Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Тогда я лучше останусь глупым.

— Послушай-ка, Федорович. — Синельников снова взялся за папку. — Я тут кое-что не понял в деле Голышева. Эксперт написал, что рана, от которой он скончался, очень странная. Что это значит?

Агапов виновато развел руками.

— Я не в курсе.

— Узнай и доложи. С этим делом, чувствую, мы еще повозимся.

Полковник Юрген Томас Юстович занимался любовью на квартире у подруги, когда мелодично прозвонил многоканальный радиотелефон. На пятой гамме полковник не выдержал, разнял объятия крутобедрой мускулистой гёрл, командирши женского батальона спецназначения «Щит», и добрался до телефона.

— Юрген.

— Полковник, Балуев ушел, — раздался в трубке голос Кийка, командира отряда «Анальгин».

У Юргена пропало желание продолжать приятное занятие.

— Все на сегодня! — сказал он девушке, а в трубку:

— Как это — ушел?

Девица сползла с кровати, обняла его сзади, перебирая пальчиками мужское естество.

— Убирайся! — рявкнул полковник, но, увидев изумление в глазах подруги, тут же смягчился. — Подготовь ванную, Татьяна, мне надо идти. — Повторил вопрос в трубку. — Как он ушел?

— Ему помогли.

— Кто?

— Не знаю, догнать не удалось, у них все было подготовлено. Но он и сам неплохой спец, спустился с двенадцатого этажа по балконам.

Юрген фыркнул.

— Он не просто спец, он ганфайтер, стрелок и боец высочайшего класса! Надо было перестраховаться и перекрыть все пути отхода.

— Ничего, достанем его в Рязани. Паспорт он, конечно, показал липовый, однако определить конуру, в которую он забился, будет несложно. Буду брать его вместе с Соболевым.

— Только учти урок: Соболев — «абсолютник», он не даст вам ни шанса, если сделаете ошибку. Но сперва попробуй его уговорить войти в команду. Балуева, кстати, тоже. Что еще?

— Мы засекли одного подозрительного молодца у квартиры депутата Свищова и проследили до интересного учреждения — школы русбоя. Оттуда он не вышел. Может быть, взять школу тихим штурмом?

— Ты где?

— На Русановке, с группой. Это будет и тренировкой, и показательным выступлением.

— Подождите, я сейчас подъеду.

Юрген быстро принял душ, оделся в полевую армейскую форму и встретил у входа свою любовницу, в таком же, как у него, пятнистом костюме.

— Можно, я с тобой?

Полковник хотел было ответить матом, но передумал: Татьяна Щекочихина владела всеми видами рукопашного боя и по кондициям не уступала тренированным мужикам.

— Поехали!

Через минуту «пикап» полковника мчался по ночным улицам Москвы в сторону Русановской набережной.

По положению начальник военной контрразведки мог требовать явиться к нему по вызову даже заместителей министра обороны, поэтому ничего удивительного не было в том, что он воспользовался своим правом, вызвав главного эксперта Минобороны полковника Громова и начальника Главного управления военно-технического сотрудничества Госкомоборонпрома полковника Тлеубаева.

Накануне Никушина самого вызвали в Главную военную прокуратуру, в ведении которой находилось не только Министерство обороны, но и ФСБ, ФАПСИ[94] и внешняя разведка, и имел неприятный разговор с Главным военным прокурором генерал-лейтенантом юстиции Пятковым Станиславом Игнатьевичем, а также со следователем по особо важным делам Васнецовым.

Следователей по особо важным не зря называли «живодерами», и Васнецов вполне оправдывал эту кличку на все сто процентов. Ушел из прокуратуры Никушин взмокший, как после парной, однако был не в обиде на коллег: оба радели за дело и были профессионалами жесткими и неудобными, однако педантичными и хваткими. Поговаривали, что их побаивается даже сам министр, везде имеющий свои глаза и уши, кроме прокуратуры.

Никушин вспомнил одно интервью с Пятковым в газете, после того как он проработал на посту Главного всего полгода.

— У вас много врагов, — констатировал тогда корреспондент. — Как вы к этому относитесь?

— Количество врагов прокурора — лучшая характеристика его работы, — ответил Пятков.

И он был прав: врагов у Главного военного прокурора было предостаточно. И еще он запомнил из того же интервью, что Пятков понимает власть «как повышенную ответственность перед обществом», хотя при этом наивным мечтателем и романтиком никогда не был.

Никушин заметил, как переглянулись вызванные им специалисты, и вернулся к действительности. Буркнул:

— Прошу прощения. Причин нашей встречи много, выделю главные. Клавдий Иванович, мои информаторы на местах докладывают, что руководство МЗК в Екатеринбурге пытается за спиной Госкомоборонпрома поставить за рубеж не экспортный вариант С-300, а полнокомплектный С-300-99[95]. Вы курируете этот проект. Прошу разобраться еще до того, как будет заведено уголовное дело с грифом «разглашение государственной тайны». Не хотелось бы терять таких высококвалифицированных специалистов.

— Я ничего об этом не знал, — сказал каменнолицый Тлеубаев. — Разберемся. Только не создавайте нервозной обстановки в ГКОпроме своими назойливыми расспросами, как уже было не раз.

— Постараемся не создавать, — сухо отрезал Никушин. — Но в интересах дела вы должны сотрудничать с нами, а не ставить палки в колеса, как уже тоже было не раз. Вам должно быть-хорошо известно об утечках сверхсовременного оружия, не имеющего аналогов за рубежом, из секретных лабораторий и новейших технических приспособлений типа лазерных станций подсвета «Причал» для работы авиации по танкам, оптико-электронных прицелов для вертолетов и самолетов, комплексов корректируемого артиллерийского наведения «Смельчак» и «Миллиметр», многофункциональных комплексов разведки и управления «Зоопарк-22», позволяющих определять точные координаты цели по одному выстрелу и даже по летящему снаряду… Продолжать?

— Не надо. Комиссия следователей моего управления уже занимается этими делами, многие утечки уже пресечены и виновные наказаны.

— Не все, Клавдий Иванович! В том-то и дело, что далеко не все, шишки остались вне поля зрения комиссии, и теперь за них берется «Чистилище». — Никушин резко пододвинул Тлеубаеву листок плотной бумаги с тисненым кинжальчиком. — Вот, ознакомьтесь!

Начальник ГУВТС пробежал текст глазами, нахмурился. В письме обвинялся лично он и ряд работников Управления в коррупции и участии в делах несанкционированной продажи техники.

— Это… не правда!..

— Не знаю, — холодно проговорил генерал. — «Чистилище» доказало, что не ошибается. Не так ли, Дмитрий Олегович?