Ад в очень маленьком месте - Бернард Б. Фолл

земле долины Дьенбьенфу. Но ни один внушительный памятник, будь то французский или Вьетминя, не воздает должное 10 000 погибшим здесь, которые возможно, сделали для определения судьбы мира больше чем солдаты при Азенкуре, Ватерлоо или Сталинграде. Конечно, у подножия «Элиан» есть небольшое кладбище Вьетнамской Народной армии, на котором покоится около 500 тел, и есть два небольших памятника: один на «Беатрис», а другой на злополучном «Элиан-2». Тот, что на «Элиан», расположен у подножия все еще сохранившегося баньянового дерева.

Но французское кладбище, выкопанное бульдозерами рядом с госпиталем доктора Гровена и используемое до тех пор, пока захоронение одного тела не обходилось в еще две жизни, полностью исчезло под действием муссонных потопов и тропической растительности. Кресты – ибо на могилах устанавливали кресты, по крайней мере, в начале битвы (а позже появились короткие колья, по крайней мере, с вырезанными армейским номером) – постепенно использовались местными жителями в качестве дров, не из жеста ненависти, а просто из удобства.

Странным образом, погибшие в Дьенбьенфу стали первыми жертвами второй войны в Индокитае. Соглашение о прекращении огня, подписанное в июле 1954 года в Женеве, предусматривало, что обе стороны будут уполномочены использовать группы по регистрации могил в зоне друг друга с целью перемещения погибших на войне на соответствующие кладбища. Позже было подписано специальное соглашение, которое предусматривало создание постоянных кладбищ обеими сторонами, как в Южном, так и в Северном Вьетнаме. Для Дьенбьенфу Соглашение №24 предусматривало создание обширного склепа в долине. Французы, учитывая доступные им технические средства, также предприняли перемещение тел противника, которые они найдут в долине, точно так же, как обширные кладбища Вердена во Франции также служат местом упокоения и для противника.

В мае 1955 года, ровно через год после окончания битвы, власти Северного Вьетнама разрешили капитану французской армии Полю Бельмону и лейтенанту Нгуену Ван Саю из армии Южного Вьетнама вернуться в Дьенбьенфу и начать там предварительную регистрацию и обследования, необходимые для перемещения захоронений. В то время следы сражения были еще свежи и с помощью информации, предоставленной им выжившими командирами французских подразделений, два офицера смогли очень быстро идентифицировать 639 могил. С помощью местных рабочих, предоставленных им противником, два офицера начали закладывать фундамент для оссуария, который должен был содержать останки 5000 человек. Какое-то время, казалось что поле битвы при Дьенбьенфу, благодаря пониманию высшего командования Народной армии и самоотдаче французов, обретет вид «священной земли», как и подобает месту, где навсегда определилась судьба одной нации и роль в мире другой.

Но теперь в Сайгоне царил новый дух, там сформировалось недавно отделившееся, но полностью независимое государство Южного Вьетнама. Его лидер Нго Динь Дьем, правительство которого не подписало Женевское соглашение о прекращении огня, в одностороннем порядке решил что миссиям по захоронениям Вьетминя не будет разрешено перемещаться по Южному Вьетнаму и что кладбища их войск и памятники, воздвигнутые в честь их погибших, будут снесены. Это было лишь незначительное нарушение среди многих нарушений положений о прекращении огня, в которых были повинны обе стороны и которые должны были привести ко второй войне в Индокитае.

С полной предсказуемостью Северный Вьетнам немедленно воспользовался действиями Сайгона, чтобы отказать французской группе по регистрации захоронений в праве продолжать свою работу в долине. Таким образом, 10 000 погибших в Дьенбьенфу были оставлены гнить так же, как они сражались и погибли – внутри или перед разрушенными блиндажами на «Беатрис», вокруг линии траншей и форта «Габриэль», на похожих на соски выступах грудеподобного «Доминик», на склонах и в кратере «Элиан», в разрушенных блиндажах «метро», болотистых низинах «Югетт», «Клодин» и «Изабель», в орудийных двориках артиллерии и разбитых кабинах сбитых самолетов. Большинство французских мертвецов, подобно королевским особам, закутаны в шелковые саваны. Парашютный шелк, как и мужество, был одним из самых распространенных вещей в Дьенбьенфу, причем с обеих сторон.

Когда Жюль Руа заметил в 1962 году генералу Зиапу, что следовало что-то сделать для погибших в долине, главнокомандующий коммунистов пообещал, что будут предприняты усилия для захоронения погибших французов и что французам будет разрешено установить памятник в их честь. Из этого ничего не вышло, но Зиап еще может выполнить свое обещание. После окончания второй войны в Индокитае.

Глава 12. Эпилог

Как и в большинстве проигранных сражений, самая захватывающая часть борьбы за Дьенбьенфу – это серия «возможных событий», которые можно извлечь из отчетов выживших старших офицеров. Каждый из них, похоже, считает, что конкретный недостаток в материально-техническом обеспечении. или незначительная тактическая ошибка стали решающими факторами, которые в конечном итоге обрекли Дьенбьенфу на поражение. Кроме того, существуют мифы, распространяемые сторонними наблюдателями. Один из наиболее распространенных заключается в том, что французы «не ведали, что творили», например, что их разведка ошиблась. Как мы видели, французское верховное командование знало с точностью до десяти процентов, какова будет численность пехоты противника.

Другой широко распространенный миф продолжает ссылаться на «17 батальонов (французской) пехоты», с которыми столкнулись «в общей сложности 40 000 человек». Как было показано ранее, четыре батальона исчезли с карты боевых действий в течение сорока восьми часов (3-й батальон 13-й полубригады Иностранного батальона, 3-й батальон тай, и, практически, 2-й батальон тай и 5-й батальон 7-го полка алжирских тиральеров), а недостаточные даже для восполнения потерь пополнения десантниками прибывали по частям в течение трех месяцев. Через Дьенбьенфу прошли семнадцать батальонов, но там никогда не было развернуто более десяти одновременно. С другой стороны, Вьетминь поддерживал почти постоянную численность четырех дивизий в районе боевых действий.

Наконец, существует миф о Дьенбьенфу, как о «немецкой битве», в которой немцы, как говорили, «на самом деле составляли почти половину французских войск». Статическое приложение положит этому конец навсегда. 12 марта 1954 года – за день до того, как битва началась всерьез – в укрепрайоне находилось в общей сложности 2969 иностранных легионеров из гарнизона численностью 10 814 человек. Из сброшенных с парашютом почти 4300 человек, к Иностранному легиону принадлежали в общей сложности 962 человека. Даже если ошибочно предположить (среди легионеров в Дьенбьенфу важную часть составляли представители Испании и Восточной Европы), что 50 процентов легионеров были немцами, то только 1900 человек из более чем 15 000, участвовавших в битве, могли быть немецкого происхождения. Но старые мифы, особенно подкрепляемые предрассудками, умирают с трудом.

Вьетминь, однако, намного превзошел оценки французской разведки по количеству артиллерийских орудий и артиллерийских снарядов, которые им удалось доставить в долину. Известно, что каждый пехотный полк Вьетминя располагал одной батареей из четырех 75-мм горных гаубиц и одной батареей тяжелых 120-мм минометов. Было также известно, что 351-я