Трилогия алой зимы - Аннетт Мари

бассейну. Пар поднимался облачками, которые перетекали туда-сюда на слабом ветру; источник обрамляли высокие, припорошенные снегом камни. Стена слева, однако, была деревянной – она разделяла мужскую и женскую часть купален.

К облегчению Эми, бассейн тоже пустовал. Она быстро сложила второе полотенце и оставила его у каменного бортика, а потом осторожно опустила ногу в источник. Нащупав гладкий камень первой ступеньки, Эми постепенно вошла в горячую воду и невольно выдохнула, окутанная жаром, прогревающим до самых костей. Ей показалось, что она мерзла долгими неделями.

Эми нашла под водой похожий на скамейку выступ и села – поближе к ступенькам и полотенцу, чтобы сразу сбежать в душевую, если потребуется. Вокруг нее поднимался пар, размывая очертания каменных стен, но не величественной вершины над постоялым двором.

Нырнув чуть глубже, Эми откинулась спиной на каменный бортик. Где-то совсем рядом, с другой стороны деревянного забора, в такой же воде сидел Широ. Ее щеки вспыхнули. Широ с другой стороны… без одежды. Эми прикусила губу, пытаясь прогнать эту мысль. Однако перед ее внутренним взором вдруг возник образ: Широ прислонялся к стене в ее комнате, его обнаженный торс поблескивает после купания, а влажные, подсушенные полотенцем волосы взъерошены.

Эми прижала ладони к щекам, силясь унять румянец. Она ведь может найти для размышлений нечто более важное – и достойное. Он, в конце концов, ёкай. И просто потому, что он время от времени делал неприличные намеки… и однажды ее поцеловал… а потом чуть не поцеловал второй раз… Эми уронила руки обратно в воду. Умел же он запутать.

Закрыв глаза, она попыталась обрести внутреннее спокойствие, как при медитациях, которыми в последнее время откровенно пренебрегала, однако разум упрямо сворачивал не туда. Ее охватила сонная вялость, и, отмокая в горячей воде, она позволила себе погрузиться в запретные мысли, которым ни за что бы не поддалась, будь она не одна.

Эми прислушивалась к тихим женским голосам на протяжении нескольких минут, смутно наслаждаясь знакомым, успокаивающим звуком, пока ее не осенило: разговоры поблизости должны действовать на нее с точностью до наоборот. Она распахнула глаза и рывком села так, что плечи оказались на поверхности, где холодный ветерок пытался совладать с горячим паром.

Наружу, болтая и смеясь, вывалилась шумная компания женщин. Их нагота Эми не удивила – купанием в подобных источниках всегда наслаждались именно в таком виде, – чего нельзя было сказать о нечеловеческих частях их тел. У каждой из волос торчала пара кошачьих ушек, а за спиной покачивался длинный пушистый хвост.

Продолжая веселиться, они с плеском забрались в воду. Эми тут же нырнула ниже, до самого подбородка, и прикрыла метку камигакари ладонями. Что делать? Звать Широ? Но… но она ведь обнажена, и если он прибежит на помощь… то вряд ли окажется одет. Лучше уж погибнуть от рук женщин-кошек.

– Каори! – вдруг вскрикнула черноволосая. – Не щипай меня!

Ёкай-кошка с пепельно-каштановыми волосами, стянутыми в пучок на макушке, захихикала.

– Не могу сдержаться, Норико.

– Дамы! – с негодованием вмешалась третья, с рыжими полосатыми ушками и такими же волосами. – Ведите себя прилично. Мы не одни.

Вся четверка ёкаев – бакэнэко, как догадалась Эми, – обратили на нее взгляды сверкающих желтых и зеленых глаз. Она съежилась, нервно отметив, что у них вертикальные зрачки.

– О-о! – воскликнула Каори, поправляя ленту в волосах. – Это же человек из гостиной!

Ёкаи навострили кошачьи ушки и переглянулись. Норико шагнула ближе.

– Здравствуй.

– Здравствуйте, – шепотом ответила Эми, помедлив от страха.

– Ах, скромняжка, – прокомментировала Каори.

Норико шлепнула ее по плечу.

– Она не глухая, Каори. Она тебя слышит. – Девушка-кошка улыбнулась Эми, сверкнув острыми клычками. – Не переживай. С нами тебе ничего не грозит.

– Мы едим людей только мужского пола, – добавила Каори.

Рыжеволосая бросила на нее осуждающий взгляд.

– Вряд ли ей необходимо это знать.

Эми открыла рот, но так ничего и не сказала, невольно глянув на выход.

– О, нет, не надо, оставайся. – Норико схватила подруг за руки. – Лучше мы отойдем вон туда.

Она потащила их прочь, но Каори, высвободившись, решительно направилась обратно к Эми, а затем уперла руки в бока и уставилась на нее сверху вниз без малейшего стыда. И в самом деле, ей было вовсе незачем стыдиться своего тела.

– Каори! – строго позвала Норико.

– Я только хочу узнать, – произнесла та, наклоняясь и разглядывая Эми сверкающими золотыми глазами, – чья ты окини? Кицунэ или второго?

– Ч-что? – пролепетала Эми. Слово «окини», как было ей известно, означало «любимец» или «питомец», но она понятия не имела, что именно подразумевала кошка.

– Так чья? Вопрос простой.

Норико схватила Каори за кошачье ушко и оттянула назад.

– Какая же ты невоспитанная.

– Ай! Мне просто интересно!

– Тебя это не касается.

– Как так, тебе самой не любопытно? Наш вид отличается любопытством.

– И осторожностью, поэтому я не хочу злить дайтэнгу и лезть к его человеку.

– Что значит «дайтэнгу»? – спросила Эми, не подумав. Она