимай фильму! Но и Золотов-то, хорош гусь! Он ведь мне за все эти годы ни словечком за твой героический подвиг не обмолвился! Конспиратор хренов!.. Ну, Олька! Ну просто нет слов! – Сейчас, в восхищении своем, Мешок был абсолютно искренен. – И всё равно, Олька, хоть убей – не понимаю, как ты вообще решилась броситься за этим карманником?

– Черт его знает! – задумалась Прилепина. – Скорее, здесь сработало что-то навроде рефлекса. Опять же, у Галки там ведь действительно вся, до копеечки, зарплата была.

– Но в любом случае Золотов – молоток! Хотя вот теперь я припоминаю, что у Васильича всегда был особый нюх на людей, пригодных для нашего дела. Вот бы кого на спецподразделение по очистке рядов поставить! И никаких «полиграфов» не нужно.

– Добрый вечер! – послышалось позади неуверенно-робкое, и из густого табачного дыма, окутавшего их столик, материализовалась Маша Цыганкова.

– Привет-привет! – воодушевленно отозвался Мешечко. Он со скрежетом отодвинул стул и поднялся, чуть качнувшись. – Знакомьтесь, барышни! Ольга – это Маша, очень меткий и очень едкий журналист газеты «Явка с повинной». Подвизается на криминальной тематике. Творит под псевдонимом «Лев Цыганов». Ой, прошу пардона! Маша, ничего, что я с ходу сдаю ваши профессиональные тайны?

– Ничего страшного, всё в порядке, – успокоил «Лев».

– Вот и прекрасно. Тем более что я сдаю их не абы кому, а самой Ольге Николаевне. Прошу любить и жаловать: наш ведущий специалист и профессиональный сыскарь.

– Очень приятно.

– Присаживайтесь к нам, Мария. Выпьете что-нибудь? Вы уж нас извините, что мы вынуждены встречать вас слегка подшофе. Просто у нас сегодня большое горе. У нас один… Короче, один хороший человек умер. Погиб.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо, принимаем. Да, так как насчет выпить?

– Даже не знаю, – замялась было Цыганкова, но в следующую секунду выпалила решительно: – Да, выпью! Водки!

– Наш человек! – удовлетворенно заключил Андрей и повертел головой в поисках официанта. – Гарсон, чистый стакан в студию!..

Лера Мешечко отложила мобильник и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Изнутри на нее глянуло лицо почти незнакомой женщины с горящими, красиво подведенными глазами. Лицо с враз обострившимися скулами и смущенной, почти девчачьей улыбкой. Лера никогда не питала иллюзий по поводу своей внешности и возраста, но про «ту», которая сейчас обитала в зеркале, она бы сказала: «А что? Оч-чень даже интересная женщина!» Мало того что влюбленность сама по себе способна творить чудеса, так еще и сегодня был поистине ее день. «Ах, Людвиг Ромуальдович!» Да ей даже в самом сладком и эротическом сне не приснилось бы, что он может сам ей позвонить!

Людвиг…

Первый раз она увидела его на вечеринке, посвященной открытию нового ресторана на Рубинштейна. Приглашения раздобыла лучшая подруга Ксюха, у которой имелось особое чутье на всякого рода светско-тусовочную халяву. Вот там-то, у барной стойки, Лера и заприметила импозантного, статного и явно породистого мужчину. Он стоял с бокалом в руке и о чем-то увлеченно рассказывал своему собеседнику, в котором Лера не без труда опознала одного из городских вице-губернаторов. Сначала Валерию позабавило, что она столь незатейливо подсматривает за незнакомым мужчиной. Потом сделалось просто любопытно: «Кто же он такой, если чиновник столь высокого ранга внимает ему, буквально раскрыв рот?»

Вечеринка катилась своим чередом. В какой-то момент они с Ксюхой снова спустились в курилку, где невольно втянулись в какую-то глупейшую дискуссию, затеянную дамой, оказавшейся директором модного бутика. Лера, вынужденно изобразив на лице «знание дела», только начала нести какой-то бред, но оборвала свой спич на полуслове – в курилку вошел Он. А ведь ей так хотелось рассмотреть его поближе. И вот, пожалуйста! «Любуйтесь, Валерия Леонидовна!» Лет пятьдесят. Высок. Широкоплеч. Горбонос. Голубоглаз. Усат. Лысоват. Стильный костюм. Дорогой парфюм. Ну что еще надо, чтобы не залюбоваться?