Ад в очень маленьком месте - Бернард Б. Фолл

дивизия могла выставить три 105-мм гаубичных дивизиона, состоящих из трех батарей по четыре орудия в каждой. В действительности, в распоряжении противника в Дьенбьенфу имелось 144 орудия, не считая по меньшей мере тридцати 75-мм безоткатных орудий, около тридцати шести тяжелых зенитных орудий, и в последние несколько дней сражения, от двенадцати до шестнадцати шестиствольных реактивных установок «Катюша».

Более роковая ошибка в оценках французской разведки произошла, когда Шестой отдел оценил запасы артиллерийских боеприпасов Вьетминя в общей сложности в 25 000 снарядов и рассчитывал, что французские военно-воздушные силы предотвратят поступление на поле боя большего количества боеприпасов. В то время как некоторые оценки количества боеприпасов Вьетминя, приведенные позже, достигли невероятного уровня в 350 000 снарядов, по результатам наблюдений французских артиллеристов, кажется, достоверно установлено, что противник выпустил в общей сложности 103 000 снарядов калибра 75-мм и выше, из которых удручающие 12 000 снарядов были неверно сброшенными грузами франко-американской системы снабжения. Для сравнения, французы, более или менее точно, израсходовали 38 500 снарядов в дни осады с ноября 1953 года по 13 марта 1954 года; и они выпустили в общей сложности 93 000 снарядов аналогичных калибров в период настоящего сражения. Французов, безусловно, превосходили в вооружении на земле три к одному, но у них была воздушная огневая мощь и десять танков. Поэтому, не совсем верно утверждать что французы потеряли Дьенбьенфу просто потому, что они оказались в районе, где огневая мощь противника намного превосходила их . В Дьенбьенфу многое пошло не так. Дисбаланс в огневой мощи между двумя противниками был не самым худшим из них.

С другой стороны, мне может быть никаких сомнений в том, что французы полностью проиграли битву в логистике. Они оказались неспособны (и в этом был ужасно важный урок для американцев, воюющих во Вьетнаме в 1965-67 годах) перекрыть поток снабжения коммунистов в долину. Вьетминь имел в своем распоряжении в общей сложности 600 советских 2,5 грузовиков «Молотов» (ГАЗ-51, прим. перев.), для которых десяткам тысяч кули пришлось строить едва проходимые дороги и речные паромы. Но основой системы снабжения были плотные людские колонны, катящие груз на велосипедах. Перевозя зачастую по 200 килограмм груза на обычном велосипеде, сиденье которого было заменено короткой палкой, а руль удлинен другой палкой, позволяющей легко управлять транспортным средством даже при большой загрузке, снабженцы Вьетминя доставили 8286 тонн грузов на 600 миль джунглей из Китая в Дьенбьенфу: 4620 тонн нефтепродуктов, 1360 тонн боеприпасов, 46 тонн запасного оружия и 2260 тонн расходных материалов, в том числе 1700 тонн риса, из которых 400 были съедены колоннами перевозчиков в походе. В отличие от того, что происходит во время второй войны в Индокитае, где тропа Хо Ши Мина не начинается и не заканчивается в одной конкретной точке (как это было в случае с системой снабжения в Дьенбьенфу), ВВС Франции смогли сосредоточить свои усилия по пересечению поставок на относительно хорошо известном и довольно хорошо очерченном маршруте. Их неспособность сколько-нибудь существенно помешать операциям коммунистов по снабжению, несомненно, отчасти объяснялось небольшим количеством самолетов и тоннажем бомб, которые могли быть задействованы ничтожно малыми французскими военно-воздушными силами для этой задачи. Но следует помнить, что всего за год до этого могущественные военно-воздушные силы США на Дальнем Востоке (FEAF) также не смогли поставить на колени китайскую и северокорейскую системы снабжения, несмотря на тот факт, что сотни американских тяжелых и средних бомбардировщиков были задействованы в течение года в круглосуточных усилиях по пресечению снабжения, получивших название «Операция Удушение».

С французской стороны оценки поставок, сброшенных с парашютами на Дьенбьенфу с 13 марта по 7 мая, варьировались от 6410 до 6900 тонн, а ежедневные оценки – от 117 тонн до 123 тонн; но фактически полученные пригодные для использования грузы, сократили их примерно до 100 тонн в день. Хотя этого было недостаточно, это было намного больше, чем любая осажденная крепость получила во время Второй мировой войны, от Коррехидора до Сталинграда. Фактически, в своем анализе битвы служба тыла спрашивала, «не заключалось ли, в конечном счете, реальное узкое место в примитивных возможностях сбора припасов» осажденного укрепрайона, а не в ограниченном количестве полученных припасов? Этот момент заслуживает более пристального изучения, поскольку аналогичные ситуации, скорее всего, повторятся в других войнах такого типа. Учитывая постоянно уменьшающийся размер периметра обороны и, следовательно, крайне ограниченное количество полезного воздушного пространства над крепостью, доступного для сброса припасов, на первый взгляд, казалось бы разумным сбрасывать максимально возможный груз с самого большого имеющегося в наличии самолета. Однако, совершенно очевидно, что с усилением прицельного артиллерийского огня по всей площади укрепрайона стало невозможно перемещать даже электрические генераторы весом в одну тонну, не говоря об отдельных пятитонных паллетах, с которыми легко могли справиться «Летающие вагоны». Дьенбьенфу попал в порочный круг, в котором поддержание более широких зон сброса снабжения потребовало бы присутствия большего количества войск, а большее количество войск потребовало бы дальнейшего увеличения количества сбрасываемых грузов снабжения.

Но здесь мы подходим к более важным вариантам того, что могло бы произойти в битве при Дьенбьенфу. В Дьенбьенфу находилось по меньшей мере 3000-4000 «внутренних дезертиров» - туземцев, вьетнамцев, североафриканцев, а также несколько французов и иностранных легионеров, которые решили пересидеть битву в крысиных норах вдоль берегов Нам-Юма. Десять лет спустя полковник Бижар все еще верил, что с таким же количеством войск, которые имелись в Дьенбьенфу, но первоклассного качества, французы смогли бы пережить битву.

- Если бы вы дали мне 10 000 эсэсовцев, - сказал Бижар автору через десять лет после битвы, - мы бы выстояли.

Здесь невозможно снять ответственность с генерала Рене Коньи, французского командующего войсками Северного Вьетнама. Как мы видели, он никогда не был в восторге от идеи Дьенбьенфу, и считал дельту Красной реки с центральными городами Ханой и Хайфон, тремя миллионами тонн риса и девятью миллионами человек гораздо более важной для французского дела, чем заброшенная долина на самой периферии его командования. Он не хотел лишать себя своих лучших войск и лучших командиров ради укрепления Дьенбьенфу и неоднократно подчеркивал генералу Наварру, что битва при Дьенбьенфу должна вестись на уровне всего театра военных действий в Индокитае, а не только в Тонкине. Имеющиеся свидетельства не говорят о том, что генерал де Кастр был особенно осведомлен о своих собственных кадровых проблемах или даже встревожен ими. Поначалу, пока Дьенбьенфу должен был оставаться плацдармом для наступательных операций в глубине высокогорных джунглей тай, было достаточно оснований, чтобы держать поблизости отряды племен тай, даже если они представляли собой сомнительную боевую ценность. Что