Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Они из разных контор, — подал голос через дверь Стас. — Первый приехал на «жигулях», а второй на «сааб» с номером А-ОЮ-АА, а вместо обозначения города — флаг.

— Вот постреленок! — всплеснула руками Бася Яновна. — И когда успел все разглядеть-то? Пойдем чай пить, Матвей Фомич. Обедал где али нет? Могу стол накрыть.

— Спасибо, только чай. — Матвей поцеловал Кристину в щеку, с удовольствием отметив, что цвет лица у девушки приобретает чистоту и прозрачность, хотя серых полос на нем, индикаторов нездоровья, еще хватало.

— Что им было нужно?

— Думаю, им был нужен ты. Оба сказали, что придут в другой раз.

Матвей задумчиво прошелся по квартире, растопырив, как перья или, скорее, как пальцы рук, все свои чувственные каналы, и явственно ощутил угрозу, исходящую от следов, оставленных чужаками. Было ясно, что его вычислили. Но кто, зачем, с какой целью? Ельшин, обуреваемый жаждой мести? Старые враги? Новые наниматели? Кто?.. Кристина смотрела на него пытливо, ее потемневшие глаза стали большими, тревожными, и Матвей уже хотел было успокоить ее, но зазвонил телефон. Реактивный после выздоровления Стас, как снаряд, первым рванул трубку, позвал Матвея:

— Па, тебя! — и унесся обратно к себе, что-то напевая. Улыбнувшись на это «па», Матвей прижал трубку к уху и услышал голос Василия:

— Нас вычислили, Соболь. Ко мне заходили гости.

— Ко мне тоже. Может быть, это твой приятель из К… э-э… из этой новой «контры»?

— Зачем ему наносить визит в стиле охотника, если он сам предложил сотрудничество? Нет, это не «Чистилище», это кто-то другой.

— Ко мне приезжали из двух «контор», как сказал Стас. Одни на «жигуле», другие на «саабе».

— Парень у тебя глазастый, да и соображает неплохо. Небось, и номер запомнил. Что будем делать?

— А ничего… пока. Пусть появятся еще раз, предъявят полномочия, а там посмотрим.

— Я на твоем месте увез бы всех из города на некоторое время.

В пути от Москвы до Рязани они успели поговорить на все интересующие обоих темы, в том числе и о предложении Валерия Шевченко работать на «ККК». Но Матвей твердо ответил «нет», а Василий, сам в душе склонявшийся к такому же решению, знал друга достаточно хорошо, чтобы предлагать ему «подумать». Если Соболев говорил «нет», то это было «нет!».

— Приезжай вечером ко мне, переночуешь, — предложил Балуев, оценив молчание Матвея. — Или я могу к тебе, у тебя места побольше.

— Созвонимся.

Матвей положил трубку, и тотчас в ухе тихо пискнул «тревожный зуммер», всколыхнулись тонкие поля местных эгрегоров — растений, архитектурных сооружений: в облако пересекающихся человеческих пси-сфер вторглись чужеродные элементы, возникло ощущение неловкости, неудобства, заставившее напрячь все органы чувств. И в следующее мгновение в прихожей раздался звонок в дверь.

— Я открою, — возник у двери Стас.

— Стой! — негромко, но так, что побледнела Кристина, сказал Матвей. — В комнату! Ты тоже! — Он задвинул коляску с девушкой в спальню и открыл дверь.

Как и ожидалось, их было двое. Не вооружены. Тренированы в меру. Опасны, но не остро, в аурах — цвета индиго и желтое с зеленым: служители какого-то государственного культа, привыкшие по долгу службы быть актерами, верящие в «ложь во спасение», уверенные в своей силе. Не «шестерки», но и не «боссы». В общем, люди служивые, причем из какой-то государственной спецслужбы, имеющей право задерживать любого. ФСБ? Угрозыск? ГУБО?..

— Здравия желаю, — чуть ли не козырнул один из позвонивших, длинный, коротко стриженный, лет тридцати. — Вы Матвей Соболев?

Армия, догадался Матвей. Кадровики. Неужели Ивакин или Дикой оставили где-то сведения обо мне?

— Он самый. А вы, если не ошибаюсь, из «Смерша»?

Гости переглянулись. Второй, поплотнее и помоложе, с каштановыми волосами, нахмурился.

— Может быть, впустите? Надо поговорить.

— Говорите здесь, что вам нужно, и проваливайте.

— А вы не слишком-то гостеприимны, Соболев, — укоризненно проговорил высокий. — Что ж, буду краток. Я, как вы правильно догадались, полковник Холин из военной контрразведки, а это майор Меркулов. Вы же, насколько нам известно, бывший сотрудник ВКР, мастер перехвата, ганфайтер, как называют таких сотрудников.

Лицо Матвея осталось неподвижным.

— Короче, полковник.

— Ты что о себе… — не выдержал второй гость, но Холин жестом остановил его.

— Мы пришли к вам с предложением начальства вернуться в «Смерш». Обстановка такова, что остро ощущается нехватка квалифицированных кадров. — Полковник достал плотный толстый конверт без каких-либо надписей и знаков, протянул Матвею. — Это сводка по Управлению, можете ознакомиться. Там же телефон, по которому вы должны позвонить в случае принятия решения.

Матвей покачал головой, не собираясь брать конверт.

— Дела ВКР меня больше не касаются. Я уволился… по собственному желанию. Так и передайте своему начальству.

— Да что ты о себе возомнил! — снова взвился спутник Холина, хрустнув пальцами. — Тебе предлагают по-хорошему…

— А что, могли бы и по-плохому?

— Александр, остынь, — сказал Холин, с любопытством оглядывая стоявшего в непринужденной позе Матвея. — Он не из тех, на кого можно давить…

— Да я…

— Остынь, я сказал. Извините, Соболев, мы несколько взвинчены последними событиями… убийством генерала Голышева… в общем, есть проблемы.

— Это ваши проблемы. Всего хорошего.

Матвей вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Двое потоптались на лестничной площадке — Матвей видел их сквозь дверь зыбкими стеклянными силуэтами — и начали спускаться вниз. Через несколько минут они вышли из дома, подъехала бежевая «семерка» и увезла их.

— Что им было нужно? — тихо спросила Кристина, выезжая из гостиной.

— Предложили работу, — спокойно ответил Матвей, беря ее за холодные руки.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

— Ты согласился?

— Нет. — Матвей подхватил Кристину из коляски, с болью ощутил, как похудели ее бывшие когда-то сильными и красивыми ноги, понес на кухню, где хлопотала Бася Яновна. — Вот и мы. Стас, ты идешь?

— Не хочу, я занят, — донесся голос мальчишки.

До вечера Матвей оставался в доме Сумароковых, как мог успокоил Кристину, позанимался со Стасом, поболтал с Басей Яновной, а потом с Кристининой мамой, но так и не решил, что делать. Хотя понимал, что Василий прав, и Сумароковых надо каким-то образом вывезти из города. Но куда — он не знал.

В девять вечера Матвей позвонил Василию и сказал, что ночевать будет дома, на что Балуев ответил, что приедет к одиннадцати.